После Олимпиады нас пригласили в Якутию. Приглашение пришло из далекого села Чурапча. Поехали трое: Сергей Андреевич, Саша Медведь и я.

Дома в селе из столетних лиственниц. Все сделано из дерева. Привезти сюда кирпич можно, только перевозка обойдется слишком дорого. В Чурапче поразил нас один человек — Дмитрий Коркин. Он оказался давним знакомым Сергея Андреевича. Преображенский знал Коркина еще по Ленинграду, когда тот учился в педагогическом институте.

В студенческую пору Коркин увлекся вольной борьбой. Она ему давалась легко. Еще бы, кто из якутских мальчишек не увлекался хапсагаем! Хапсагай — это серьезно. Якуты борются летом и зимой, если надо, то в снегу, и обязательно по пояс голыми. Вернулся Коркин к себе в Якутию, начал учительствовать в Чурапче, а заодно организовал в соседнем поселке Ожулумский Наслег борцовскую секцию. Он после занятий ходил туда каждый день. Двенадцать километров до Наслега, столько же обратно. Летом сквозь мошкариный зуд, зимой сквозь пятидесятиградусный мороз. Односельчане назвали его дорожку «тропою Коркина».

Коркин приглашал в секцию тех мальцов, которые знали секреты хапсагая, и обучал их борьбе вольного стиля: так к одному сорту яблони прививают ветку другого.

Слава о тренере пошла по всей Якутии. Родители охотно приводили ему своих детей. Присылали из отдаленных стойбищ. Решено было строить в Чурапче свою спортшколу и интернат, где ребята могли бы жить и учиться. В работу включились все: и старшеклассники, и учителя, и директор средней школы Александр Спиридонович Шадрин.

Коркин показал нам детище своих рук. Громадное сооружение сложено из толстенных стволов. Таким стоять веками. На первом этаже игровой зал, комната физподготовки и кинофотолаборатория. Вверху — тренерская, зал борьбы. Рябит в глазах от стриженых головок: на борцовском ковре сегодня занимаются младшие возрастные группы. Но слух о том, что мы дадим показательный урок, дошел до каждого. Нас поразило, что на самых почетных местах у ковра сидели древние старухи. Мы с Сашей разминаемся, а они со знанием дела обсуждают тот или иной прием, который мы отрабатываем.

Начинаем показательную борьбу. Сергей Андреевич комментирует. Незаметно проходят два часа. Нас не отпускают еще долго, особенно пристает с расспросами один, небольшого росточка, по имени Ромка. Парнишка теперь следит за каждым нашим движением, ловит любое слово.

— Неплохой борец получиться может, — говорит Коркин. Эти слова предназначены Сергею Андреевичу. Преображенский деликатно соглашается. Зачем обижать человека: получится чемпион — это вилами на воде писано, но собрать четыреста ребят и увлечь их спортом — уже одно это чего стоит! Впрочем, ученики Коркина технически подготовлены грамотно. Некоторыми из них в любой столичной секции могли бы гордиться.

Мы просим показать, где душ. На лице Дмитрия Петровича растерянность.

— У нас нет душа.

— Как нет?

— Мы приготовили ведра с теплой водой. Нечто вроде бани, — поясняет Дмитрий Петрович. — У нас ведь вечная мерзлота.

Стоим с Сашей озадаченные, Сергей Андреевич улыбается:

— Ну, что, олимпийские гастролеры? Не знаете, что такое восемьсот метров смерзшегося грунта и почему здесь водопроводная вода не течет? Впрочем, а как у вас с обычной питьевой? — спрашивает у Коркина тренер.

— Зимой снег топим, на лето лед запасаем. Но душ непременно будет. Приезжайте еще — увидите.

Мы с Медведем плещемся в тазиках, окатывая друг друга ковшами воды. Ее на целую роту. Но Ромка тащит еще два ведра.

— Хватит, хватит, — покровительственно бросает ему Александр. Ромка ставит ведра на пол и неловко переминается. Он не знает, что ответить. Ему и хочется, и неудобно посмотреть еще на олимпийских чемпионов.

Прощаемся с Коркиным, увозя чувство восхищения его подвижничеством. Ему удалось возродить былой интерес к народной традиции и от нее перебросить мостик к современному спорту.

Наша связь с Коркиным не прервалась и по сию пору. И продолжил ее Ромка. Спустя несколько лет после нашей поездки в Якутию Преображенскому пришло письмо от Коркина. «Ромке пришла пора служить в армии, — писал он. — Помнишь, Ромка все к Медведю тянулся. Фамилия его Дмитриев. Если хочешь, вызови на соревнования. Понравится — возьмешь к себе. Верно говорю, вырос сильно парень».

Так Роман Дмитриев стал еще одним учеником Сер гея Андреевича, наш тренер взял над ним опеку. Воспитанник Коркина на Олимпиаде в Мюнхене взойдет на высшую ступеньку пьедестала почета. Легкий, подвижный, выносливый, он сумеет сделать то, что так и не удалось пятикратному чемпиону мира Али Алиеву.

Успехи Дмитрия Коркина не исчерпываются только восхождением на Олимп Романа. Сейчас его школа гордится именами десятков чемпионов СССР по различным возрастным группам школьников, юношей, молодежи, взрослых. Мне пока не привелось побывать в Чурапче вторично. А вот Сергей Андреевич недавно снова побывал в Якутии. На сей раз в его делегации помимо Александра Медведя наибольшим вниманием пользовался Роман Дмитриев.

Из года в год в Крыму, в Алуште, мы проводили завершающий этап подготовки к крупнейшим международным состязаниям. Поэтому городок мне хорошо знаком. Мы привыкли к нему.

Еду из аэропорта троллейбусом. Теперь, когда экзаменационная сессия позади, можно вспомнить круговерть последних недель: подчищение «хвостов», досрочные сдачи зачетов, экзаменов. А «допрашивать» меня начали с пристрастием. Профессор, наблюдая, как я «плаваю», назидательно повторил несколько раз:

— Не чемпионов мы здесь готовим, а педагогов! Запомните молодой человек!.. Педагогов!

И все моя торопливость: спешил сдать сессию, иначе прощай сборы, а значит, и поездка в Англию на очередной чемпионат мира, который будет в Манчестере. Вот и сейчас мои друзья уже с неделю тренируются, а я лишь на пути к ним.

Троллейбус преодолел перевал. Расступаются, падают вниз осыпями горы. У их подножия, на узкой прибрежной полосе, мешанина белых с красными черепичными скатами крыш, дуга прибоя, голубая даль моря.

Мой приезд, как и появление всякого нового человека, не остался незамеченным: приветствия, шутки, иронические вопросы, веселый гомон, искренние улыбки на загоревших до черноты лицах. Чья-то рука опускается на плечо. Поворачиваюсь — Леонид Колесник, старый дружище.

— Вот так здорово! И тебя включили в состав сборной? — У Колесника с борьбой что-то не получалось. Четыре раза на первенстве страны становился бронзовым призером, а выше не поднимался.

— Решил попроситься в сборную. Месяц с вами погуляю, глядишь, ума-разума наберусь, — объясняет он свое неожиданное появление в команде. — Приехал час назад, узнал, что тебя нет, загрустил.

Я сам несказанно рад товарищу.

— Пойдем, покажу Алушту. Ты впервые здесь? — спрашиваю его. — Тогда давай не мешкая. Сегодня только и побарствовать дадут. В остальные дни запрут нас замком режима — носа не высунешь.

Идем на набережную. Показываю Лене местную знаменитость — пальму. Любители сфотографироваться до блеска отполировали ствол своими спинами. Возле пальмы, на склоне, набираем улиток.

— Непонятно, зачем они нам? — спрашивает мой спутник.

— Набивай карманы, сейчас сам увидишь.

Спускаемся к фонтану. Неказистое сооружение с довольно аляповатой лепкой — претенциозная потуга на барокко.

— Прямо-таки петергофский каскад, — говорит Леонид, иронически улыбаясь.

Легонько постукиваю камешком по бортику. Из тенистой мути бассейна показываются карпы.

— Живы! — Рыбины как должное принимают принесенные нами угощения.

— Совсем ручные! — восхищается Леонид.

Улочкой, выложенной булыжником, поднимаемся к генуэзской башне. Приятно вновь ощутить ладонями столетние валуны, поросшие лишайниками, покрытые колючками ежевики.