Внутри круга десятки мужчин в килтах и женщин в традиционных шотландских платьях кружатся в замысловатом шотландском танце.

— О Боже, — выдыхает Камила, пока мы идем к рингу. — Мы неправильно одеты. Мы будем выделяться.

— Оглянись вокруг, Ками. Здесь есть люди, одетые так же, как мы. И вообще, ты всегда собиралась выделяться.

Ей нужно время, чтобы переварить комплимент. Когда она это делает, она бросает на меня косой взгляд, как будто удостоверяясь, что я имел в виду то, как это прозвучало.

Вечеринка не ограничивается импровизированным танцполом. Небольшие группы, которые разошлись, чтобы поиграть в игры и послушать рассказы старух.

Ками взволнованно хватает меня за руку. — Пойдем туда.

Она тащит меня к рассказчику. Находим место на краю группы и садимся на траву.

Женщине, рассказывающей эту историю, как минимум за семьдесят. У нее длинные распущенные белые волосы, которые достигают ее бедер.

— Разве она не великолепна? — шепчет мне Камила, немного наклоняясь.

Я смеюсь, и это вызывает несколько взглядов от людей, сидящих рядом с нами, большинство из которых — пары. В их глазах мы, наверное, тоже похожи.

Пока мы слушаем, рука Ками касается моей. Я остро ощущаю каждое прикосновение. Каждое ощущение.

Седовласая женщина заканчивает свой рассказ о Фингаловой пещере, прежде чем перейти к другой истории, «Девяти девушкам из Данди».

Камила замирает на протяжении всей истории. Но я едва слышу слова.

Я слишком зациклен на ней. Наблюдать за тем, как ее выражение лица меняется, было самым большим развлечением, которое у меня было за долгое время.

Это именно то, что мне было нужно после того дня, который у меня был.

Как только седовласая женщина закончила свою вторую историю, она объявляет небольшой перерыв перед следующим рассказчиком. Толпа не расходится. Вместо этого над нами поднимается дружеский лепет. Атмосфера Кейлид заразительна, и я ловлю себя на том, что легко улыбаюсь.

— Мы можем поговорить с ней? — спрашивает меня Ками.

— Пожилая женщина? Конечно. Показывай дорогу.

Я помогаю ей подняться на ноги, и она тут же кидается, чтобы заманить в ловушку рассказчицу, прежде чем она сможет уйти.

— Привет, — нетерпеливо говорит Ками, как будто она приближается к знаменитости. — Твоя история была прекрасна.

— О, это не моя история, девочка. Это истории Шотландии.

— Конечно. Ты просто так хорошо это рассказывала.

— Я рада, что ты так подумала. Ты впервые на этом мероприятии?

Я немного отхожу в сторону, наблюдая за Камилой. Но я замечаю, что мимо проходят еще несколько женщин, которые бросают на меня любопытные взгляды. Некоторые группируются позади старухи, чтобы не слишком тонко подслушать.

— О, да. Мой, э-э… Исаак привел меня.

— Исаак? — спрашивает женщина, глядя прямо на меня. — Он — прекрасная монета на твоей стороне, да?

Камила оглядывается через плечо. — Эм, да.

— Добрый вечер, дамы, — говорю я, продвигаясь вперед.

Меня встречают одобрительные взгляды, хотя они остывают, когда я обнимаю Камиллу за плечо. — Я думал, что моей жене понравится шотландский опыт. — Она мгновенно напрягается, но я продолжаю держать ее за плечо.

— Какая ты счастливая девочка.

— Действительно, — подхватывает другая старушка. — Будь мы на тридцать лет моложе, у тебя было бы много конкурентов, малышка.

Камила издает взрыв нервного смеха. Я решаю проявить милосердие и спасти ее.

— Простите нас, дамы. Мы собираемся здесь все исследовать.

Они отмахиваются от нас. Я увожу Камилу подальше от толпы и направляюсь к большой куче деревьев вдалеке. Она оглядывается через плечо только один раз, но не возражает, когда мы оставляем кейлид позади.

Мы блуждаем через густые заросли деревьев и оказываемся на небольшой поляне, с которой открывается великолепный вид на небо. Вдали от огней костра ярче сияют звезды.

Мы все еще слышим музыку, все еще видим отблески танцующих огней, но это достаточно далеко, чтобы не нарушать покой маленькой поляны.

— Вау, — говорит Камила, подняв лицо к звездному свету. — Это потрясающе.

Она медленно делает пируэты на месте, слегка приподняв руки в стороны. Я стою в стороне и смотрю на нее, любуясь тем, как ее светлые волосы становятся темными, а зеленые глаза ловят отражение звезд.

Она снова опускает лицо, и ее глаза останавливаются на мне.

— Исаак.

— Да?

— Спасибо… за то, что привел меня сюда.

Я улыбаюсь. — Я думал, ты оценишь это.

Она кивает. — Это именно то, что я ценю. Что заставило тебя подумать об этом?

— На самом деле Лахлан привел меня сюда много лет назад. Мы принесли пиво и сели, слушая рассказы. Это была странная ночь, но я помню ее как хорошую.

Ее глаза становятся мягкими, и она движется ко мне. — Должно быть, тяжело здесь без него.

— Это было проще, чем я себе представлял, — признаюсь я.

Она протягивает руку и берет меня за руку. Я не жду этого жеста. Она всегда защищает свое пространство вокруг меня. Но сегодня вечером в ее глазах читается голод, вероятно, вызванный какой-то старой горской магией.

— Ты представил меня как свою жену несколько минут назад, — говорит она. Но она не выглядит сердитой по этому поводу.

Я пожимаю плечами. — Легче рассказать эту историю.

— Поэтому ты это делаешь? — она спрашивает. Если я не ошибаюсь, в ее тоне сквозит поддразнивание.

— Зачем еще мне это делать?

— Потому что тебе нравится, как это звучит. Тебе нравится собственническое значение слова. Тебе нравится думать, что я принадлежу тебе.

Мой член сразу же привлекает к себе внимание. Опять же, до него оставалось совсем немного. Я улыбаюсь ей. — Это может быть так.

Она закатывает глаза, но это игриво. — Знаешь, я не твоя, — напоминает она мне. — Только у меня есть власть вот так выдать себя.

Она приближается ко мне. Я остаюсь на месте и позволяю ей подойти. Когда между нами остается дюйм, моя рука находит ее бедро.

— Я знаю. Но пока я возьму то, что хочу.

Я прижимаю ее бедра к своим, и ее глаза тут же вспыхивают желанием. Ее платье мягкое и воздушное, и мне кажется, что оно растает в моих руках, если я буду держать его слишком долго.

Я жду, потому что знаю, что она собирается меня поцеловать. Я вижу обещание в ее глазах и хочу дать ей свободу делать это в свое время.

Предвкушение нарастает, но стоит подождать, когда ее мягкие губы прикоснутся к моим. Он легкий, но пылкий. Ее руки обвивают мою шею, и я притягиваю ее в свои объятия.

Моя эрекция упирается ей в бедро, но ей, кажется, это нравится. Ее рука скользит между нами и начинает массировать мой член, пока мы целуемся.

Я расстегиваю пуговицы ее платья, и она начинает расстегивать пряжку моих брюк. Мягкие прикосновения становятся более нетерпеливыми, более агрессивными. По крайней мере, пока наша одежда не будет выброшена. Затем я обхватываю ее руками и прижимаю спиной к мягкой замшелой траве.

Я вижу вспышку решимости в ее глазах, и вдруг она кладет руки мне на грудь и отталкивает от себя. Я удивлен внезапным всплеском агрессии и задаюсь вопросом, чего она хочет, пока она не перекатывается прямо на меня.

Когда она садится на меня, ее груди прижимаются прямо к моей груди, я понимаю, чего она хочет.

Она не передумала.

Она просто заявляет о своей силе.

Она целует меня, когда я сжимаю ее идеальную попку. Затем, слишком быстро, она отрывается и начинает двигаться вниз по моему телу. Ее язык жадно скользит по моему члену, и все мое тело напрягается от нахлынувших ощущений.

В моей жизни было много минетов.

Но это… это чертовски другое. И я не знаю, почему.

То ли язык Камилы волшебный, то ли она сама. Все, что я знаю, это то, что через две минуты я очень стараюсь не кончить.

Она проводит языком по головке моего члена, не торопясь, пока слюна не скользит по моему члену. Она дразнящая, деликатная, чуть-чуть спускающаяся по моей длине больше, чем на дюйм или два.