Его голова покоилась на животе Жанны. Одеяло было скинуто на пол. Прохорова водила пальцами по его волосам, спускаясь на спину по позвоночнику и обратно.

— Пора, — прошептала Жанна.

— А может пусть еще полежит у вас? — с надеждой спросил Марк.

— Вот еще! Маньячкам здесь не место, — фыркнула Прохорова.

— Я не хочу ее допрашивать.

— Голицын, что ты как маленький? Не хочу, не буду. Это твоя работа.

— Мне кажется, что у меня ничего не выйдет, — уныло заметил Марк.

— Когда кажется, ты знаешь, что люди делают.

— Мы не люди.

— Однако очеловечились уже давно… Чего ты боишься?

Марк приподнялся на локтях и посмотрел Жанне в глаза:

— Того, что Шоу Ху существует.

Жанна засмеялась и, встав с кровати, надела легкий шелковый халатик:

— Голицын, ты меня иногда удивляешь. Инфантильный ребенок, верящий в сказки про верховного акудзина, высшего демона, повелителя… Перестань, пожалуйста, а то найду себе более умного постельного мальчика.

— Угрожаешь? — улыбнулся Марк.

— Констатирую.

Она наклонилась к нему и нежно поцеловала, а затем упорхнула в ванную, оставив Марка одного на влажных простынях.

Он лег на спину, заложив руки за голову, и задумался. К разговору с Томан подготовиться удалось. Так откуда же взялась эта неуверенность в себе? Неужели он и правда поверил в суеверия? Вспомнилась страница из Хроник, на которой он увидел пентаграмму Донг Фая и перекрещенные знаки бесконечности. А ведь именно в Хрониках хранилась тайна их происхождения. Неужто их и правда создали в недрах планеты? Некое могущественное существо, заключенное под землей?

Все-таки страх страхом, но ему жутко захотелось послушать версию Томан. Это будет не допрос, это будут религиозные дебаты ученых демонов.

***

Даже несмотря на то, что Томан не смогла бы прыгнуть из допросной даже в коридор, ее все равно удерживали на месте Иван и Кирилл. Константинов, Шилов, следователи Седьмого отдела и несколько акудзин из Совета, включая Голицына-старшего, наблюдали за допросом из переговорной.

Изображение с камеры в допросной передавалось наверх. Марку эта камера не нравилась. А может ему не нравилось то, что за ним наблюдают отец и дядя? Марк подумал, что так оно и есть, и сел напротив Инги Бруновны.

— Как непривычно видеть тебя в этой роли, Марк Юрьевич! — улыбнулась она.

— Мне тоже непривычно видеть вас, Инга Бруновна, в этой роли! — принял игру Марк, изобразив на лице донельзя фальшивую улыбку.

Томан артистично засмеялась. Если бы она не была скована по рукам и ногам силой Кирилла и Ивана, то непременно прикрыла бы рот ладонью.

— И что же это, настоящий допрос? — захлопала она ресницами, изображая удивление.

— Ну что вы! — подмигнул Марк, пытаясь убрать ненависть к этой женщине поглубже, и отработать составленный им самим сценарий. — Просто дружеская беседа. Оказалось, я вас плохо знаю Инга Бруновна. Я вот не понимаю… Мне ваши коллеги, да и вы сами говорили, что особой дружбы между вами не было. А оказалось, что с четой Гореловых вы дружили и даже очень близко.

— Ну и что? Необязательно выставлять дружбу напоказ! Счастье любит тишину. Разве ты не знаешь?

— А как та комната в вашем подвале связана с тишиной? По-моему, там все предусмотрено для того, чтобы громче кричать, — смущенно заметил Марк.

— Эх, Марк Юрьевич, ну что ты как маленький. О твоих предпочтениях тоже ходили разные слухи.

— Для мужчин это выглядит немного иначе. Втроем мы предпочитаем композицию ЖМЖ. Но как женщины согласны делить одного мужчину… Меня делили, и это не слишком приятный опыт. Как вы на это согласились? А Марина? Это ведь ее муж.

Это были домыслы. Его интуиция. И судя по мечтательному выражению лица Томан, интуиция Марка не подвела.

— Скорее мы с Аркашей делили Марину. И вот все перевернулось в другую сторону. Не так ли? — широко улыбнулась она.

— Как-то меня Марина не слишком впечатлила, — фыркнул Марк. — Это Аркаша вас познакомил?

— О! Это вышло случайно. Я знал Марину, но близко мы не общались. А лет семь назад Аркадий пригласил нас всех к себе на юбилей. Там между мной и Мариночкой случилась… химия. Понимаешь?

— А Аркаша был не против вашей химии? — саркастично спросил Марк и откинулся на спинку стула.

— Как сказать… — снова мечтательно улыбнулась Томан. — Он интеллигент до мозга костей. Смутился сильно… Но так любит Мариночку, что уступил. Не мог не уступить.

— Какая идеальная шведская семья. И кто из вас первый вступил в секту свидетелей Шоу Ху?

— Не ерничай, Марк Юрьевич. Тебе не идет.

Марк заметил в ее голосе нотки злобы и раздражения, хотя она и попыталась скрыть это за маской добродушности.

— Я не пытаюсь вас обидеть, Инга Бруновна. Я уважаю все верования и убеждения. Никого ни к чему не призываю, и не пытаюсь переубедить… — примирительным тоном заговорил Марк. — Но я правда не понимаю, как можно так сильно верить в существование Шоу Ху и его миссию, чтобы решиться на убийство молодых женщин?

— Ради веры убивали и много большее количество неверных, — заметила Томан, но Марк промолчал, и она продолжила. — Мы с Мариной много говорили о нас, об акудзинах. О нашей былой славе, о нашем предназначении. О том, что Совету стоило бы запретить акудзинам размножаться с человеками. Чистота крови — залог нашей силы и нашего будущего.

— Где-то я это уже слышал, — пробормотал Марк, вспомнив прошлогодний разговор с матерью.

— Что-что? — вскинула брови Томан.

Марк подобрался и сел ровно. Пришло время включить Голицына-ученого:

— Я говорю: не вы одни такого мнения. Но вы же понимаете, что на каждого демона найдется управа. Люди — большинство, и охоту на ведьм они уже устраивали неоднократно.

— Именно! Именно поэтому акудзинам нужен тот, кто сможет нам помочь в этой борьбе!

— А зачем нам бороться? — искренне удивился Марк. — По-моему, мы неплохо живем, пока люди о нас не знают. Они полезны. Мы питаемся их эмоциями в конце концов!

— Мы прячемся как тараканы! А могли бы жить свободно. Свободно проявлять сущность, когда захотим!

— Смыл? Какой в этом смысл? Загнать людей в концлагеря? Мы вплетены в этот мир. Этот мир подчинен законам — физическим, экономическим, политическим. Он не совершенен, но анархия еще хуже, — заключил Марк.

Он специально упомянул анархию. Лицо Томан скривила злобная усмешка.

— Этому миру, Голицын, не нужна экономика и политика, и столько людишек ему не нужно! Они только жрут, срут и убивают друг друга! Тараканы! Мелкие паршивые тараканы! Акудзины не должны прятаться от них. Мы выше их!

Кирилл с Иваном за спиной Томан переглянулись. Марк понял почему. Кажется, они снова наткнулись на шизофреников среди акудзин. С другой стороны, Томан больше походила на религиозную фанатичку.

— Допустим, — сдался Марк. — А разве для призыва Шоу Ху нужно было убивать столько людей?

— А ты сам как думаешь, Марк Юрьевич?

На лице Томан снова появилась добродушная улыбка, и Марк решил действовать:

— Думаю, да.

Кирилл с Иваном уставились на друга удивлённо, но промолчали. Даже Томан, казалось, слегка опешила, а Марк продолжил как ни в чем не бывало:

— Думаю, я разгадал эту загадку. Вы с Мариной как настоящие, сильные акудзины решили, что вера в Шоу Ху больше подходит для древних родовитых дам, чем домыслы о том, что мы, как людишки, произошли от обезьян, а сущность просто какой-то немыслимый результат мутации. И в своих размышлениях вы пришли к выводу о том, что, если предоставить сообществу доказательства, вам удастся изменить этот мир, сломать существующий миропорядок. Тогда вы начали искать информацию о нашем Владыке. И что-то нашли.

Томан молчала и пристально глядела на Марка. Судя по выражению ее лица, он шел в верном направлении, поэтому продолжил ковать железо.

— Марина опытный психотерапевт. У нее была практика и среди людей. Многие рассказывают своим врачам даже больше, чем тем следует знать. Она запомнила их всех. И когда пришло время, достала из памяти лица жертв. Выследить и похитить дело нетрудное, если ты могущественное существо, умеющее перемещаться в пространстве. Не так ли?