— А вам мама не говорила, что выходить замуж за трёшку плохая идея? — спросил Марк, нахально улыбнувшись.

— Говорила, — мягко ответила Горелова. — Такова участь сильных акудзин — отстаивать свое право на личную жизнь. Вам ведь это должно быть знакомо, Марк?

— Знакомо, — не стал отпираться он. — И все же… Вы такая сильная и эффектная женщина, а Горелов совершенно ничем не примечательная трешка. Что вы в нем нашли?

— Не знаю как сейчас… Часть моих пациентов как раз приходили после Солянки и, могу сказать, что это место очень негативно влияет на их психику. Подозреваю, что нынче Аркадий выглядит печально. Тогда он был красивым и молодым, он очень изящно ухаживал, посвящал мне стихи, готовил для меня, пока я писала кандидатскую и докторскую… Люди науки сходятся. С ним можно было говорить на темы, которые другие не поймут. Вот вы сможете обсуждать со мной труды Юнге или Маслоу?

— Пирамиду Маслоу смогу, остальное, пожалуй, мимо, — улыбнулся Марк.

— Вот и я о том, а с ним было легко.

— Где ваш сын? — спросил Кирилл, хотя подозревал, какой будет ответ.

— Увы, я не знаю, — она развела руками и отвернулась к окну. — Паша не справился с тем, что свалилось на нашу семью. Он всегда любил человечек. С некоторыми встречался долго. А тут отец убивает невинных девушек! Он, что называется, психанул. Сказал, что с нашей семьёй не хочет иметь ничего общего. Собрал чемодан и уехал. Куда, не знаю. Я уже пять лет не получала от него вестей и не могу его найти.

— Какая жалость, — протянул Марк, хотя сочувствия в его голосе совсем не было. — А вы-то тут причем? Папаша маньяк, но не вы.

— Я… — Марина поджала губы. — Я тоже виновата. Не разглядела в муже шизофреника. Да и давила на Пашу. Он пятерка, что уже было хорошо, но мне хотелось, чтобы он нашел себе акудзинку… Хотя бы ровню.

— А-а-а. Хотели исправить ошибку молодости за счет сына? — усмехнулся Марк.

— Родители всегда хотят, чтобы дети были лучше их. Это не плохо, это просто жизнь. Но да, это было моей ошибкой.

— Вы же психиатр. Как вы не разглядели маньяка в муже? — продолжал давить Марк.

Кирилл молчал. Он тут хороший полицейский. Но внимательно наблюдал за реакцией Гореловой.

— Аркадий иногда очень увлекался проектами и становился нервозным. Это сбило меня с толку. Уже позже, анализируя нашу жизнь, я поняла, что все признаки были налицо, но я упорно не хотела их замечать, — она опустила голову, словно стыдясь, что не смогла выявить в муже маньяка.

— Что ж… Если вдруг что-то вспомните, позвоните мне, — Кирилл протянул ей визитку. — И если ваш сын даст о себе знать, тоже позвоните.

— Конечно. Непременно, — она взяла визитку и нервно сжала ее в пальцах.

Судя по всему, разговоры о бывшем муже и пропавшем сыне вызывали у нее не самые приятные ощущения.

Едва они покинули бизнес-центр и оказались в офисе Седьмого отдела, Марк повернулся к Кириллу с логичным вопросом:

— Что дальше?

— Я бы не хотел, но раз и маньяк, и Совет знает о том, что мы ищем убийцу… Нужно провести обыски у сотрудников Библиотеки.

— Ты чего, серьёзно? На каком основании? — подавился воздухом Марк.

— Нам не нужны основания. Мы не люди, и полномочия у нас почти не ограничены.

— Можно я в этом не буду участвовать? Моя жизнь иногда делает очень крутые повороты. Вдруг снова придётся с ними работать?

Кирилл пожал плечами. Ему самому это не нравилось, но выбор был невелик. Других связей у Горелова не было.

Константинов был недоволен решением Калинина. Еще бы! Обыскивать работников Библиотеки! Светил науки! Как он вообще мог до такого додуматься? Без веских оснований пойти на такой шаг! А что скажет Совет?

Но с доводами Калинина все же согласился. Когда ты в тупике, надо использовать все возможности. А Совет… Не в первой Константинову отстаивать своих акудзин и их решения. Справится.

Резонанс вышел знатным. Все сообщество взорвалось от таких новостей, но Седьмой отдел держал удар. Как всегда.

Жаль только обыски эти ничего не дали. Калинин считал, что они поздно спохватились и, если кто-то из бывших коллег Горелова виновен, то он уже подчистил хвосты. Проверили всю недвижимость, перерыли жилье, но никаких намеков на следы преступлений не нашли.

Снова собрались в переговорной. Уже наступила ночь, но нынче следователи людей и акудзин работали сутками, пытаясь поймать неуловимого маньяка.

Константинов задумчиво вертел в руке чашку с чаем. Кричать устал. Уже высказал все, что думает.

— Дальше что, умники? — спросил он, глядя на подчинённых и Шилова исподлобья.

— Прочесываем Парк Дубраву и Шишкинский лес, — ответил Шилов. — По нашим каналам сына Горелова найти не удалось. Все что известно: он учился в Физтехе и резко исчез за полгода до защиты диплома. Просто забрал документы и отчислился одним днем. Поговорили с бывшими сокурсниками, но они говорят, что с тех пор он ни с кем не выходил на связь.

— Демону все это скинь, — не то попросил, не то приказал Константинов и тут же повернулся к Марку. — Пробей по базе. Вдруг что нароешь, раз твои книжонки нам не могут помочь.

— Хорошо, — угрюмо ответил Марк.

Уже третий день он думал о том, как теперь появляться в Библиотеке и смотреть в глаза акудзинам, с которыми работал долгое время. Как смотреть в глаза Таланову? Наставник вряд ли его простит.

— А что с предполагаемой шестой жертвой? — спросил Константинов Шилова.

— Мы нашли еще двоих, кто подходит на эту роль. Первый Роман Куницын, второй Денис Заволжский. У обоих рыльце в пушку. Оба пропали от нескольких дней назад. Если быть точным — Куницын шесть дней назад, Заволжский три дня. Ищем, но маршруты проследить не удалось — все, как и раньше: ушел из дома, пропал с камер наблюдения, на других по всем возможным маршрутам не появился.

— Маньяк должен был быть знаком с каждым, — тихо проговорил Кирилл.

— Что ты там бубнишь, Ищейка? — грозно посмотрел на него Константинов.

— Я говорю, что маньяк был знаком со всеми ними, но общих связей у них мы найти не смогли, — уже громче пояснил Кирилл.

— Плохо ищите, — отрезал Константинов, но от новой порции криков воздержался. — Ищите, как маньяк мог узнать, что все жертвы виновны, где мог с ними встречаться. Не на улице же он с ними знакомился?

— Богданов работает над этим вопросом, — ответил Кирилл смущённо. Начальник прав: за месяц не смогли выяснить как маньяк выбирает жертв, где он их находит. Недопустимый провал.

Константинов уже хотел было что-то добавить, но тут у Кирилла и Шилова одновременно зазвонили телефоны.

Мужчины переглянулись и оба скривились. Судя по всему, новости их ждали не очень хорошие. Калинину звонил Лежаков. Выслушав коллегу, Кирилл посмотрел на майора, который точно так же выслушал Вахрушина.

— Шишкинский лес. Три трупа, — пояснил Кирилл коллегам и посмотрел на побледневшего Шилова.

— В смысле «три»? — вскинул брови Константинов и приподнялся.

— Плюс двое полицейских из людей. Прыгаем к Лежакову.

Перенести Шилова взялся Константинов, и уже через пару мгновений акудзины оказались в сумрачном мокром лесу. С веток капала вода, шумела опадающая листва, трещали под ногами ветки.

Лежаков встречал их немного в стороне от места преступления. За полуголыми кустами виднелся свет от факелов, что маньяк оставил на месте ритуала.

Они прошли к поляне и увидели поистине ужасающую картину. Лейтенант Вахрушин стоял над трупами коллег бледнее мела и нервно теребил собачку молнии на куртке. Перед ним лежали тела молодой девушки и мужчины лет тридцати. У обоих в руках было табельное оружие. Они лежали спинами друг к другу, и их головы были неестественно вывернуты.

Рядом на кривом старом дубе висело обнаженное тело молодого мужчины с порезом на шее.

— А где Катенька? — спросил Ворон Лежакова с облегчением, когда понял, что девушка ему не знакома.

— Отправил Фотю домой отвозить. Работает Интерпол, нечего ей тут делать, — ответил коллега и, достав из нагрудного кармана пачку сигарет, вытряхнул одну, но закуривать не стал.