— Так, все, мы договорились что сегодня только веселье и никаких бывших! — косится она на Вову и чекается с моим бокалом, не дождавшись от меня, несколько заторможенной, какой либо реакции. Потом она ловит мой взгляд и поворачивается к «тому самому» столику, откуда за мной непрестанно наблюдают.

— Ну не-е-ет! — от удивления ее рот даже чуть приоткрывается.

— Ну, да-а. — выпиваю вино залпом.

— Радова, я только сказала что сегодня вечер без всяких мужиков, как ты тут же собрала в одном помещении всех своих бывших.

У меня вырывается нервный смех

Вова почему то принимает это или на свой счет, или как хороший знак, но тут же практически прижимаясь зовет на танцпол. В тот момент, когда расстояние между нами становится минимальным, вижу как Шахманов дергается, но его плечо сжимает уверенная рука Грановского. Сильно сжимает, судя по тому, что Денис сразу садится обратно. К своему стыду только сейчас я заметила что Рома тоже тут, на том же диване что и Шахманов.

— Пошли танцевать? — зову Машу и мы спускаемся вниз, Вова довольный плетется следом.

Музыка наполняет каждую клеточку тела. Я отпускаю все мысли и полностью отдаюсь танцу. Энергия, скопившаяся за долгое время затворничества выходит на свободу. Маша смеется, наслаждаясь тем же, и ее кружит в танце симпатичный коренастый парень. Они теряются в толпе, но периодически я вижу неподалеку ее макушку.

Вова танцует напротив, потом замирает, машет кому то в толпе и уходит. Видимо встретил знакомых.

Провожу руками вдоль тела и двигаю бедрами в такт ритмичной музыке. Потом откидываю волосы назад, делаю поворот на каблуках и практически упираюсь носом в обтянутую черной водолазкой грудь. Вдыхаю до боли желанный аромат и делаю шаг назад. Шахманов возвышается мощной неподвижной горой над толпой двигающихся вокруг тел. Время снова замирает, даже музыка словно становится тише. Он стоит сложив руки на груди, волосы не уложены что подчеркивает грубые черты лица, взгляд серьезный. От цветомузыки шрам переливается то красным, то синим, и я почти поднимаю руку чтобы до него дотронуться.

Глаза в глаза, одно дыхание на двоих.

Кто то из танцующих позади случайно задевает меня рукой и извиняется, разрушая момент.

В мой мир снова врывается музыка, толпа народа и мысли, куча мыслей.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, но Шахманов ловит меня за запястье, удерживая крепко, но мягко:

— Давай поговорим.

— Не хочу.

Делаю новую попытку уйти и все вокруг переворачивается. Денис подхватывает меня на руки и несет к выходу, игнорируя мои растерянные удары по спине:

— Отпусти меня!!

— Один раз я уже совершил такую ошибку, второго раза не будет. — говорит мне в волосы, поставив на землю на улице, но все еще прижимая к себе.

Всхлипываю, только тогда чувствую что по щекам текут слезы, а сама я вцепилась в спину Шахманова, вероятно оставляя ногтями отпечатки. Делаю глубокий вдох и опускаю руки.

— Ты прав, второго раза не будет. Ни второго, ни третьего, ни четвертого.

— Карин. — он мгновенно мрачнеет. — Послушай меня, я тебе все объясню, ты поймешь. Должна понять. Если не ты, то кто?

— Я понимаю, Шахманов, честно. Я сначала обижалась, но потом поняла. И твои причины, и твою точку зрения. — все таки увеличиваю расстояние между нами, чтобы свободнее дышать. — Но и ты меня пойми. Я не могу. Не могу, слышишь? Два раза себя по кусочкам собирала. Третий раз не смогу, не получится. Я боюсь, понимаешь? Боюсь. Тебя, себя, того что будет дальше. Или не будет. — под конец голос предательски дрожит, а лицо у Дениса становится похоже на застывшую маску. Даже гроза в глубине серых глаз прошла.

— Что мне сделать, скажи? Я запутался. — проведя своей большущей ладонью по лицу, он переводит взгляд на звездное небо. — Впервые совершенно ничего не понимаю. Карин, помоги мне? Я не хочу потерять тебя.

— Я уезжаю. — он вздрагивает и резко разворачивается, но я поднимаю ладонь вверх, успокаивая. — На месяц. Мы едем с Машей отдохнуть.

Шахманов немного расслабляется, но остается на месте, не шевелится.

— Когда я вернусь, мы поговорим. Месяц достаточный срок, чтобы нам обоим подумать. Хорошо?

Я вижу, чувствую с каким трудом ему дается это решение, но все таки Денис чуть заметно кивает. После чего садится в припаркованную рядом машину и срывается с места в темную ночь.

Шахманов.

Я не нахожу себе места, ни днем ни ночью. Калейдоскоп мыслей которые сутки вызывает головную боль и раздражение.

Как поступить? Как сделать так, чтобы ее не затронула та чернота, что следует за мной по пятам с самого детства? Как после всего, что было, убедить ее в том, что находиться со мной опасно? Как убедить в этом себя?

Заплатил юристу и отправил ему заявление о расторжении брака. Чтобы быстро и без шума все оформил. Это казалось на тот момент лучшим решением.

Казалось.

После того, как Карина посмотрела на меня с разочарованием и ушла, забрав свою фотографию у меня со стола, внутри словно все свечи задуло. Те, что она зажгла своей улыбкой, освещая мое темное сердце. Ураганом вломился в юр. фирму и забрал свое же заявление, разорвав на куски прямо на выходе. Нет, не могу так. Только не так.

Хотел еще раз поговорить с Кариной, но не успел. Раньше положенного начался хаос с ментами, бесконечные разговоры, допросы, хотели повесить на меня пристреленного Королева. Их угрозы выглядели нелепо, я смеялся и выводил их из себя еще сильнее. Потом мне стали угрожать женой, передавая фотографии, за ней кто то следит.

Обмозговав это ночью на неудобном лежаке я пришел к выводу, что не хочу рисковать. Не буду. А утром написал чистосердечное, взял вину на себя. Пока Радов не вернулся, я не был уверен в том, что Карина будет в полной безопасности. В своих парнях не сомневаюсь, но привычка тотально все контролировать неискоренима. А теперь, когда им удалось наконец упечь меня за решетку, нет смысла больше следить за «девчонкой».

Дни перемешивались друг с другом, я уже не понимал вторник сегодня или пятница, спину ужасно ломило, напала бессонница. Ночами ветер за окном шептал Карининым голосом мою фамилию, тогда я подумал что начинаю сходить с ума от недосыпания. В таком разбитом состоянии меня увидел Радов, одним днем вытащивший меня из за решетки. В последний раз я видел такой его взгляд при первой встрече в детском доме, сочетание вины и жалости. Не нравится мне этот его взгляд.

Привел себя в человеческий вид, хотел позвонить Карине, но потерял телефон. Что то они у меня вообще не приживаются. Узнал, что она переехала в городскую квартиру и помчался туда. Всё внутри ломило от невыносимого желания ее увидеть, коснуться. Но диалог не задался.

— Дело не в этом, как ты не понимаешь! Дело в том, как ты легко от меня отказался!

Ее слова больно били, наотмашь, мое решение в тот момент было каким угодно, но точно не легким. Пришлось уйти, оставить ее одну, иначе мы наговорили бы друг другу того, о чем потом пожалеем. Некоторые слова никогда не должны быть произнесены, они отпечатываются на подкорке назойливой осенней мухой, в дальнейшем то и дело жужжа и кусая когда не ждешь.

Я дал нам обоим небольшую передышку, ударившись в дела, чтобы отвлечься. Моя секретарь уволилась, все сотрудники шарахались, а я злился только сильнее. Даже Грановский смотрел на меня подозрительно. Какие все нежные!

Иногда я откровенно выпадал из реальности в мысли о том, что Карина остынет и поймет, она обязательно меня поймет, по другому и быть не может. Это же моя Карина. До сих пор помню, как впервые назвал ее Шахмановой и всё внутри впервые в жизни встало на свои места.

Следующая наша встреча стала полной неожиданностью. Рома утянул меня в клуб, чтобы я выпил и выдохнул, пока не довел до инфаркта каждого второго в офисе. И что я вижу? Карина и рядом этот мать-его-Пикассо. Не удержи меня Грановский, морду бы ему все разукрасил, и так держался на грани. Не запомнил он, видимо, прошлый урок. Плюнул на все условности, закинул жену на плечо и вынес на улицу. Нам нужно поговорить, необходимо. К черту все правила. Но и тут она выбивает у меня всю почву из под ног своим месячным перерывом. Почти вспылил, но увидел темные круги под родными глазами, осунувшееся лицо, и отвесил мысленно себе оплеуху. Кивнул ей и сбежал. На самом деле сбежал, как есть, иначе не отпустил бы, не смог. И так остатки воли на это потратил. Не обнял, не поцеловал, не провел рукой по волосам. Аж челюсть сводит от всех этих «не».