— Вот, достопочтенный Куйвик, — послышался голос коменданта. — Буянит, требует лекарей. Настырный такой…

Действительно, перед Олегом стоял один из гоф-лекарей, не принимавший активного участия в недавних событиях. Теперь молодой маг мог получше рассмотреть этого человека и понял причину его отстранённости, — лекарь был близорук. Ну, а поскольку в королевстве Дравгон очки были неслыханной редкостью и, соответственно, недёшевы, то Бератеру приходилось тихо страдать, напуская на себя задумчивый вид.

Вот и сейчас гоф-лекарь чуть щурился и не узнавал молодого мага. Видя это, Олег поспешно подошёл к решётке и заговорил первым:

— Добрый день, достопочтенный Бератер Куйвик! Как поживаете? Давно не виделись. Вроде бы четыре пятидневки прошло с того дня, как мы последний раз обсуждали проблему лечения гастрита.

— Добрый день… э-э-э… достопочтенный… э-э-э… Олегус! — промямлил гоф-лекарь. — Да, почти месяц прошел… Не пойму, а что здесь происходит? Почему вы в тюрьме?

— Вот и мне это тоже интересно, — изобразил растерянность попаданец. — Вчера в библиотеке я обезоружил одного человека, напавшего на двоих человек… Тех, кто прибыли с посольством. Так старший гвардеец зачем-то заключил меня под стражу, вместо того, чтобы отблагодарить.

— Хмм… Сегодня утром я слышал о чем-то таком, но всех подробности узнать времени не было, — озадаченно пробормотал Бератер. — Я обязательно поставлю в известность ответственных за расследование лиц, и мы снова будем иметь удовольствие беседовать о различных болезнях.

Гоф-лекарь быстро откланялся и удалился. Комендант же немного потоптался, затем прошёлся мимо решёток, за которыми стояли другие заключённые, погрозил кому-то пальцем и, не говоря ни слова, тоже вышел. Воцарилась тишина, и было слышно, как какой-то мохнатый шершень пытается вылететь, не желая пребывать в одном помещении с двуногими.

Наступила раздача обеда, и Олега снова обнесли. Он уже собрался было начать громко возмущаться, но пришёл комендант с тремя гвардейцами и приказал охраннику открыть замок, и вывести задержанного.

«Вот как!» — зло заметил про себя Олег. — «Теперь я просто задержанный». Гвардейцы окружили молодого человека, и ему был дан приказ следовать вместе с ними. Куда его ведут и зачем, никто не ответил, но всё равно уже можно попробовать порадоваться хоть таким изменениям.

Олега вывели наружу, его руки обвязали лентой красного цвета и повели между невысоких зданий, направили в одно из них, и стали подыматься по лестнице, по которой быстро спускались и поднимались люди. Процессия встала у какой-то двери, и старший конвоя, откашлявшись, скрылся за ней. Оставшиеся гвардейцы, ожидая своё начальство, не спускали с задержанного глаз, хотя на их лицах не было никакого недовольства или агрессии. Так прошло минут пять. Затем дверь открылась, и прозвучала команда: «Введите!» Молодой человек вошёл в помещение и увидел человек тридцать, сидящих на стульях и стоящих у окон.

«Зал для суда?» — первое, что пришло в голову Олега. — «Возможно». Никаких фигур, облачённых в нелепые мантии и длинные парики, видать не было, но многие из присутствующих были в мундирах с орденами. Задержанного поставили в центр, и на него устремились многочисленные взгляды.

— Задержанному следует представиться королевским дознавателям! — прозвучал чей-то строгий голос.

— Олегус Игумнов, российский подданный.

В зале послышались приглушённые голоса.

— Королевские дознаватели желают знать о событии, случившемся вчера в столичной библиотеке.

— Я вчера собрался почитать в библиотеке книгу по истории королевства Дравгон, как некий дворянин, зло смотрящий на двоих находящихся рядом со мной мужчин, потянулся за оружием и с громким криком бросился на них. Было очевидно, что планируется убийство, поэтому я непроизвольно кинулся вперёд и сумел повалить упомянутого неизвестного мне дворянина на пол, в результате чего мы оба сильно ударились о книжный шкаф. Почти сразу появились королевские гвардейцы и задержали меня, и других свидетелей. Через полчаса меня отвели в тюрьму, где я содержался до сего часа за решёткой без всяких объяснений, еды и воды.

В зале снова послышались приглушённые голоса, которые почти сразу стихли.

— Знал ли Олегус Игумнов дворянина, на которого напал вчера в библиотеке раньше?

— Я ни на кого не нападал, а защищал невинных, как мне казалось, людей от неизвестного мне человека.

— Знает ли Олегус Игумнов, что любое физическое воздействие на дворянина со стороны простолюдина карается в королевстве Дравгон тюремным заключением?

— Я не простолюдин королевства Дравгон, а дворянин Российского королевства, чей корабль разбился у западного побережья этого материка. Физическое воздействие, произведённое мною на неизвестного мне человека, было вызвано желанием защитить других дворян, которые не ожидали вооружённого нападения на себя.

Приглушённые голоса переросли в гул, впрочем, не очень долгий.

— Олегусу Игумнову предлагается принести клятву, что данное им свидетельство не содержит лжи и фраз, которые можно толковать как недомолвки.

К попаданцу поднесли какой-то предмет округлой формы, возложили его правую руку и предложили повторить слова формальной клятвы. После этого подошли трое гвардейцев и вывели из зала в коридор.

«Очень странное расследование», — только и подумал Олег. — «Неужели они хотят сделать меня козлом отпущения и представить дело так, что это я во всём виноват?»

Услышать о чём говорилось за дверью, не представлялось никакой возможности, как и повлиять на ход дознания. Прошёл час, второй. В зал периодически входили и, даже, выходили. Наконец, дверь отворилась, и было приказано гвардейцам ввести задержанного снова. Олег опять встал в центре залы и приготовился отвечать, но вопросов ему никто не задавал.

— Королевские дознаватели, — послышался тот же строгий голос, — пришли к общему мнению, что поскольку один из участников недавнего происшествия, а именно баронет Лайло Борату, находится в бессознательном состоянии, то второй участник, назвавшийся российским подданным Олегусом Игумновым, оставляется под стражей до того дня, когда баронет Борату сможет дать свои показания. Это решение вступает в силу…

Дверь, в которую попаданец входил дважды, снова открылась, и на пороге появился знакомый слуга того министра, которого Олег так долго исцелял. Строгий голос умолк, а слуга подошёл к говорящему и с учтивым поклоном подал какой-то лист, сразу отойдя после этого в сторону. Мужчина в чёрном с серебром мундире начал читать предложенный текст, и его лицо хмурилось после каждой строчки всё сильнее и сильнее. Затем он передал лист другим чёрномундирникам, с нетерпением ожидавшим разъяснения, и его прежде бесстрастное лицо начало чуть подёргиваться.

В течение последующих минут дознаватели совещались в дальнем углу залы. Многие из присутствующих старались прислушаться, чтобы уловить хоть отрывки фраз, но это получалось плохо. Олег посмотрел на слугу министра, но тот, казалось, не замечал молодого человека. Впрочем, такое его поведение ничуть не удивило, поскольку и раньше тот был частенько похож на статую.

— Королевские дознаватели, — опять началось зачитывание решения, — ввиду открытия некоторых новых обстоятельство, пришли к решению о необходимости вторичного осмотра баронета Лайло Борату. На этот раз гоф-лекари в присутствии одного из лейб-лекарей и трёх выбранных королевских дознавателей постараются снова привести в чувство баронета. При этом действии будет позволительно находиться Олегусу Игумнову, свидетелю расследуемых сейчас событий, и трём выборным представителям дипломатической миссии из королевства Мэ-Тэн-А.

Главный черномундирник сглотнул и продолжил:

— О конечных результатах сей процедуры следует составить письменное заключение с привлечением подписей всех присутствующих. Решение вступает в силу сразу после оглашения.

Олег не верил своим ушам. Из чуть ли не зачинщика преступления его переквалифицировали в свидетеля! Более того, позволили, вернее, почти повелели, присутствовать при последующих медицинских процедурах. И кого за это надо благодарить? Ответ очевиден. Вот только, как министр мог повлиять на такое неожиданное решение? Ладно, потом всё станет ясно. Руки Олега освободили от символической ленты, указывающей на то, что её обладатель находится под следствием, но самого не выпустили за периметр, образованный гвардейцами. Очень хотелось есть и пить, но, видимо, в ближайший час или два об этом и думать не следует.