— Поторапливайтесь. Самолет мы специально задержали на полчаса, — тактично просит нас тот же служащий. — Багаж ваш уже погружен, не беспокойтесь.

Нагруженные подарками, с гирляндами бумажных крохотных журавликов бежим по взлетной полосе. Аэроплан небольшой — пассажиров на пятьдесят. Взлетаем.

— Дай хоть сейчас спокойно рассмотрю твою медаль, — просит Сергей Андреевич.

— Сейчас. Где-то она у меня запропастилась. Хлопаю себя по карманам, перерываю сумку, снова выворачиваю карманы. — Саша, посмотри, может, и мою взял заодно.

Медведь шарит у себя. Нет медали. Проступает холодный пот. Впопыхах забыл взять у тех, кто смотрел.

— Как же быть? Пропала.

— Ничего, — пытается успокоить меня тренер. — Есть диплом. А потом, тебе и так поверят.

— Да не «золото» дорого, память… память же.

О пропаже узнает даже командир корабля. Он приходит, выражает сочувствие.

«А, ладно, — успокаиваю сам себя, — главное, что выиграл». Этого ведь мне не забыть. Расстроился, а в голове под гул моторов неотступно всплывает слово: «Сайонара… сайонара… сайонара». Первое японское слово, ставшее знакомым мне. — «Здравствуй». Вот оно тоже теперь не забудется…

На первой же остановке командир по своей инициативе находит среди прочего груза наш багаж. К всеобщей радости, вижу шестицветную шелковую ленту. Так и есть, запихнул впопыхах ее в боковой карман сумки.

В Токио нас встречает Арам Васильевич Ялтырян, один из самых знающих тренеров нашей страны.

— Ради тебя подвиг совершаю. С моим знанием иностранных языков через весь город ехать. Спасибо, посольские помогли. Танцуй — дочь родилась.

Выхватываю из его рук телеграмму. «Поздравляем дочкой. Таня перестраховалась, легла в роддом неделей раньше. Не выдержала обстановки, сбежала домой. Пришлось отправлять вторично. Как называть? Мама».

— Олимпия… Олимпия Александровна, — подсказывает Ялтырян.

— Будет вам, — успокаивает всех Сергей Андреевич. — Оставляем вопрос открытым до возвращения. Ладно.

Завтра отъезд на Родину. Напоследок еще один визит. Он к коллегам — борцам, но только не вольникам, а сумистам.

Борцы Японии считаются специалистами особенно сильными в первых четырех весовых категориях. Смелые, ловкие, юркие, они не единожды подтверждали свое превосходство над соперниками. На счету атлетов Страны восходящего солнца многочисленные победы на первенствах мира, олимпиадах. Не везет им, как правило, лишь в тяжелых весах. Тут они откровенно слабы. Случись наоборот, сборная Японии могла бы составить конкуренцию любой команде. Мы объясняли такое положение низкорослостью нации и, следовательно, небольшим выбором рослых борцов. Так думали. Но однажды, еще до Олимпиады, мне пришлось встречать в московском аэропорту Домодедово делегацию сумистов. Сумо — старинная японская борьба — имеет более чем 2000-летнюю историю. За этот период ее представители выезжали за границу лишь дважды. Третий визит был в нашу страну.

По тралу самолета один за другим сошли 44 богатыря метра по два ростом. Самый тяжелый из них, как оказалось, весит 186 килограммов. Даже видавшие виды были поражены. Вот так невысокая нация! Да из таких бери и «выпекай» штангистов, дискоболов и борцов-тяжеловесов. И почему таких нет в составе сборной Японии по вольной борьбе, так и осталось загадкой.

Быть может, нам удастся разгадать ее на сей раз.

В достаточно большом помещении народу было битком. Здесь чаще, чем обычно, встречалась национальная одежда. Приходили, видимо, семьями. Тут же, открыв коробочки с едой, ели.

В центре зала возвышалась площадка для борьбы — «дохе». Подошел. Мне разрешили ее потрогать: глина, сверху посыпанная песком. Подумал: «Проехаться по такой — все равно что потереться о наждак».

Ринг окантован валиком из рисовой соломы. Он вмурован и служит границей, за которую нельзя отступить. Над площадкой на тросах висит крыша, по ее углам свисают кисти: красная, белая, зеленая, черная.

— Они обозначают времена года, — пояснил Осаму Ватанабе. Он тоже стал чемпионом и на правах хозяина растолковывает нам с Сашей происходящее в зале. — Скоро начнется церемония представления сумистов.

Мы просим его коротко рассказать об этой борьбе.

— Хотя я не самый большой специалист, ну да ладно, — соглашается Ватанабе. В хрониках, точнее в храмовых записях, о сумо впервые упоминается 1500 лет назад. У борьбы религиозное происхождение. Вам успевают переводить? — тактично спрашивает Ватанабе и, получив утвердительный ответ, продолжает: — Тогда соревнования были своего рода обрядом и сопровождались священными танцами.

В этот момент в зал по проходу вошли борцы.

— Обратите внимание на ритуальные фартуки, — оживился Осаму. — «Кесо-маваси» называют их. Они из шелка. Какие узоры! А золотая оторочка! — Сдержанность японца тает на глазах. — Каждый стоит около 300 тысяч иен, — почтительно говорит Ватанабе. — Сейчас состоится выход гранд-чемпиона. Звание учреждено триста лет назад, но лишь 49 борцов пока сумели удостоиться его. — В голосе олимпийского чемпиона появляется нотка почтительности. — О, они по известности превосходят императора, — добавляет наш добровольный гид.

Теперь уж и мы, поддавшись гипнозу его доводов, смотрим во все глаза на суперчемпиона. Поверх фартука на его поясе массивная плетеная веревка. «Пуд, не меньше», — прикидываем.

— Что такое пуд? — спрашивает Ватанабе. — 16 килограммов? Да, примерно столько она и весит.

Смотрим, как судья и двое сопровождающих лиц поднимаются на ринг. Здесь чемпион чемпионов хлопает в ладоши.

— Обращается к богам, — шепчет Ватанабе.

Затем сумист разводит руки в стороны и показывает ладони.

— А это чтобы показать отсутствие спрятанного оружия, — поясняет тихо же Осаму. — Борец поднимает левую ногу. С силой опускает ее на площадку. То же самое проделывает и правой. — Изгоняет злых духов, — комментирует Ватанабе. — Обратите внимание на прически, — просит он нас. — Их стиль определяет разряд борцов. Вот такую, — показывает говорящий, — носят сумисты высшего разряда. Она самая сложная и называется «о-ме-магэ», поскольку волосы на голове напоминают лист дерева.

— А для чего подобная древность?

— Сейчас поймете.

Начинается поединок. Борцы становятся друг против друга, принимают положение низкого старта и по знаку судейского веера лбами таранят друг друга. Да если бы не эти букли, сотрясение мозга было бы гарантировано сразу двоим.

— Уклоняться от удара неэтично, — поясняет Осаму. Следим за схваткой. Внешне борьба напоминает классику. Необходимо или вытолкнуть соперника из круга, или заставить его коснуться поверхности ринга.

— Сумо — праматерь борьбы на наших островах, — продолжает объяснять Осаму. — При феодальных войнах, если не ошибаюсь — XII век, ее стали ценить у нас как искусство подготовки воинов, на основе сумо самураи разработали в свое время джиу-джитсу. Ряд приемов используем и мы, «вольники», но больше берут представители классического стиля. Сейчас это чисто профессиональный спорт. А коммерция есть коммерция, — заканчивает наш знакомый.

— Вы предпочитаете досмотреть до конца? — Видя, что мы соглашаемся, Осаму предупреждает: — Это может продолжаться сутками. Мне не привыкать. Это у нас народное зрелище. Мы на нем воспитаны. Европейцам трудно воспринять.

Побыли в зале еще немного. Поблагодарив Ватанабе, прощаемся, не дождавшись заключительного танца победителя, объявленного в программе. Наше мнение едино: никогда нам еще не приходилось видеть спорта, как бы законсервированного во времени.

Тема национальных видов спорта нас волнует. В нашей стране их не счесть. Особенно разновидностей борьбы. Изредка в составе сборной СССР появляются атлеты с ярко выраженной стилевой особенностью. Выясняется, что азы спорта они постигали в селах. Как правило, это грузины, армяне, азербайджанцы, молдоване, узбеки, то есть выходцы из тех республик, где до сих пор бережно относятся к национальным видам спорта. Но лишь однажды мне довелось столкнуться с целенаправленной, осознанной политикой в этой области.