Где-то в степи

Ехать днём — совсем другое дело. Не то, что ночью. Можно гнать по шестьдесят, а то и восемьдесят километров в час. Благо, колея, накатанная машинами по дороге «туда», сохранилась и заблудиться невозможно при всем желании. Вот Олег и гнал, оставляя за собой длинный густой шлейф бурой пыли. До первой плановой остановки он собирался добраться ещё засветло, и это было вполне реально.

Теперь, без советников и вездесущего Хоттабыча, можно было спокойно подумать о самых насущных делах, которые как раз и сорвали Олега в империю на день, а то и на неделю раньше срока. Собственно говоря, дело это было всего одно, и называлось оно «гарем». Пришел Сункар и с уважительным поклоном сообщил, что необходимо срочно решить, что делать с наложницами. Ибо они чахнут, лишенные внимания хана. Высочайше утвержденный график посещения ханской постели сбивается, среди красавиц возникают свары и склоки, и несравненная красота девушек страдает в результате внутригаремных разборок.

Нет, Песцов женщин не боялся, но совершенно не представлял себе, что ему делать с двумя сотнями молодых девок. То есть, что с ними делать в постели, он знал прекрасно. Но ведь постелью жизнь не ограничивается!

Кроме того, есть три красивые молодые жены. И как они воспримут развлечения с наложницами? Семейное согласие Олег ценил больше возможности весело провести время. А поскольку готового решения не было, он просто сбежал, прикрывшись необходимостью личной встречи с императором. Никто ведь не осмелится сказать, что красивая женщина, даже две сотни красивых женщин важнее одного Львова.

И вот он гнал машину вперед, а сам раздумывал, как поступить. Вариантов было много, но у каждого находился тот или иной изъян. А потому приходилось и дальше напрягаться, изобретая новые идеи.

В степи не было видно ни души. От горизонта до горизонта одно и тоже: холмистая равнина с редкими клочками жесткой буро-зеленой травы. И, раз не от кого прятаться, Песцов не заморачивался скрытностью или маскировкой.

Выстрел прозвучал неожиданно. Вернее, не так: Олег ощутил угрозу с правой стороны. Что за угроза, откуда взялась — он не успел разобрать. Да что там, он даже испугаться не успел. Ноги надавили педали, выжимая тормоз и сцепление, руки выкрутили руль и переключили передачу, а голова — или что там в организме отвечает за магию — создала любимый, до автоматизма отработанный конструкт.

Пи-и-иу!

Где-то вдалеке, на вершине ближайшего холма, хорошо жахнуло. В стороны полетели комья земли, куски тел. Где-то рядом свистнула пуля. Если бы не хорошие тормоза, попало бы как раз Олегу в голову. И только потом донесся звук выстрела и крики.

Ф-фух! Ф-фух! Ф-фух!

По крутой дуге полетели огненные мячики размером с небольшую дыню, а Олег утопил в пол педаль газа и уже разгонялся в сторону холма. Прощать такую наглость он не собирался. Надо же: в ханской степи кто-то посмел напасть на хана!

Движок недовольно рычал, но послушно гнал легкую машину в горку.

Быдыщ! Быдыщ! Быдыщ!

Файрболы сработали не хуже миномёта, залив плазмой обратный склон холма. Уцелел ли кто после такого — неизвестно. За грохотом взрывов крики были не слышны.

Еще не осела пыль, а Олег уже выметнулся на вершину холма и тут же ударил по тормозам. Багги повело, чуть занесло, качнуло на амортизаторах из стороны в сторону, но и только. Картинка была жуткая. Кто стрелял? Кто нападал? Теперь уже понять не удастся. Трофеи собрать тоже не выйдет: их просто не осталось. Чадно горели какие-то машины, в них рвались патроны. Дымились разбросанные по склону дочерна сожженные тела. А вот воронок не было, огонь не пошел вглубь, в землю. Пламя просто сдуло с поверхности все, что на ней было, оставив три черных проплешины, каждая метров двадцать в диаметре. А степь как была пустынна, так и осталась, и от горизонта до горизонта не было видно ни души.

Здесь делать было нечего, и Песцов вернулся на «свою» колею. Разогнался до крейсерских шестидесяти километров в час и попёр дальше. Только мысли о гареме уже в голову не лезли. В отличие от Предка.

— Ну наконец-то!

Голос Песца был довольный-предовольный.

— Наконец-то ты продемонстрировал всей степи свою силу. Теперь ни один кочевник не усомнится в твоём праве на ханский трон.

— Думаешь, до этого сомневались? — мрачно спросил Олег. Жутковатая картина всё ещё стояла у него перед глазами.

— Разумеется! — фыркнул Песец. — Это же степь, здесь уважают личную силу. Тебе ритуал смены хана ни на что не намекнул? Но теперь-то ни у кого сомнений не возникнет. Ну и надо еще отметить, ты один момент неплохо так прокачал.

— Это какой же?

— Тень Предка, разумеется!

Больше эксцессов не было, хотя навстречу начали поминутно попадаться возвращающиеся с войны бойцы. Удивительно, но едва завидев Олега, они останавливали свои тарантасы, выходили, становились на колени и, воздев руки к небу, дружно приветствовали своего хана:

— Ит-кирдык-оглы!

Поначалу это удивляло, потом забавляло, а под конец стало раздражать. Но к тому времени степь вместе со степняками кончилась, а впереди показался забор учебного полка.

На складе РАВ учебного полка номер сорок три дробь семнадцать

Бензина в гараже части не нашлось ни капли, и Олег покатил знакомой дорожкой к складу РАВ. Заглушил мотор. Выбрался из клетки железных труб, потянулся, разминая затекшее тело. Послушал, поглядел вокруг. Никого не было видно, никого не было слышно: ни своих, ни чужих.

Олег подошел к двери склада, хорошенько постучал.

— Эй, кто-нибудь дома? — громко спросил он.

В ответ — всё та же тишина.

— Я спрашиваю: эй, кто-нибудь дома? — повторил Песцов.

— Кому там неймется? — недовольно спросил голос из-за двери. — Чего надо?

Голос, искаженный толстой дверью, звучал глухо.

— Капитана Манулова надо.

— И на кой-тебе капитан Манулов?

— Надо, коли спрашиваю. Скажи капитану, Песцов вернулся.

Через пару минут за дверью лязгнул засов, открылась тяжелая, обитая металлом створка. На пороге появился Манулов.

— Здорово, Песцов. Ты один?

— Один.

— Ну, тогда заходи.

— А тарантас мой есть где пристроить? А то попятит кто ночью.

— Есть, как не быть! Ты объезжай склад вон по той дорожке, с другой стороны ворота имеются. Я тебе открою.

Через десять минут Олег сидел за столом с капитаном и его подчиненными, да рубал кашу с тушенкой. Это было безусловно лучше сухпайка. Его не дёргали, ждали, когда доест. Это каждый знает: нет ничего хуже, чем жующий рассказчик. Когда ложка в котелке заскребла по дну, капитан мигнул здоровенному седоватому ефрейтору. Тот на минуту отлучился и вернулся с двумя бутылками. Сущий пустяк, на десятерых — так, чуток понюхать. Разлил в кружки одну бутылку — всем поровну, словно по мерке отмерил.

— Давайте, ребята, — поднял свою посудину капитан. — За то, что война кончилась, по сути, толком не начавшись. И за то, что, вон, Песцов хрен знает куда скатался, да живым вернулся.

Все сдвинули кружки, выпили, закусили крупно нарезанной консервированной ветчиной.

— Ну а теперь, Песцов, трави, — велел Манулов. — Где побывал, что повидал, чем дело кончилось да чем сердце успокоилось.

— Можно и рассказать, — хитро прищурился Олег. — Только, господин капитан, что-то в горле пересохло.

— Ишь ты, жучара! — усмехнулся Манулов. — Ладно, законная просьба. Ефрейтор, плесни рассказчику — пускай гланды прополощет.

Ефрейтор налил, Олег выпил, демонстративно занюхал коркой чёрного хлеба. Отставил кружку в сторонку и начал:

— Вот как, братцы, было дело. Вы же помните, что творилось четыре ночи назад? Те, что в чёрных тряпках замотанные, всех, кого нашли, похватали, в наши же машины посажали, да к себе увезли. Я хотел было за ними бегом бечь, да мне прапорщик Мирзаян показал, где у нашего главмеха багги заныкана. Вот эта самая, на которой я сегодня приехал. Ну я за руль прыгнул и покатил. Ночь ехал, днем ныкался, да отсыпался. И вот через две ночи поутру добрался я в саму столицу Дикого поля. Городок называется Караим-кала. Только крепостью он лишь числится: там вся стена ещё сто лет назад обвалилась. И вот шарился я по этим развалинам, да наткнулся на тамошних местных бомжей. Они хотели было меня пограбить, но не тут-то было. Я одному по сусалам съездил, другому, третьему. Тут они поняли, что не на того напрыгнули и давай драпать. Я — за ними.