— И? — настойчива потребовал продолжения Шилов.

— Я подумала, что он обманул, и никакого маньяка нет, то есть это Иван маньяк. Решила брать живым и ранила в ногу. Я думала, он не сможет исчезнуть раненым.

Акуздины заулыбались, только Константинов и Шилов оставались серьезными.

— Деточка, чтобы я не смог прыгнуть, надо было нам пистолетами поменяться, — фыркнул Иван. — Теперь я ранен. Медики сказали дырка будет три дня зарастать. Повезло, что кость не задета. Теперь мне нужна любовь, ласка и уход. И кофе в постель. И поскольку ты виновата в том, что я стал на три дня калекой, обеспечишь мне все вышеперечисленное.

— Хватит паясничать! — прикрикнул на него Константинов. — Тоже мне калека! Сядь лучше. А ты пиши! Да во всех подробностях!

Он подвинул к девушке бумагу и ручку, и Катерина начала записывать события этой ночи. Никто не начинал разговор, пока человечка была в отделе. Чем быстрее напишет и отправится домой с подправленной памятью, тем будет лучше. А то начнет уши греть, будет отвлекаться и других отвлекать.

Впрочем, она и так отвлекалась. Ворон, как назло, уселся рядом и положил руку на спинку ее кресла. Однако ему никто ничего не сказал.

Когда Катерина отложила листы, и Шилов с Константиновым прочитали написанное, они удовлетворённо кивнули. Затем Олег Дмитриевич обратился к Лежакову:

— Пётр, доставь девушку домой и сотри ей память о сегодняшней ночи, в той части, где она видела сущность Ворона. Пусть думает, что, когда они наткнулись на поляну, жертва уже была того, мертва, а маньяк покинул место гораздо раньше.

— Понял, — кивнул Лежаков, поднимаясь и подзывая Фотю к себе.

Собака на удивление послушно поспешила к акудзину. Катерина встала, испуганно глядя на своего провожатого, но тот этого будто не заметил и положил руку ей на плечо.

— Екатерина сосредоточься на свой квартире, вспомни в подробностях одну из комнат. Туда-то мы и переместимся, — вежливо попросил Лежаков, но перед тем, как потянуться к сущности, уставился на Ивана, который дёргал коллегу за рукав куртки, словно ребенок родителя.

— Петр, не в службу, а в дружбу, внуши ей, что она согласилась выпить со мной кофе завтра. А нет, не завтра! До завтра я не оклемаюсь. Тогда в понедельник.

Девушка чуть не задохнулась от возмущения, но ответить не успела. На ее защиту встало начальство в лице Шилова.

— Иван, я понимаю, что Екатерина красивая девушка, но она и ценный сотрудник. Манипуляция с мозгами моих сотрудников в личных целях недопустима. Мы же все цивилизованные люди?

— Вы да, а я не человек, — нагло усмехнулся Ворон.

— Хорошо. Цивилизованные существа, — исправился Шилов.

— Эх! Что вы за существа такие? — уныло вздохнул Иван. — Не даете личную жизнь устраивать. Ладно, Пётр, не надо. Сам потом справлюсь.

Лежаков ничего не ответил. Жестом попросил Екатерину сосредоточится, и через пару мгновений они исчезли.

Едва они испарились, в переговорной появилась Прохорова. Она обвела присутствующих усталым взглядом и оставила его на Марке. Тот встал, предлагая ей свое кресло, а сам взял другое и устроился рядом.

Прохорова устала. Впервые он видел ее реально уставшей. Захотелось обнять и подбодрить. Он положил руку ей на колено и тут же замер. Сейчас получит. Жанна не любила показывать чувства на публике, но, к удивлению Марка и собравшихся, Прохорова ничего не сказала, и руку его не скинула. Просто устало откинулась на спинку и прикрыла глаза.

— Ну раз все в сборе, тогда начнем. С тебя Ворон, — повернулся к Ивану Константинов. — Рассказывай, как тебя так угораздило.

— Ну Катенька уже все рассказала. Могу только добавить, что я почуял страх жертвы. Очень сильный страх, смешанный с болью. Ну и рванул туда.

— Ты видел маньяка? — спросил Шилов с надеждой в глазах.

— Можно и так сказать, — вздохнул Иван. — Он высокий, выше меня. Примерно ростом с Ищейку или Демона. Он был в черном длинном балахоне. Рясу мне напомнил его наряд. Он этим балахоном землю подметал, так что одежды видно не было. Капюшон огромный, даже глаз не видно, но из-под капюшона шло алое свечение.

— Акудзин, — уверенно кивнул Кирилл и что-то записал в тетрадь.

— Да, акудзин. Не знаю, на сколько сильный, но мне показалось не меньше пятёрки. Я выстрелил, но он исчез. Я, кажется, промахнулся. Жертва уже не дышала, и я хотел его быстро доставить в Еленовку, но тут мне прострелили ногу и вот… Я опоздал, да? — Ворон посмотрел на Прохорову, но та так и сидела с закрытыми глазами. Тогда Марк тихонько сжал ее колено.

— Опоздал, — сказала она, не открывая глаз.

Иван ударил кулаком по столу. Ему было неприятно это слышать. Конечно, жертва скорее всего сама была не без греха, но это было сродни поражению. А проигрывать Иван не любил. Впрочем, как и его друзья.

— Жанна Игоревна, — елейным голосом обратился к ней Константинов. — Расскажите, что там.

Жанна села ровно и мгновенно превратилась из уставшей женщины в главврача больницы. Она глянула на Голицына и изогнула бровь, будто только заметила, что он по-хозяйски сжимает не колено.

Марку дважды намекать не пришлось. Он убрал руку и сделал приглашающий жест. Прохорова начала говорить, смотря прямо перед собой, куда-то в стену, отвечая всем и никому:

— Медики хоть и могут вытягивать людей с того света, но мы даже благодаря своим особенностям не волшебники. Пытались реанимировать. Я влила в него много сил… Если бы чуть раньше. Нам не хватило пары минут.

Ворон сжал кулаки и выругался себе под нос. Жанна на это не отреагировала и продолжила:

— Все то же самое, что и с предыдущей жертвой. Он чист, никаких следов, кроме пореза на шее. Но мне удалось кое-что заметить. Повезло, что труп исключительно свежий.

— Что же? — с нетерпением спросил Кирилл.

— В его голове серьезно копались. Было очень длительное воздействие. Настолько длительное, что это оставило следы в его мозгу. Я думаю, что даже если бы он был жив, он бы не мог сказать, что с ним произошло и описать преступника.

— Вот те раз… — протянул Константинов.

— Погоди, — выпрямился Марк. — Но такие воздействия забирают немало энергии у сущности. Разве не так?

— Верно, — кивнула Прохорова. — Я думаю, с жертвой работал акудзин не меньше шестого уровня сущности.

Калинин начал быстро перелистывать свою тетрадь, и все обратили на это внимание.

— Что там Ищейка? Не тяни, — приказал начальник, барабаня пальцами по столешнице.

— Все сотрудники Библиотеки уровня выше шести, кроме Юрия. Он четверка. Но я бы пока никого не стал исключать.

— Почему вы вообще думаете, что это кто-то из них? — покраснел Константинов.

— Потому что у Ищейки чуйка, — заметил Ворон.

— Чуйка у него! Другие версии отрабатывали?

— Отрабатывали, Олег Дмитриевич, — жестко заявил Кирилл. — Я считаю, что акудзин, который может сделать такой ритуал неоднократно, как минимум умен, как максимум обладает знаниями в области ритуалистики, мистики и истории акудзин. Предполагаю, что этот акудзин работает в этой сфере. Таких предприятий у Корпорации два — Библиотека и Центр культурного наследия. Еще есть парочка независимых ученых как Марк. Преподаватели, писатели, и так далее.

— И?

— Все, кто может быть замешан и не имеет алиби, на контроле. Сейчас вычеркнем тех, кто ниже пятерки. Но послушайте…

— Слушать не хочу! — хлопнул ладонью по столу Константинов. — Факты, Калинин, мне нужны факты! Того и гляди Совет обратит на это внимание. Мне что прикажешь им говорить? Ищем черта в балахоне, да с людишками стреляемся?!

Он выдохнул, и инициативу взял на себя Шилов, спокойным тоном попросив Кирилла рассказать, что удалось обнаружить на месте преступления.

— Да ничего такого. Картина та же. Но есть вероятность, что мы близки к цели… Потому что стоит обратить внимание на то, что мы там НЕ нашли.

— Что же это? — замер Шилов, да и остальные тоже уставились на Кирилла.

— Дротик со снотворным. Мы не нашли дротик. Судя по следам и рассказу Ивана, за маньяком находилось дерево. Если Ворон промахнулся, или не успел, дротик должен был застрять в дереве. Хорошо, даже если нет, просто пролетел мимо, когда маньяк исчез, мы бы его нашли. Вахрушин вызвал кинологов. Мы дали понюхать собакам снотворное в подобном дротике, но они даже след не взяли. Что там след! Мы с людьми ползали там на коленях, и ничего не нашли.