Поэтому она так и вела себя на улице. Совсем не из-за того, что мы случайно столкнулись с Климом, Тимкой и Будкой. То есть, конечно, она такого не ожидала. Однако, когда поняла, что Артур обратил на меня внимание, сделала каменное лицо, и он стал смотреть на нее. Хотя нет. Застыла она в тот момент, когда Клим нас увидел. Значит, и впрямь накладочка вышла. Но потом она все равно очень хорошо этим воспользовалась. И только когда мы ко мне пришли, вроде стала меня хвалить. Но и то лишь после того, как я напрямую спросила, почему она не помогает мне.

Видела я в жизни подлость, но такую... И главное, тут же выдумать, будто он обо мне плохо говорил. А может, это она обо мне плохо говорила? Впрочем, на Агату это совсем не похоже. Неужели столь сильно влюбилась, что даже наша дружба теперь для нее ничего не значит? А почему бы и нет? И тут я поняла другое, от чего мне стало совсем скверно. Он, конечно, проводил ее до самого дома. И, вполне вероятно, у них возникло что-нибудь вроде того, о чем я мечтала перед ее звонком.

Все рухнуло для меня в одно мгновение: я потеряла и лучшую подругу, и Артура. Ночной мой кошмар оказался пророческим. Алые паруса для меня превратились в черные. И будущее, которое недавно мне представлялось таким прекрасным, теперь тонуло в беспросветном мраке. Слезы душили меня. Жить не хотелось.

Не знаю уж, сколько времени пробыла я в такой тоске, когда у меня вдруг мелькнула спасительная мысль: «А почему, собственно, я убеждена, что Артур для меня безвозвратно потерян? Это Агата изо всех сил меня в этом уверяет. Потому что ей так хотелось бы. Она наговорила ему про меня гадостей, но он вовсе не должен ей поверить. Просто Агата решила, что добилась своего».

Я даже плакать перестала и отправилась в ванную приводить себя в порядок. Умывшись и с трудом расчесав свои мелкие кудри, я почти совсем успокоилась, состроила в зеркале волевое лицо и громко произнесла:

— Нет! Мы еще посмотрим!

Голос мой эхом разнесся по квартире. Следом я услыхала хлопок входной двери и удивленное восклицание матери:

— На что это ты собираешься там смотреть?

— Ни на что особенное, — постаралась как можно веселее ответить я. — Просто роль свою репетирую.

— Тогда сворачивай репетицию и помоги мне сумки до кухни донести, — распорядилась мама. — А то у меня руки просто отваливаются!

Приход матери меня немного приободрил, однако все равно до конца вечера на душе было скверно. Хочешь не хочешь, завтра надо идти в школу, а там мы поневоле встретимся с Агатой. И не просто встретимся: мы ведь с первого класса все время вместе. И сидим всегда за одной партой. Но ведь после такого я не могу сделать вид, будто ничего не случилось. И она тоже не сможет. Эх, заболеть бы недельки на две. Однако, во-первых, я чувствовала себя совершенно здоровой, а маму моя симуляция не проведет. Она такие вещи почти всегда просекает. Но самое главное в другом: если в ближайшее время не принять экстренных мер, Артур для меня и впрямь будет безвозвратно потерян. А я никому его не уступлю.

— Зойка, ты почему не смеешься? — привлекла мое внимание мать.

Опомнившись, я сообразила, что мы сейчас вместе с ней смотрим комедию, она как раз принесла новую кассету. На работе кто-то ей дал.

— Ой, ты смотри, смотри! — зашлась от хохота мама.

Пришлось мне тоже из себя выдавить смех, хотя я вообще в тот момент не могла воспринимать никаких фильмов.

В школу на следующее утро я нарочно явилась впритык к звонку. Обычно мы с Агатой, наоборот, старались встретиться минуть за пятнадцать до уроков, чтобы как следует пообщаться. Однако сегодня общаться мне было не с кем. Могла бы, конечно, с другими девчонками, но тогда всем обязательно бросилось бы в глаза, что мы с Агатой поссорились.

Подходя к классу, я заметила Артура и Агату. Они разговаривали у окна в коридоре. Хоть бы постеснялась. Все-таки до вчерашнего вечера мы были подругами. А потом, где же ее высокие принципы? Раз Артур — такой нехороший человек, зачем с ним постоянно разговаривать?

Артур, заметив мое приближение, немедленно опустил глаза. Агата стояла спиной и меня не видела. Я зашла в распахнутую дверь класса. Передо мной тут же возникла проблема. Садиться за одну парту с Агатой мне было сейчас противно. Однако выбери я другое место, весь наш восьмой «Б» от любопытства встанет на уши. И вообще, эта парта такая же моя, как и ее. И вошла я, между прочим, в класс первой. Значит, сяду, куда привыкла. А ей предоставлю выбор. Если хочет, пусть пересаживается. Хоть к Артуру. Он как раз один сидит.

Я расположилась на привычном месте. Прозвенел звонок. Агата и Артур вошли. Я покосилась на Клима. Лицо у него побелело. Агата с равнодушным видом дошла до нашей парты и опустилась рядом со мной.

Естественно, при этом мы не обменялись ни словом. Агата прикидывалась, будто вообще меня не замечает. Я отвечала ей тем же.

В самом начале второй перемены ко мне подошел Сидоров. Глядя в сторону, он украдкой сунул мне в руку бумажку и смылся. Развернув ее, я прочла: «Адаскина! На первой большой перемене приходи на первый этаж. Жду тебя возле часов. Есть важный разговор. Вопрос жизни и смерти. Агату с собой не бери. Разговор тет на тет. С большим приветом Т.С.»

Час от часу не легче. Что еще, интересно, этот Т.С. задумал? Хотя, если он просит прийти без Агаты, то скорее всего хочет встретиться со мной по поручению Клима. «Прийти без Агаты! — пронеслось у меня в голове. — Да я бы теперь даже на аркане не смогла бы ее за собой притащить». Но, может, Клим вообще ни при чем и у Сидорова возник какой-то другой вопрос жизни и смерти? Тогда почему он хочет скрыть наш разговор от Агаты?

Словом, я решила пойти. Во-первых, все-таки интересно, а во-вторых, хоть какое-то дело появится на третьей перемене. Между прочим, ни на первой, ни на второй перемене Артур больше к Агате не подходил. И ко мне — тоже. И к Мити́чкиной. От нее не отлипала Галька Попова, и, косясь на меня, они бурно перешептывались. Кажется, уже просекли, что мы с Агатой поссорились.

На следующем уроке Сидоров несколько раз ко мне оборачивался и вопросительно поднимал брови. Видимо, его интересовало, приду я или нет. Однако я полностью его игнорировала. Пусть помучается. И он, похоже, действительно мучился. Во всяком случае, ерзал и вертелся. А так как у нас в это время была физика, Ника с садистским удовольствием принялся делать ему замечания. Однако Тимур так и не смог успокоиться. Тогда Ника выставил его в коридор. Почти уверена: на следующей физике он обязательно его вызовет, задолбает дополнительными вопросами и вкатит «пару» карандашом в журнал. По словам Ники, это «неудовлетворительная оценка с возможностью исправления».

Тимка уже несколько раз таким образом исправлял. То есть оставался после уроков и до посинения сдавал Нике зачет по всем темам за последний месяц. Так что я теперь ему не завидую. Но я вообще ему не завидую.

Вернувшись после звонка в кабинет физики за вещами, Тимур, увидав, что Агата уже направляется к двери, приблизился к моей парте.

— Адаскина, я жду.

Мне не хотелось ничего ему отвечать. Тем более что на нас с любопытством взирал Серега Винокуров.

— Да ты, Адаскина, не бойся, — прошептал Сидоров. — Свою фотографию предлагать не буду.

И, коротко хохотнув, он унесся в коридор.

Чуть-чуть подождав, я отправилась на первый этаж.

Сидоров, стоя под настенными часами, изображал из себя разведчика на явке. Делая вид, будто читает учебник, он то и дело исподлобья обшаривал взглядом окрестности. Завидев меня, он сделал вид, будто окончательно увлекся учебником. Когда же я подошла вплотную, этот великий конспиратор, резко захлопнув учебник по экологии, краем рта произнес:

— Следуй за мной.

Ну прямо казаки-разбойники в детском саду. Не хватало ему еще только пароль у меня спросить. Вроде: «А какой у вас пароль?» — «На горшке сидит король». Однако Сидоров просто провел меня в угол под лестницей. Там мы наконец остановились.