Кроме того, разве не кажется удивительным, что постигшее Создателя разочарование, о котором говорится в Бытии, напоминает гнев желчного божества вавилонян по имени Апсу, раздосадованного громкими голосами людей и криками детей и потому решившего уничтожить их? Или рассказ о сотворении человечества богом Энки и его супругой Нинмах, которая, выпив лишний стаканчик вина, дрожащими руками вылепила из глины уродов и калек (см. главу 6)? Следует отметить, что во всех перечисленных примерах первое творение Создателя оказалось неудачным и навлекло на себя божественный гнев, и лишь немногого не хватило, чтобы он послать его прямиком к дьяволу.

Безымянные авторы Бытия, похоже, воспользовались версией о сотворении мира, впервые обнародованной в Месопотамии[623]. Значительная часть Ветхого завета составлена в духе религии месопотамских поработителей. Однако в Священном Писании есть и другие заимствования.

В самом деле, история Ноя перекликается с легендой вавилонян, еще более древней, чем Бытие. В 1965 году ученые расшифровали тексты, хранившиеся в запасниках Британского музея, которые были выбиты на каменных дощечках в городе Сипар во времена правления вавилонского царя Аммисадука. Из них явствует, что разочарованный Создатель принял решение уничтожить свое творение и наслал на него потоп; однако уже известный нам бог водной стихии Энки сообщил о столь губительном замысле Творца царю-жрецу Зиусудра, который построил ковчег и избежал неминуемой гибели. Этот государь не был вымышленным персонажем: он жил в 2900 году на юге Вавилонского царства и властвовал над городом под названием Шурупак[624]. Зиусудра был настолько похож на Ноя, что возникает вопрос: не построил ли он два ковчега?..

Однако из какого источника иудеи почерпнули идею Сатаны? Ибо, хотя на него нет ссылки, когда речь шла о деяниях Змея в райских кущах, все же можно предположить, что гад земной был его прототипом. В вавилонском эпосе о Гильгамеше встречается эпизод обольщения, удивительно напоминающий искушение Адама Евой в Бытии: поддавшись чарам Иштар, Энкиду обрел «великую мудрость»; девушка обращается к своему возлюбленному со словами, необычайно похожими на коварную фразу Змея: «Вы станете такими же, как боги». Иштар говорит: «Энкиду, ты мудр, как сам бог». Однако в вавилонской религии Иштар не выступает в роли злого духа; несомненно, она и есть богиня-искусительница, способная при случае совершить необдуманные и жестокие поступки, но все же она отнюдь не носительница зла.

Отличительной чертой Бытия стал образ Змея — предтечи будущего Сатаны. Возможно, этот персонаж существовал во все времена? На первый взгляд, именно на такие мысли наводит увещевание Бога, обращенное к Каину, когда тот принес ему плоды своего первого урожая, а Бог по неизвестной причине не захотел принять дары:

В этом отрывке из Бытия речь идет о второстепенном демоне, каких много в любой религии мира, в особенности на Среднем Востоке; это не «наш» дьявол. И доказательством тому служит рассказ о Сатане, приведенный в Книге Иова[626]:

«Пришел день, когда члены Небесного совета заняли свои места вокруг Всевышнего, спросившего Сатану, где он пропадал. «Я объезжал Землю из конца в конец», — ответил Сатана. Всевышний продолжил: «Ты видел моего слугу Иова? На всей земле ты не отыщешь другого более праведного и благочестивого человека, чем он...»[627]

Мы искренне удивляемся, когда узнаем об участии Сатаны в работе Небесного совета, в состав которого он, безусловно, входил и, более того, принадлежал к числу особо приближенных Богу слуг, что позволяет сделать вывод: Сатана был божеством. На этот раз он напоминает персонажей религий, ведущих начало от Вед, и даже trickster Локи. Например, с божьего согласия Сатана испытывает несчастного Иова. Но хорошо, что все благополучно кончается. В конце концов, дьявол был орудием исполнения божественной воли, когда Всевышний, как это ни парадоксально звучит, захотел удостовериться в благочестивости Иова. Вот так.

Выходит, Сатана вовсе не был падшим ангелом, тем бунтовщиком, который из духа протеста превратился в злейшего врага Бога. Такие же противоречивые чувства вызывает речь пророка Михея, обращенная к царю Израиля Ахаву. Задумав пойти войной на арамейцев, Ахав обратился за советом к пророкам. Их было «около четырехсот» (что свидетельствует о том, как много их было в те времена), после чего к царю явился Михей и попытался отсоветовать начинать военные действия. Разгневавшись, государь назвал пророка вестником несчастья. Однако Михей стоял на своем, приводя следующие доводы:

«Я видел, как Всевышний сидит на троне, а справа и слева от него в ожидании божественных приказов расположилась вся небесная рать. Всевышний спросил: «Кто возьмется за то, чтобы уговорить Ахава напасть на Рамота-Гилада и тем самым извести его?» Члены Небесного совета выступили с разными предложениями. Наконец один из духов, встав перед Всевышним, сказал: «Я уговорю его». «Как?» — спросил Всевышний. «Я спущусь на землю и вложу неправду в уста пророков».

Эта фраза удивительно напоминает слова Искусителя из истории Иова. Однако Михей напрасно старался: для начала его вытолкал в шею с Небесного Совета один из пророков, а затем, по распоряжению царя Ахава, он был брошен в темницу. Государь в тот же вечер скончался. Так Бог извел Ахава с помощью таинственного духа лжи. Странный случай! Кто же был этим божеством, способным разделиться на четыреста частей, чтобы вложить неправду в уста четырехсот пророков? Им мог быть только «наш» дьявол! И вновь мы видим его в составе небесной рати, готовым с рвением выполнить божью волю! В нем мы узнаем ближайшего родственника не только вавилонских, но и египетских духов.

В самом деле, подобную легенду мы можем найти в религии древнего Египта: когда Осирис отправлял военачальника на войну, он насылал на него духов:

«В него проникнут два демона, и он тут же забудет про праздник и молвит: «Братья мои, я хочу воевать!»[628]

По-видимому, иудейский Бог позаимствовал методы Осириса. Однако, как мы уже заметили, мифы о хитрых уловках богов кочуют из религии в религию. И иудаизм не стал исключением из этого правила. Впрочем, мы снова встречаемся с демоническим духом, скорее союзником, чем противником Бога, в Книге Исаии[629]. Устами оракула он предрекает Египту божественное проклятие и объявляет о том, что Бог вселил в души правителей кланов «дух сомнения, мешающий принимать правильные решения». Египет рухнет, «как пьянчужка, поскользнувшийся на своей блевотине[630]».

Книга Исаии лишний раз убеждает нас в том, что иудеи не считали демонов и Сатану врагами Бога, а скорее видели в них слуг Господних, исполняющих божью волю. Приведем в доказательство другой пример:

«После того, как Абимелех три года был правителем Израиля, Бог направил злого духа на Землю, чтобы посеять раздор между жителями Хешема[631]...»

В самом деле, жители этого города были людьми лживыми и бесчестными: убив семьдесят детей Ерубабеля, они возвели на престол Абимелеха, который был всего-навсего сыном рабыни. Небесные хитрости имели самые тяжкие последствия: Бог, не ограничившись тем, что Хешем был превращен в руины Абимелехом, который, используя колдовские чары, посыпал развалины солью, чтобы никогда нельзя было их восстановить, отправил на тот свет царя, принявшего смерть — о, какой позор! — от руки женщины.