Получается, что здесь наблюдается форма узаконенного рэкета, когда купец или главный караванщик вынужден отдавать немаленькие деньги за постой, или лишается намного большего. Возможно, что и всего, дабы другим неповадно было. Теперь понятно, почему, несмотря на сравнительно общую дешевизну провизии на рынках, цены в гостиницах высоки буквально на всё.

Вскоре Олег заметил за собой слежку, — несколько вроде бы незнакомых друг с другом людей передвигались за ним уже четвёртый день. Неизвестно, работают ли они на разных хозяев, или нет, но когда тайный агент выезжал рано утром, то и те тоже не оставались на завтрак, а когда путник решал понежиться, соглядатаи тоже никуда не торопились.

О своих наблюдениях господин Игу не говорил слуге, который, несмотря на своё неявное неодобрение дальнейшим продвижением на юг, не делал попыток удрать. С другой стороны, оказаться одному здесь и без достаточного количества монет Сону казалось ещё худшим вариантом.

В принципе, Олегу нравился его денщик. Или как его ещё можно назвать? Парень был смышлёным, расторопным, умелым. Трусоват немного, это да, но ехал туда, куда сказано, и не пытался отговаривать от задуманного. От излишней болтливости парень отучился довольно быстро, буквально после пяти тумаков, и теперь высказывал своё мнение лишь тогда, когда его спрашивал хозяин. Попаданец даже сравнивал себя с д’Артаньяном, а Сону с Планше, который тоже был сельским простофилей.

От разборок с соглядатаями удерживало лишь то, что молодой дворянин не знал знакомы ли те друг другу или нет. Можно было, конечно, разобраться и с обоими, но делать это в гостинице очень опасно, а по дороге ехали на приличной дистанции.

***

Дым из литейных печей и труб кузниц если не застилал небо, то изрядно его коптил. Везде слышался стук молотов, и это начинало немного раздражать. Кони, волы, повозки, люди, попадались на дороге постоянно, и всё указывало на то, что здесь куют деньги, хотя и не буквально, скорее всего. На приезжего дворянина тут никто не обращал особого внимания, поскольку каждый занят своим делом. Подводы с деревом, углём, рудой, металлом сновали туда и сюда, и если бы дорога не была каменистой, то её давно бы разбили.

Было видно, что в отличие от других провинций это место можно без оговорок назвать Железным краем. Конечно, до «Мы не пашем!» дело пока не доходило, и земледельцев тоже хватало, но основная статья дохода зависела от горных богатств. Конечно, Олег не знал в подробностях, как дела обстоят в юго-восточных провинциях, но согласно известной информации лишь один из десяти клинков королевства ковался из металла, добытого не в этом регионе. Нужно быть очень недальновидным, чтобы не понимать важности провинции Дабасун, поскольку на соседние две — Дариварч и Хайшан — едва приходилась лишь четверть всего объёма.

Местом своего продолжительного пребывания Олег выбрал город Ишката, что в переводе означает: Светлый город. Возможно, что когда-то давно это и был действительно белый город, но все здания потемнели от всепроникающих угольных частиц, въевшихся за долгие столетия глубоко в камень. Поговаривали, что ещё лет двести назад жители не сушили бельё под открытым небом, поскольку оно успевало почернеть, прежде, чем высохнет под лучами светила. Сейчас же производство металла и, соответственно, добыча и сжигание угля, упали в несколько раз.

Что послужило причиной подобного изменения, никто не говорил. Возможно, что местные рудники, как и во многих других местах, стали иссякать, а новые жилы находились редко. В это верилось, но частично. Олег относительно недавно смог найти несколько богатых жил в горах, давно считавшихся бесперспективными. Здесь же, должно находиться много местных магов-стихийников, которым геологоразведка особых трудов не должна представлять.

Можно, конечно, предположить, что налицо сговор, когда уменьшением добычи и производства искусственно поднимаются цены. Но подобное уместно в краткосрочной и среднесрочной перспективах или при авторитарном централизованном управлении. Сворачивать добычу на протяжении веков — довольно странная политика для людей, которым, обычно, важнее получать прибыль здесь и сейчас.

Будь землянин правителем недружелюбного соседнего государства, то он начал бы переманивать специалистов и устраивать диверсии изменено в этой провинции, подрывая могущество Мэ-Тэн-А, подготавливая тем самым благоприятные условия для вторжения или другого любого агрессивного метода воздействия. Но, опять-таки, всё упирается в упомянутые двести лет. Ждать столько, — неразумно, поскольку за это время может измениться многое, в том числе и правящая династия.

И даже не этот вопрос так напрягает, как недоумение из-за общей деградации качества выпускаемых изделий. Достаточно вспомнить, хотя бы, реакцию мастера Вана Сухо, который был готов не только обменять свой надёжный меч, но ещё и доплатить, как выяснилось позже, лишь бы заполучить изделие старых мастеров (или то, что он таковым посчитал).

Вот и сейчас, оплатив пребывание в гостинице «Сладкий сон», название которой не в малой степени повлияло на выбор жилья, молодой человек обратился к хозяину:

— Уважаемый Хоти, каких лучших оружейников, работающих в этом городе, ты порекомендуешь? — спросил путешественник поутру.

— В Ишкате много хороших оружейников, благородный Игу, — уклончиво ответил мужчина. — Многое зависит от количества монет, которые некто готов потратить на покупки. Какой смысл знать, к примеру, что мастер Орикон Джидас является самым лучшим, если на покупку его маленького ножика не хватит всех имеющихся денег.

— Это разумные слова, — согласился Олег. — А где находится лавка этого мастера Джидаса? Думаю, что простое созерцание его изделий будет хорошим времяпрепровождением.

— Она расположена в конце улицы, если повернуть направо, — Хоти выглядел чуть подавленным, поскольку так неосторожно проговорился и не смог заработать на продаже информации.

Можно, конечно, было дать хозяину постоялого двора монету, но зачем? Цены на жильё тут и так высоки, а показывать, что готов швыряться деньгами ещё до того, как что-то купил, — лишь беду можно накликать.

До лавки идти недалеко, благо город не мог похвастаться слишком большими размерами. Ловя на себе не всегда дружелюбные взгляды, молодой дворянин в сопровождении слуги дошёл до «Старого коваля». Вид лавки оказался респектабельным настолько, насколько это возможно в провинциальном городе. Олег ожидал, что за прилавком окажется обычный продавец, но понял, что не угадал, разглядев лысого старика с седой бородой.

— Заходите, господин, — обрадованным голосом произнёс хозяин. — Меня зовут мастер Орикон Джидас, и я готов помочь вам в приобретении лучшего оружия в Ишкате.

— Моё имя Лег Игу, — в тон ответил Олег, которому понравилось начало беседы, — и я интересуюсь оружием старых мастеров.

Если старик и удивился, то ничем это не выдал и продолжал улыбаться:

— В старые времена было много мастеров, работающих в разных техниках изготовления оружия. Что именно интересует благородного?

— Что мастер Джидас может сказать об этом?

Олег вытащил меч из ножен и положил его на прилавок. Вот тут мастеру не получилось скрыть эмоции, и он пару минут разглядывал оружие:

— Судя по клейму, это изделие мастера из династии Сыниг, которая в наших краях когда-то имела прозвище Маха.

— И что это слово означает?

— Этого уже никто не помнит, благородный Игу, — задумчиво ответил Орикон. — Смысл многих слов затерялся в пыли веков. Помнится лишь, что прозвище Маха было некой насмешкой. Вот это клеймо, записанное древними иероглифами, и воспроизводит данное слово.

— Видимо, не такая уж и обидная насмешка была, — предположил Олег. — Так что можете сказать о клинке, мастер?

— Клинок хороший, древний, сделан лет пятьсот назад. Рукоять вырезали лет сто назад, и ранее она покрывалась только кожей. Самое дорогое покрытие делалось из кожи ската и оплётка тоже была кожаной. Сейчас самый престижный цвет шёлковой тесьмы — белый. Серый же, как на вашем мече, был вторым по престижности. Чёрный цвет считался повседневным, и его заказывали обычные дворяне, которые или часто дрались на мечах, или были бедны, чтобы часто обновлять испачканную тесьму. Используется тесьма и других цветов.