- Я всегда так делаю, - как робот повторил Демоня.

- Как? Обделываетесь и вам хватает пары салфеток?

- Уральцева! – кое-кто терял терпение.

Впрочем, я тоже.

- Помойте Тима.

- Не могу, - очередная салфетка легла на грязный подгузник.

- Почему?

- Я боюсь, - не глядя мне в глаза, ответил мужчина.

- Чего вы боитесь?

- Боюсь, что не удержу Тимку, и он выскользнет из моих руках.

- У вас большие и сильные руки. Никуда он не выскользнет. Идёмте мыться.

- Я не стану, - как перепуганный мальчишка стоял на своем Мирон Александрович.

- Я буду рядом и помогу вам, - заверила я мужчину.

Что-то взвесив в своей мудреной голове и посмотрев то на меня, то на сына, Демоня, таки, решился и подхватил Тима, неся его в ванную комнату на вытянутых руках.

Мне пришлось бежать впереди и включать везде свет, и настраивать оптимальную для ребенка температуру воды.

- Нужно полотенце! – спохватилась я.

- В комнате Тима в комоде, - тут же ответил Демоня, всё ещё удерживая Тима на вытянутых рук.

- Вы пока начинайте. Я сейчас.

Взяла в комнате Тима полотенце, вернулась в ванную и заметила, что ничего не поменялось. Разве что Мирон Александрович стал еще больше паниковать.

- Начинайте, - закинула я полотенце себе на плечо. – Положите Тима животиком себе на руку и подставляйте попку под струю воду.

- Откуда такие познания, Уральцева?

- Я уже говорила, что провела лето с сестрой и ее близнецами. Давайте-давайте, а то сейчас все присохнет, и вы замучитесь отмывать.

- Рукой, что ли? – серые глаза буквально кричали о панике. – Без губки.

- Просто рукой, Мирон Александрович. Это какашки, а не кислота.

- Не напоминай мне, что это!

Вот же истеричка…

С трудом подавила смех и приготовилась, если что помогать мужчине.

Бережно, Демоня уложил Тима на свою руку животиком и поднес его попку под струю воду. И просто ждал, когда вода все сделает сама.

- Рукой, Мирон Александрович, - напомнила я.

Злобно на меня глянув, Демоня глубоко вдохнул и, стараясь не смотреть, начал мыть сыну попку.

Всё это время Тима смотрел вниз и наблюдал за водичкой, в которой иногда кое-что проплывало.

- Мирон Александрович, - позвала я.

- Чего тебе? – буркнул он максимально раздраженно.

- Буэ, - подразнила я его, изобразив тошноту.

И если звуки, исходящие из меня, были фальшивыми, то из Демони исходили сами настоящие.

- Уральцева! – рявкнул он, а я и Тимка лишь рассмеялись.

- Простите, не сдержалась, - изобразила я саму невинность.

Когда с мытьем малыша было закончено, помогла завернуть его в полотенце. И снова всей компанией мы вернулись в детскую, где Мирон Александрович уложил Тима на пеленальный столик и уже почти профессионально переодел в чистый подгузник и бодик.

- Молодец, папа! Да, Тима? – улыбнулась я мальчишке, который что-то улюлюкал на своём.

- Чёрт! Вымок, - буркнул Демоня и рывком стянул с себя мокрую футболку, забросив ее в корзину с Тимкиной одеждой. – Иди ко мне, засранец, - подхватил он сына на руки и со всей суровостью, что у него была, тут же нежно чмокнул малыша в щечку. – Унесешь в мусорный пакет подгузник и салфетки? – обратился ко мне мужчина.

- Э, нет. Меня здесь нет, Мирон Александрович. Моя смена еще не началась, - затрясла я руками и двинулась спиной к выходу из детской.

- Тебе сложно, что ли? Помоги. Всё-таки, жизнь отца-одиночки – не сахар.

- Нечестно возвращать мне мои же слова с парковки, - возмутилась я. – Хотя похвально, что вы их запомнили.

- Ты была так убедительна в тот день, что я не мог не запомнить, - деловито хмыкнул Демоня. – Поможешь?

Перед лицом оказался подгузник и ворох грязных салфеток.

- Нет, - открестилась я и взвизгнула, когда босс пошёл в наступление с вонючим набором в одной руке и со смеющимся сыном – в другой. – Так нечестно! – кричала я, убегая от веселящихся родственничков.

Тимка заливисто смеялся, пока я бегала от них по гостиной, прячась то за креслами, то за диваном, то под журнальным столиком. Подгузником мне уже не угрожали. Пробегая мимо ванной, Мирон Александрович ловко закинул его в мусорное ведро, так что теперь мы бегали и веселились просто потому, что нам этого хотелось. Разве можно отказать себе в удовольствии слушать детский смех? Это нереально!

- Что я слышу? Мой братишка Монюнька смеется?! – донесся до нас насмешливый мужской голос, на который мы все трое тут же повернули головы.

В дверном проеме гостиной стоял мужчина с ухоженной бородой, кожаной курте, в темных джинсах и такой же темной футболке. От него пахло улицей, цитрусом и… свободой. А еще этот мужчина был очень похож на Демоню.

- Ну, привет, родственники! Скучали? – распахнул мужчина объятия.

- Мотя, надень тапочки, - ворчала где-то позади Монина мама.

- Сейчас, мама, надену, - насмешливо отозвался этот самый Мотя. – Дай с братом и его семьей поцеловаться. Особенно с невестой, - подмигнул он мне, за что получил тычок кулаком в плечо от Демони.

С братом? Боже! Демоническая семья становится всё больше…

- Здравствуйте, - подобралась я. Прочистила горло, прочесала пальцами взлохмаченные волосы и торопливо натянула обратно на плечо сползший ворот мужской футболки.

- Привет-привет! – как довольный котяра промурлыкал мужчина и подобно медведю сгреб меня в свои лапища, из которых я успела только тихо пискнуть и испуганно посмотреть на Демоню.

- Это мой брат Матвей, - пояснил, наконец, босс. – Младший. Матвей, ты тискаешь мою невесту.

- Не мешай нам родниться, - покачал меня немного мужчина в своих объятиях и только после этого отпустил, чтобы протянуть мне руку и представиться. – Матвей. Самый классный из семейства Самойловых. Ну, ты это и сама поняла уже, - абсолютно обезоруживающе произнес младшенький и улыбнулся.

- Угу. Майя. Самая классная из семейства Уральцевых и одного Самойлова, - многозначительно кивнула в сторону Демони, который предпочел тяжело вздохнуть, будто ничего глупее еще не слышал.

- А мне нравится твоя невеста! – восхищенно хохотнул мужчина, и я, наконец, смогла высвободить свою руку. – А учитывая, сколько всего мне рассказала маман, пока я ее сюда вёз, то Майя девчонка хорошая, надо брать.

- Не смешно, Мотя, - проворчала мимо нас демоническая маман и оставила полный пакет на кухонном столе.

- Иди ко мне, мелкий! – взял Матвей на руки Тима и закружил его в свои руках. А Тимка был только рад, что на него обратил своё внимание такой большой и с виду грозный дядя с кукишкой на макушке. – Вот это ты подрос, бродяга! Вот это да!

- Не нужно так громко говорить, - проворчала маман обратно в прихожую. – Ты его напугаешь.

- Тима только что покакал, так что пока что он бесстрашный, - ответила я, пока мужики молчали.

Из прихожей на меня вытаращились два возмущенных серых глаза демонической мамы.

Кажется, моя шутка пришлась ей не по вкусу.

Ну, кто бы, собственно, сомневался.

- Мирон, ты на работу не опаздываешь? – спросила маман.

Спрашивала она у сына, но смотрела при этом на меня. Видимо, сказать мне напрямую о том, что мне пора бы уже свалить, ей не позволял этикет и новый серенький твидовый костюмчик. А жемчужная нить на ее шее, видимо, состояла не из жемчуга, а из зубов тех невесток, которые не выдержали ее характер.

- Уже уходим, мам, - ответил ей достаточно холодно Демоня. – Майе пора на занятия.

- О, класс! – обрадовался Матвей и стянул с себя куртку, не выпуская при этом из рук Тима. – Значит, мы с Тимохой за старших.

- Тапочки надень! – неуемная маман принесла своему младшенькому тапочки и поставила их прямо перед его ногами. – В доме же ребенок.

- Жеребенок? Монька развел конюшню, пока меня не было? – явно подтрунивал над ней Матвей, но маман даже осуждающим взглядом на него не глянула.

Похоже, младшенькому в этой семье позволено было всё. В том числе – плести из маминых нервов косы.