В нашей квартире густонаселенность кончилась еще до моего рождения. Мамины дедушка с бабушкой и родители умерли. Брат женился, сестра вышла замуж, и оба переехали. Так что сперва в арке осталась одна мама, а потом появилась я.

Мама у меня портниха. Раньше она работала в ателье недалеко от дома. А теперь перешла в один из бутиков в ГУМе. Подгоняет клиентам одежду. Но я лично считаю — она вполне бы могла стать модельером. Она ведь не только классно шьет, но еще и придумывает потрясающие фасоны. Это позволяет нам, как она говорит, «сводить концы с концами». Мать шьет частным образом для знакомых и их друзей. Конечно, сейчас в Москве можно купить любую одежду, но фигуры-то не у всех стандартные. Вот люди и обращаются к маме. Однако свое настоящее дело ей организовать пока не удается. Для этого нужны деньги, и много денег. А у нас их нет. Но, может, когда-нибудь появятся.

Я, между прочим, тоже умею шить. Пока, конечно, не так хорошо, как мама. Но я учусь. Во всяком случае, костюмы к нашим школьным спектаклям придумываю сама, и от них все тащатся. Вот вырасту, окончу Текстильный институт, выйду замуж за богатого человека, тогда мы с матерью наконец сможем организовать собственную фирму. И всем покажем, на что способны!

Но пока это только мечты. И кто знает, сбудутся ли они? Хотя, конечно, очень хотелось бы. Потому что несправедливо, когда одним — все, а другим — почти ничего. Вот у Агаты все есть. И мама, и папа, и бабушка, и еще одни дедушка с бабушкой, которые живут отдельно от них. И родители хорошо зарабатывают. И собака есть, Бесик, левретка. Я тоже с детства мечтала иметь собаку. Но мать не согласилась. Ее в детстве однажды жутко искусала собака, и с тех пор она боится их. Даже совсем маленьких. Один раз мы завели кота. Но весной он, как обычно, ушел гулять в форточку и больше не вернулся. Я так тогда плакала из-за Мурзика. Он был очень красивый, дымчато-серый. Единственная надежда, что он у кого-то другого прижился. А у меня на память о нем остался только мой собственный рисунок. Он спал, а я его акварелью нарисовала. Получилось похоже. А еще у Агаты есть Клим. Он на нее чуть ли не в первом классе глаз положил. И, главное, ни на кого, кроме Дольниковой, не обращает внимания. Хотя за ним бегает половина девчонок нашей школы.

Честно сказать, когда я бываю дома у Агаты, то начинаю думать, что и у меня могла бы быть такая семья. Папа, мама и хоть одна бабушка. Или, например, как у Клима, — полно братьев и сестер. Правда, он на них иногда жалуется. А у меня есть только один двоюродный брат, да и он уже совсем взрослый — двадцать пять лет. Поэтому, когда мы с мамой бываем у них в гостях, он меня в упор не видит.

С другой стороны, чтобы была нормальная семья, мама должна опять выйти замуж. А вот как раз этого-то мне и не хочется. Как представлю себе, что у нас в квартире поселится какой-нибудь чужой дядька! Бр-р! Небось сразу начнется: то нельзя, это нельзя. Еще воспитывать меня примется.

Мама у меня еще молодая, и к тому же очень хорошенькая. У нее полно поклонников. Двое из них имели очень серьезные намерения. Один, дядя Лука, мне вполне нравился. Во-первых, он никогда не приходил с пустыми руками и все время мне что-нибудь дарил. И не просто так, абы подарок сделать, а ты не знаешь, куда его потом девать. Нет, он сперва всегда со мной разговаривал и, словно бы невзначай, выведывал, что мне интересно и о чем я мечтаю. Поэтому его подарки всегда приносили радость. Они были... специально для меня.

И дело даже не в том, что он делал подарки (не такая уж я корыстная!), а в том, что ему и впрямь хотелось меня порадовать. Такое никогда не изобразишь и не притворишься. Или это есть в человеке, или нет.

Когда Лука появился в нашей жизни, я была еще совсем маленькая. Только во втором классе училась. И мы с Агатой тогда еще вовсю в куклы играли. И вот однажды ей подарили роскошную книгу про старинных кукол, кукольные домики и их содержимое. Всякую мебель, посуду, утюжки, самоварчики... В общем, мы с Агатой этими домиками просто заболели.

В результате Агата получила от предков на день рождения домик для Барби со всей обстановкой и даже с бассейном. В него наливалась вода, и Барби могла там плавать. Конечно, это не старинный кукольный домик, но тоже совсем неплохо. А для игры, может, даже и лучше. Все из пластика, а значит, не разобьется.

Вообще-то, я редко кому-нибудь завидую. Но тут... Знаете, я просто умирала от зависти. Но мне было ясно: мама такое мне на день рождения подарить никогда не сможет. Таких денег у нас нет. Мне оставалось только мечтать да рассказывать дома, как мы играем с Агатой. А книжку про старинные кукольные домики Агата мне несколько раз давала домой. Мама смотрела, и дядя Лука — тоже. И оба они восхищались, какая потрясающая работа. Особенно дядя Лука.

Потом наступил мой собственный день рождения. Он пришелся в тот год как раз на воскресный день. И вот рано утром нас с матерью разбудили сумасшедшие звонки в дверь. Мы даже испугались. Видеодомофона тогда у нас и в помине не было. Дверь старая, деревянная, да еще без глазка. Мы боялись его вставлять. Кто-то из знакомых убедил маму, что через глазок можно запросто открыть замок.

Но на сей раз наши страхи были напрасны. Это оказался дядя Лука вместе с одним своим другом. Они держали в руках огромную коробку. Дядя Лука на меня хитро посмотрел:

— По-моему, у кого-то сегодня день рождения.

А мама всплеснула руками:

— Лука, ты чего, слона из зоопарка притащил?

Он засмеялся и отвечает:

— Обижаешь, Лидуша. Зачем Зойке слон?

Они вместе с другом втащили короб в нашу единственную комнату и установили его на столе. Он у нас огромный, старинный. Мама на нем и кроит, и гостей принимает. А если кто из ее подруг остается на ночь, мы прямо на него водружаем матрац, и получается шикарная постель. Во всяком случае, на пол еще никто во сне не падал.

Я стояла, разинув рот, пока они распаковывали коробку. А уж когда распаковали... Теперь я большая, да и про кукол мы с Агатой года два как забыли. Но до сих пор помню, что ощутила при виде настоящего, почти старинного кукольного домика!

Дядя Лука снял одну из стен этого чуда. Мы с мамой ахнули. Внутри оказалась целая двухэтажная кукольная квартира. С кухней, гостиной, ванной, столовой и спальней. Полностью обставленная мебелью. На кухне, в шкафчиках и на столе, я увидела кастрюльки, сковородки, фарфоровую посуду, какие-то баночки, скляночки и даже поварешку.

— Ну? Подойдет нашим куклам? — подмигнул мне дядя Лука.

Я лишь кивнула. Сказать, что я была счастлива, — это просто ничего не сказать. Меня охватил настоящий восторг. Не такой, когда хочется прыгать от радости, а когда замираешь, ибо боишься проснуться и понять, что это лишь сон. Вот я и стояла истуканом, переводя взгляд с домика на дядю Луку и обратно.

Мама, наоборот, говорила за двоих:

— Ах, Зойка! Что же ты не благодаришь дядю Луку? И вообще осторожнее обращайся с этим сокровищем! А ты, Лука, даешь! Ну зачем было так тратиться?

— И не думал тратиться, — заговорщицки подмигнул мне он. — Почти все сделал своими руками. И получил огромное удовольствие. Правда, кое-что из посуды действительно прикупил у своей очень старой родственницы. Она у нее с детства каким-то чудом сохранилась. Но это так, пустяки.

Ничего себе, пустяки! На кукольной кухне стоял самоварчик, который можно было топить спичками! Представляете, по-настоящему греть в нем воду!

По-моему, это был самый счастливый день рождения в моей жизни. Сначала мы праздновали вместе с дядей Лукой и его другом, а потом пришли Агата и еще несколько девчонок из класса. Клим был единственным мальчишкой. Я позвала его, потому что Агата просила. Клима привели за руки две старших сестры — Олька и Женька. А он, как увидел, что вокруг одни девчонки, тут же кинулся обратно к двери:

— Не хочу сидеть в девчачьей компании!

Мне-то что: не хочешь — не сиди. Но Агата чуть не заплакала. Положение спас дядя Лука. Он улыбнулся Климу и спросил: