— Ну, и чего тебе? — посмотрела я на него.

— Только ты, Адаскина, пожалуйста, чего не подумай, — процедил он сквозь зубы.

— А чего я должна подумать? — не дошло до меня.

— Мое дело предупредить. Проехали, — отмахнулся он.

Тоже Мне, Рихард Зорге в Японии на задании!

— Это все? — уставилась я на него. — Можно идти?

— Нельзя, — отрезал мне путь к отступлению Сидоров. — Я еще ничего не сказал.

— Тогда говори скорее, — потребовала я и с опаской огляделась. Не хватает еще, чтобы нас кто-нибудь засек вдвоем с ним в этом укромном местечке. То-то радости людям будет!

— В общем, Адаскина, я тебя предупредил: меня это лично не волнует. Можно сказать, мне такие приколы до фени.

— Сидоров, ближе к делу, — по-прежнему ничего не понимая, поторопила я. — Что тебе до фени?

— Все до фени, — решительно заявил этот дурак.

— Слушай, а я тут при чем? — спросила я.

— Да, наверное, ни при чем, — помявшись, промямлил Тимур. — Тут... это... такое дело! Только ты не подумай! Мне все равно.

— Сидоров, я ничего не думаю. У меня уже от тебя заворот мозгов, — простонала я.

— У этой... Дольниковой там серьезно? — запинаясь и краснея, осведомился он.

— Что серьезно? — я сделала каменную физиономию.

— Ну-у... Они общаются? — последовал новый вопрос, который, судя по виду Сидорова, дался ему с не меньшим трудом, чем прежние.

— Они? — прикинулась я дурочкой. Вопрос был крайне мне неприятен. Поэтому я решила: пусть и он помучается.

— Ну, Дольникова и новенький, — он пнул со всей силы стену носком ботинка и сморщился от боли.

— Сидоров, ногу сломаешь. Общаются, — выдохнула я.

— И? — усиленно глядя в сторону, спросил он. — Ну, серьезно или нет? — Сидоров по-прежнему прятал от меня глаза.

— Тебе-то что за печаль? — уже едва сдерживалась я.

— Да говорю ведь тебе: никакой, — несколько оживился он. — Это все Круглый. Ему... существенно.

— Вот пусть у Агаты и спросит, — посоветовала я.

— Адаскина, — по лицу Тимура заходили желваки, — тебе трудно ответить?

— Нетрудно, но я не знаю, — мне даже не пришлось врать. Я ведь и впрямь ничего толком не знала.

— Адаскина, я не верю тебе, — начал Сидоров и вдруг, резко повернув голову, уставился мне прямо в глаза. У него тут же вырвался недоуменный вопрос: — Зойка, вы что, поругались?

У меня против воли защипало в носу, а к горлу подкатил ком. И не в силах произнести ни звука, я лишь кивнула.

— Ой, ну дела-а, — в свою очередь растерялся Сидоров. — А мы так на тебя надеялись.

— В смысле? — шмыгнула носом я.

К счастью, слезы у меня, вместо глаз, вылились куда-то в нос. Не хватало еще перед Сидоровым разреветься. Но обошлось.

— Адаскина, тут вот какое дело... — Никогда я еще не видела, чтобы наглый Сидоров так волновался. — Этот тип... ну, новенький. В общем, он в своей прошлой школе в какую-то очень нехорошую историю попал.

— Откуда ты знаешь? — слабым голосом пролепетала я.

— Это не я знаю, а Клим, — внес некоторую ясность Тимур.

Я не смогла сдержать облегченного вздоха:

— Ну, тогда понятно.

Мне действительно было понятно: Клим в таких обстоятельствах ничего хорошего про Артура сказать не может.

— Дура, ты, Адаскина, если считаешь, что Клим нарочно все выдумал. — Глаза у Сидорова злобно сверкнули. — Это вообще рассказала тетя Нонна. Наша библиотекарша. Сама знаешь: ее дочь Нинка дружит с Климовой старшей сестрой Женькой. Вот ей-то Нинка со слов матери и рассказала. А Женька, узнав, что новенький учится с нами в одном классе, начала Клима расспрашивать. Теперь тебе ясно?

— А тетя Нонна откуда такое знает? — поинтересовалась я.

— Да вроде, насколько я понял, у нее в прежней школе Потемкина преподает одна знакомая. Вот случайно и выяснилось.

— Что же он сделал? — спросила я.

— Пока не знаем, — пожал плечами Сидоров. — Но Будка обещал выяснить.

— Каким боком своей будки? — не поняла я.

— А у него тоже в той школе учится один знакомый. Причем в восьмом классе. Предки их дружат. Вообще-то Будка не очень часто с ним видится, но обещал прямо сегодня позвонить.

— Вот пусть сперва позвонит, — сердито произнесла я. Мне не верилось, что такой человек, как Артур, мог попасть в какую-нибудь действительно плохую историю.

Хотя, с другой стороны, сведениям тети Нонны обычно можно доверять. Это проверено. Правда, может, она чего-нибудь не поняла или перепутала?

— Адаскина, — продолжал Тимур, — ты все-таки с Дольниковой поговори. Ну чтобы там ничего не вышло.

— Не могу, — развела я руками. — Да и не станет она меня слушать.

— Ах, да! — Тимур хлопнул себя по лбу. — Вы ведь поссорились.

— Дело не только в этом, — вырвалось у меня.

Я осеклась, но поздно.

— Адаскина, — вытаращился на меня Сидоров. — Неужели вы... из-за него?

— Нет! — воскликнула я.

Видимо, у меня это вышло слишком резко, и он не поверил.

— Ну, бешеные девчонки, — покрутил он пальцем у виска.

Ах, как мне в этот момент хотелось треснуть его по шее. Но тогда он наверняка убедится, что наша с Агатой ссора произошла из-за новенького. И я из последних сил сдержалась, а он сказал:

— В общем, мое дело предупредить. А вы уж там как хотите. В конце концов, ей же хуже.

И, махнув рукой, он унесся вверх по лестнице.

Тимкины невнятные объяснения совершенно меня потрясли. В какую, интересно, историю мог попасть Артур? Наверное, все-таки тетя Нонна что-то перепутала. Хотя, с другой стороны, я ведь сама удивлялась, почему Артур появился у нас в самом конце учебного года? И потом, когда мы вчера гуляли и разговаривали и я про нашу школу столько рассказывала, Артур вообще о своей прежней жизни ни слова не произнес. Тогда мне, конечно, некогда было об этом думать, а вот сейчас показалось странным. Можно подумать, он до того, как в наш район переехал, нигде не учился, ни с кем не общался и вообще не жил. Ну не бывает, чтобы человек совсем ничего не рассказал о себе. А ведь он не рассказал. Это может значить только одно: любые воспоминания о прошлом ему неприятны.

То есть вполне возможно, с Артуром и впрямь случилась какая-то история. Конечно, если только Клим все не выдумал из ревности. Однако на Клима это не похоже. Уж скорее бы он просто Артуру морду набил, чем распускать про него небылицы, да еще через третьи руки. Вот Митчкина могла бы. Кстати, о Таньке. Может, он что-нибудь ей про себя рассказывал? Но как об этом узнаешь? Не спрашивать же у нее в лоб. Ладно, попробую к ней как-то подъехать. Хотя способа пока не вижу. Да и вообще с Мити́чкиной, конечно, разговаривать не хочется.

Но все-таки, что случилось с Артуром? Истории-то тоже бывают разные. Может, он просто за кого-то другого пострадал. Или его подставили. Или, например, он защищал кого-нибудь, с кем-нибудь подрался и сильно побил. А у того оказались крутые предки... Хотя у Артура вроде тоже крутые, но мало ли? Может, слишком сильно врезал. Вот и поднялся скандал. И предки Артура предпочли его поскорей перевести в другую школу. Тем более если все равно сюда переезжали, то это самый разумный выход.

Только бы Будка сегодня дозвонился своему другу. Клим и Сидоров, конечно, моментально все мне доложат, чтобы я воздействовала на Агату.

Звонок вернул меня к действительности. Я пошла в класс. Агата уже сидела за партой, по-прежнему в упор не замечая меня. А Артур появился гораздо позже в компании мальчишек. Похоже, и большую перемену они с Агатой провели врозь. А я-то боялась, что они вместе отправились в столовую.

На следующей перемене в столовую отправилась я. Надо же мозги подкормить, а то они уже из-за всех этих событий почти не варят. Я подошла к прилавку. К счастью, сегодня имелись булочки, ибо при одном виде пирожков с «рашн джемом» меня теперь начинает тошнить. Как говорится, реклама — двигатель торговли. Я заметила, что в последние дни на них вообще находится мало желающих. Хотя раньше они в момент исчезали с прилавка.