Но ведь я люблю Сашу!

— Всё, давай, я потом позвоню, — бросил он и, оставив меня одну, вернулся к ней. — Мам, пошли в ванную.

— А там же Вера…

— Мам, пошли. Тебе надо умыться, привести себя в порядок…

Когда дверь за ними закрылась, я вышла и, быстро накинув пальто, сбежала вниз по ступенькам. Оказавшись на свежем морозном воздухе, несколько раз глубоко вдохнула и огляделась по сторонам. Где метро? Кажется, мне направо.

— Вера Витальевна, Вас подвезти?

Я не поверила своим глазам, когда из окна машины, припаркованной рядом с домом, показался наш водитель.

— Иван? А Вы что здесь делаете?

— Жду Вас, — усмехнулся он.

— Ну и чья это команда? — я встала в оборонительную позу, не намереваясь с ним ехать. И давно они, интересно, за мной следят?

— Ваших родителей.

— Конкретнее. Это мать?

— Просили Вас отвезти домой, — уклонился он от ответа.

— А если я откажусь? Какие на этот счет распоряжения?

Пару мгновений мы просто смотрели друг на друга, ведя молчаливое противостояние. Я не сомневалась, что и на этот случай план есть, и сейчас лишь решала: поддаться и ехать домой (ведь это и был мой план) или взбунтоваться и отправиться в другую сторону? Но куда? Можно б было к Алёне, но мы с ней давно уже не общались, и вряд ли она меня ждет.

— Ладно, — сдалась наконец и села в машину. — Так что, давно за мной слежка?

— Недавно, — признался он, хотя по лицу было видно, что этот разговор водителю неприятен.

— Да ладно, родителям не скажу. Вы ведь просто выполняете свою работу, — фыркнула я, хотя мой протест был адресован не в его адрес.

— Вот именно, — подтвердил тот, и всю дорогу мы ехали молча, слушая радио с русскими песнями.

Дома было тихо, и я немного спустила пар в ванной, когда приняла контрастный душ. Но когда пришла мама вместе с отцом, меня всё равно понесло.

— Ну и как вы до такого додумались?

У отца удивлённо подпрыгнули брови, мать хладнокровно хмыкнула — понятное дело, её инициатива.

— Слежку за мной организовали, в личных вещах моих роетесь... Что там еще? Камеры в комнате? Прослушка в рюкзаке? Может, еще ошейник мне электронный наденете, чтобы током било, как только схожу с маршрута?

— Вера, давай мы спокойно всё выясним, — примирительно выставил вперед руки отец.

— Ты тоже в этом участвовал? — я смотрела на него как дикий волчонок. Мне нужно было понять, на чьей он стороне. Я одна против всех или есть шанс выиграть это сражение?

Он осуждающе покачал головой:

— Три дня в командировке, а дома уже не пойми что творится.

— Вот именно! — воскликнула мать, не желая оставаться в стороне. — А всё потому, что семейные дела волнуют тебя меньше всего! — А вот это ошибка в тактике. Зачем она сразу же наехала на того, кто может быть ей союзником? Однако дальнейший гнев родительницы обрушился на меня: — Связалась с сыном алкоголички!

— Что ты несешь? — возмутилась я, а сама внутренне вспыхнула: уже навели справки!

— Что, он не говорил тебе об этом? — фыркнула мать, скрещивая на груди руки. — Конечно, гордиться тут нечем! Но я тебе запрещаю с ним общаться, ты поняла? Запрещаю!

— А то что? — приняла я ту же оборонительную позу, глядя на неё с вызовом. — Из дома меня выгонишь? Смотри, как бы сама на улице не оказалась!

— Ах ты... — задохнулась она от гнева, не в силах подобрать слов. Снова метнулась вперед, как тогда, пару дней назад, словно намереваясь меня ударить, но её удержал отец.

— Так, успокоились обе! Сейчас идем на кухню и там цивилизованно поговорим. Цивилизованно, я сказал, — повысил он тон для матери, которая открыла было рот, чтобы что-то еще сказать.

Неужели она и впрямь думает, что запретом и криками, унижая и не считаясь с моим мнением, сможет добиться того, что ей нужно? Тогда она глупая, очень глупая...

Говорить цивилизованно было сложно. Мать всё время меня обвиняла и срывалась на крик. Я старалась сдержать в себе слезы и гнев, но было непросто. Отец между нами был словно рефери.

— Это из-за него она пошла на эту долбанную автомойку! Моя дочь — обслуга, кассирша!

— Можешь отречься, — фыркнула я.

— Он вообще собирается найти себе человеческую работу?

— А я пока не воспитываю от него трех детей. И ему пока только двадцать три года!

— Что ты там про детей говоришь? Надеюсь, ты с ним еще не спала?

— Не твое дело!

— О, Боже... Валера, мне плохо... — театрально схватилась за голову, чем вызвала у меня очередной приступ истерического смеха и неконтролируемого отвращения.

— Боишься стать бабушкой? — поддела её.

— Так, всё, хватит, — прервал нас отец. — Ольга, выйди, я хочу поговорить с Верой наедине.

— Валера... — начала было она, но отец оказался категоричен.

— Я попросил, — настойчиво заявил он, не глядя ни на одну из нас.

Мама нехотя вышла, всем своим видом показывая, что её смертельно обидели.

— Ну а теперь рассказывай, — сказал мне отец, откидываясь на спинку стула и поднимая глаза.

И я впервые за всю свою жизнь его пожалела. Может, он и любовницу завел потому, что никакого тепла от своей жены не получал? И деньги на него ведь не с неба упали, его дома нет постоянно, с самого детства, и могут сорвать звонком на работу и ближе к ночи, и в выходные. Только в отпуске один раз в год на две недели он позволяет себе отдохнуть, при этом всё равно оставаясь на связи... А тут ещё наши разборки дома...

— Прости, пап, — выпалила я, понурив голову. — Я не хотела тебя расстраивать. Дома надо отдыхать, а ты вынужден терпеть всё это...

Он положил свою руку поверх моей и легонько её пожал.

— Рассказывай.

— Что именно? Разве ты не причастен к слежке?

— Впервые слышу.

— Хочется верить, — вздохнула я. — Ну, его зовут Саша. Нас познакомила общая подруга. Он из простой семьи. Квартира в Москве есть, своя, даже две — у него ещё дедушка тут живет. Хоть и не хоромы, конечно…

— Ну а сам как?

— Хороший. Меня очень любит. Заботится обо мне.

— А вдруг ты ошибаешься?

Я подняла на него глаза.

— Что ты имеешь в виду?

— В таком возрасте очень легко обмануться. Подарил цветы, сказал пару ласковых слов, сделал что-то приятное — и ты поверила. Влюбилась. Парни же тоже бывают разными, и при нашем положении... Ты пойми, я ни в чем его не обвиняю, и тебя не упрекаю, но жизнь — штука сложная...

— Не могу же я во всем и всех искать подвох, — грустно усмехнулась в ответ. — А она запрещает мне с ним общаться. Видите ли, в ее планах я непременно должна стать женой Глеба Лихачева, — добавила язвительно.

— Ну, это уж, конечно, тебе решать. Но давай мы сделаем так. У тебя день рождения через неделю. Ты же будешь его отмечать?

Я пожала плечами, всматриваясь в его лицо и пытаясь понять, куда он клонит.

— Мы с мамой хотели сделать для тебя праздник, позвать знакомых в ресторан. Но ты можешь позвать и его. Я с ним пообщаюсь, посмотрю, что это за человек. Обещаю судить непредвзято.

Я задумалась. С доверием к родителям у меня в последнее время были большие проблемы.

Отец смотрел на меня и ждал ответа.

— Ты обещаешь, что не скажешь ему ничего такого, что после он не захочет общаться?

— Обещаю.

— Тогда ладно.

— Время и место согласуем чуть позже, — добавил отец, и я кивнула, после чего отправилась к выходу. Но на пороге застыла и повернулась. — Спасибо. Правда, спасибо. Я на понимание и не рассчитывала. И ещё: он меня правда любит. Я первое время скрывала, где я живу и в какой семье выросла, а он, когда узнал, даже хотел со мной порвать, потому что мы из разных кругов. Так что деньги нашей семьи — это последнее, что ему от меня нужно.

Отец кивнул, принял к сведению.

А я мышью вернулась в свою комнату, чтобы не встретиться с мамой, и написала Саше: «Ты как?»

Ответ пришел через пару минут: «В порядке. Как ты? Еще раз прости, что так вышло».

Я задумалась над ответом. Все слова казались банальными, слишком простыми, безвкусными. Сейчас куда больше подошли бы объятия. А так, через смс — как ему объяснить, что я чувствую?