Кирилл шикнул на друга и повернулся к Юрию Петровичу:
— Спасибо, что откликнулись, но нам сейчас реально нужен очень сильный акудзин с боевым опытом. И времени у нас в обрез…
***
На квартиру к Томан было решено отправится втроем — Кирилл с Богдановым и Голицын старший. Марк с Вороном должны были ждать в отделе и подумать, где еще можно искать Томан, если в квартире ее не окажется. Задачка не из легких, а мыслей у Марка не было… Кроме одной: слишком часто у них в последнее время нет никаких мыслей, зато есть девять трупов.
Не прошло и пяти минут, как они вернулись.
— Ну что? — тут же в один голос спросили Марк с Иваном.
— Пусто, — развел руками Кирилл. — Такое ощущение, что там уже неделю никто не появлялся.
— И что дальше, работнички? — спросил Юрий Петрович, сел в кресло и обвёл всех тяжелым взглядом.
— Давайте рассуждать логически. На Томан зарегистрирована только эта квартира. Григорий, пробей, пожалуйста ее родственников. Есть ли у них дома, участки… Жертв и прочую атрибутику для ритуала проще держать за городом.
— Понял, — кивнул Богданов и исчез.
— Дом Гореловых мы уже проверяли два дня назад. Пусто, — продолжил Кирилл. — Павел сказал, что видел Томан у их дома. Что там было в СМС?
— Что она представилась соседкой, — подсказал Марк. — Была одета в резиновые сапоги и бежевое пальто. Хрень полная. Это не она.
— С чего ты взял? — удивился Ворон.
— Я с ней давно знаком. Чтобы Томан надела резиновые сапоги в свет… Да это я не знаю, что должно произойти! Она со своей женственностью носится как та курица с яйцом.
— В свет — нет, — замер Кирилл, будто его осенило. — А дойти до соседей вполне.
— Хочешь сказать, у нее и правда дом рядом с Гореловыми? — нахмурился Марк.
— Раньше не было акудзинских поселков, но акудзины все равно селились кучно, — вступил в разговор Голицын-старший. — Многие такие дома сдают своим же и это нигде не отображается.
— Ваня. Что за поселок? У нас где-то было название, — Кирилл бросился к папке с делом и начал перебирать бумаги. — Надо пробить по базе, какие дома в этом посёлке еще принадлежат акудзинам.
— Не ищи, — бросил Ворон. — Я посмотрю в карточке Гореловой. Это ее дом.
Кирилл остановился и устало опустился в кресло. Ворон исчез и в переговорной их осталось трое.
— Богданова зря запряг? — спросил Марк.
— Не зря, — покачал головой Кирилл. — Пока нет конкретики проверяем все варианты.
— У вас тут каждый день такой бардак? — с наигранным сочувствием поинтересовался у друзей Юрий Петрович.
— Нет, обычно у нас тут покерные турниры с вискарем и шлюхами, — огрызнулся Марк.
Отец ответить не успел. В переговорной снова появился Ворон. В руке он держал лист бумаги.
— Нашел! — радостно воскликнул Иван. — Вы были правы! Там четыре дома принадлежит акудзинам. Двенадцатый Гореловой, шестнадцатый Тимченко, двадцатый Прилепиным…
— Этих можешь вычеркивать. Дом у них один, и я точно знаю, что они его отдали дочери с зятем, — ответил Голицын-старший.
— И тридцать восьмой принадлежит Рожкову Геннадию, — закончил Иван.
— Отправляемся туда, — заявил Кирилл. — Ваня, ты ведь был в доме Гореловых на обыске?
— Нет, но мне ребята фотки пересылали. Сейчас найду, — ответил Ворон.
— Хорошо, — кивнул Кирилл. — Соблюдаем тишину, смотрим шестнадцатый и тридцать пятый дома. Главное, не спугнуть ее.
— Если она там, — скептически заметил Марк.
— Если она там, — вторил ему Кирилл, но в отличие от друга он был уверен, что они на верном пути. Что сегодняшняя ночь станет последней — либо для мира, либо для их расследования.
Глава 23
При помощи фотографии дома троица и Голицын-старший переместились на участок Гореловых. Десять соток высокой и жухлой травы, на которой словно случайно понатыкали высоких сосен. Деревянный дом с мансардой, пожалуй, один из немногих, сохранивших деревенский дух этого места.
Они выбрались на улицу через дыру в штакетнике. В поселке было тихо, холодно и влажно. Редкий свет фонарей освещал узкую улочку. За высокими заборами поднимались крыши добротных домов. Близость к городу сделала эту землю чересчур привлекательной для вложений, так что старожил здесь почти не осталось, и маленькие кособокие избенки соседствовали с богатыми коттеджами.
Небо впервые за долгое время стало чистым. На нем россыпями драгоценных камней сверкали звезды, а полная луна серебрила влажную землю и черные стволы почти голых деревьев.
— Это двенадцатый, — шепнул Кирилл. — Значит, шестнадцатый через дом по этой стороне.
Он махнул рукой, и все последовали за ним. Тихо идти не получалось — под ногами противно скрипела мелкая щебенка. Калинин только и надеялся, что в столь поздний час, да еще и в будний день местные уже давно спят, а дачники уже закрыли сезон.
Шестнадцатый дом оказался вовсе и не домом, а стройплощадкой. Накрытые брезентом здесь вылились две пирамиды песка и щебня, и серебристой лентой выделялся на мерзлой земле фундамент будущего дома.
— Ясно, — констатировал Иван. — Либо продали, либо снесли старый и строят новый. Надо уточнить данные.
— Надо. Дашь кому-нибудь задание потом, — кивнул Кирилл и решительным шагом направился вниз по улице.
Дальше поселок все больше напоминал длинный туннель с трехметровыми стенами. В конце улице в свете луны виднелся лес, подпирающий кронами черное небо. Где-то совсем близко шумело скоростное шоссе и слышался мерный стук поездов.
— Местечко-то не глухое, даже очень оживленное, — хмыкнул Марк, поднимая ворот куртки.
— Это да, — подтвердил Ворон. — Всего три километра от города. Говорят, хотят оттяпать у области приличный кусок. Так что тут все скоро станут городскими.
— Да плевать на них, — фыркнул Марк. — Долго нам еще идти? Я сейчас околею.
— Не ной, — обернулся к сыну Юрий Петрович. — Не так уж и холодно.
В отличие от друзей Голицын-старший был в деловом костюме. Видимо, когда Марк ему позвонил, тот все еще был на работе и сразу же явился, не подумав о том, что придется гулять за городом.
Марку стало стыдно, и он продолжил путь молча. Однако отец был гораздо терпимее к холоду, чем сын. Марк же холод не любил, хоть раньше и приходилось бывать в таких местах, куда теплолюбивое существо по собственной воле ни за что не сунется.
— Я не понял, — прошептал Кирилл, остановившись в конце улицы. — А где тридцать восьмой?
Они огляделись. Улица действительно заканчивалась тридцать шестым домом на их стороне. Напротив, стоял тридцать седьмой. Гравийка закончилась. За домами в лес уходила кривая сельская дорога с разбитой колеей, а дома от деревьев отделяли, заросшие густым сухостоем пустыри.
— Да не может быть, — простонал Ворон. — Может мы прошли, или тут с нумерацией что-то не так? Пойду гляну. Ждите.
Иван пошел назад, внимательно вглядываясь в таблички, а Кирилл побрел по дороге в сторону леса, внимательно рассматривая пустыри. Будто пытался увидеть что-то, что могло дать им подсказку.
— То же мне работнички, — проворчал Голицын-старший. — И что теперь?
Марк не ответил. Криво усмехнулся и помотал головой. Увы, не все всегда бывает просто. Он потянулся к сущности в надежде уловить эмоции людей. Если они не ошиблись, и Томан где-то здесь, то и жертва рядом, и ей должно быть очень страшно.
И он почуял. Слабый тонкий отголосок людского ужаса. Но не в поселке, а много дальше, в глубине леса.
Думать времени не было. Он мог его потерять. Марк увидел в серебряном мареве искаженного мира тонкую черную нить, плывущую к нему. Ухватился за нее и мгновенно переместился.
Оказался в круге, начертанном на земле. На кривом дубе вниз головой висел обнаженный мужчина. Спиной к Марку стоял убийца в темном балахоне до земли. Преступник воздел руки к небу, кусочек которого проглядывал сквозь кривые ветви. В правой руке блеснул нож, и маньяк заговорил голосом Инги Бруновны Томан:
