Вылетаю из примерочной словно гонимая стаей бешеных псов, не видя, как Шахманов смотрит мне вслед, чуть наклонив голову в бок и ухмыляется.

Да что он о себе возомнил?! Я и ревность! Да ещё и к его блаженной воспитательнице? Бред какой. Подумаешь, напакостила им немного. Так это только чтобы досадить ему. А он уже свои выводы сделал. Как только с такой логикой делами управляет.

«Папа всегда говорил, что купить можно все, включая людей. Тогда я пришла к Шахманову и протянула ему свою копилку, в виде розовой хрюшки, чтобы он взял деньги и стал моим. Отец долго со смехом вспоминал эту историю и растерянное лицо Дениса, каким он его никогда не видел.

Наверное, в тот момент, стоя в обнимку с копилкой и не понимая что именно вызвало всеобщее веселье, я впервые, осознанно или не очень, его захотела.»

(с) Карина Шахманова.

Через несколько дней в клуб с ребятами я иду прямо после универа, ехать домой переодеваться откровенно лень. Черное обтягивающее платье-лапша, массивные ботинки и кожанка, сойдет. Нервозность по прежнему не отпустила, даже волосы не распускаю, как была с высоким хвостом, так и остаюсь.

Мы забронировали отдельную комнату, чтобы при желании можно было спокойно поговорить, без грохочущей в ушах музыки.

Я скучаю по Шахманову, мы не виделись несколько дней. Это так иррационально. Но, находясь в одной из этих комнат с прозрачным столом, невольно всплывает перед глазами картина из прошлого, где он развлекался с той женщиной. По большому счету, его личная жизнь меня не касается, но что то внутри продолжает зудеть, не давая покоя.

Нам приносят еду, но нет желания даже смотреть на нее. Когда я ела в последний раз? Не помню. Единственное чего сейчас хочется- напиться. И будь что будет. Поэтому я сажусь в самом углу, заказываю себе сет из настоек и планомерно их пью. Болтовня ребят воспринимается неким фоном, в их беседе я участия не принимаю, а они меня не трогают, понимая что мое состояние не очень радужное.

Примерно через час я уже весела, а душевные терзания отошли на задний план. Официант долго не приходит к нам, поэтому я иду к бару по слегка вращающейся реальности. Нужно ещё выпить.

Когда дело подходит к самбуке, мир уже кажется до неприличия радужным и позитивным. Я запомнила имена бармена, двух его детей, кота и черепашки. Я спорю с ним о том, что черепашку нужно назвать Донателло, а не Минни, и не важно что это девочка. В этот момент ко мне подсаживается незнакомый красавчик. Чёрные брюки и рубашка, пиджак переброшенный через руку. Держится уверенно, пахнет приятно. Ммм, в моём вкусе.

— Привет, красавчик. — пытаюсь флиртовать, фокусируя взгляд. Незнакомец хмыкает как раз в тот момент, когда получается рассмотреть его лицо. Барометр моего настроения шатается, но не падает:

— А, это всего лишь ты… — я закатываю глаза и подвигаю бокал ближе.

— Всего лишь я? — с сарказмом протягивает Шахманов, картинно приподняв бровь.

— Дорогая, продолжим? — интересуется мой новый друг, владелец Минни-Донателло.

Шахманов медленно переводит на него взгляд, так же плавно приподнимается, а затем резко дёргает бедного бармена за галстук на себя, прошипев:

— Исчезни.

Папочка черепашки как то сразу сник, я тоже начала расстраиваться.

— Слушай ты. ты. Де..Ша… Шахманов! — шлепаю ладошкой по барной стойке. — С какой стати ты мешаешь мне отдыхать?! Иди куда шёл!

Вы думаете он меня послушал? Ага. Угу. Меня сгребают в охапку и тащат к машине. Перед этим он, разумеется, бросает на стойку деньги за мои напитки. Смотрите, девочки, какой я брутальный и элегантный. Сказать ему что никто не заметил этого?

Сказать я ничего не успела, мир покачнулся, когда он впихнул меня в машину, словно сумку на сидение бросил. Все, я закипаю.

— Ты ничего не перепутал, Шахманов? Или ты настолько вошёл в образ женатого мужчины, что у тебя взыграла ревность? — говорю как можно более издевательски. До этого момента он тронулся с места, начав движение, но после моих слов резко тормозит. Фи, какие мы нервные. Это ещё начало. Испортил праздник мне, я испорчу его тебе. Он угрожающе наклоняется и меня окружает его аромат:

— Не закроешь рот, я тебя на ходу из машины выброшу.

Я слегка зависаю. Не от его слов, нет. А от того, что его лицо оказывается так близко к моему. Эти глаза, губы. такие нежные. Черт!

— Скажешь, когда мне нужно будет испугаться? — вкладываю в голос остатки спокойствия, а у самой в животе все перевернулось.

— Невозможная!

— Непрошибаемый!

— За что мне все это? — бубнит он, включая поворотник.

— За поганый характер. — не получается промолчать.

— Ох…

***

Всю дорогу до дома молчу. Машин много и отвлекать его от дороги опасно. Перед глазами по прежнему все кружится, но эйфория перетекла в задумчивость и я стала делать то, чего никогда нельзя делать пьяной девушке. Накручивать себя. Вспоминая свое разбитое когда то им сердце, этот навязанный брак, недавнее неприятное расставание с парнем. Закончилось тем, что когда мы приехали к дому, меня потряхивает от злости. Хочется все ему высказать. Зайдя домой, придерживаюсь стеночки, более не доверяя своему вестибулярному аппарату.

— Ты меня пугаешь. Язык проглотила? — он сегодня странный, то смотрит словно удушит сейчас, то словно не может чего то понять.

— Не дождешься. У меня много чего накопилось. — откидываю съехавший хвост за плечи. — Хочешь, истерику закачу? Хочешь?

— Обожаю истеричек, мой любимый женский типаж. Они такие забавные.

— Да ты что. — отвечаю с его же интонацией.

За обычными перепалками не замечаю, как мы оказываемся в его комнате. Понимаю это, когда сейчас за спиной щелкает замок. Я резко оборачиваюсь:

— Эй, ты чего творишь? Открой дверь!

— Нет. Сначала мы поговорим. — Шахманов такой серьёзный, что становится действительно не по себе.

— Завтра поговорим, когда я буду трезвая.

— Нет. — он подходит ближе и, о позор, я делаю шаг назад. Уголок его губ приподнимается в самоуверенной улыбке когда он замечает, что я нервничаю. — Если мы поговорим завтра, ты скажешь то, что я хочу услышать. Будешь вся такая рассудительная, а что на самом деле кроется за этим я не узнаю.

— Я хочу выйти отсюда. — звук закрывшегося замка, словно звук захлопнувшейся двери клетки. Мне хочется убежать, как можно дальше от него. Тело бьет мелкая дрожь, внутренности словно подброшены вверх.

Смотрю на Шахманова, он все время наблюдает за мной, подмечая изменения в мимике, жестах.

Мне становится стыдно за свою такую реакцию на него. Нет, я не проиграю. Делаю глубокий вдох, закрываю глаза и стою так несколько секунд.

— О чем ты хотел поговорить? — все, я собрана. Смотрю ему в глаза, уверенным холодным взглядом, заставляю себя не делать лишних ненужных движений. Расправляю плечи, выпрямляю спину и чуть вздергиваю подбородок, поощряя его продолжать.

— Что ты ко мне чувствуешь? — тихий, но уверенный голос в полной тишине, словно гром среди ясного неба. Это уже перебор, словно весь воздух из лёгких выбило. Он ещё смеет спрашивать?!

— Ты-мой муж. Я чувствую ответственность. — немного высокомернее, чем нужно, отвечаю ему, глядя прямо в глаза.

— Даже так? — в голосе ирония, но хотя бы эта ухмылка стерлась с лица.

— Ты ожидал чего то большего? — позволяю и себе усмешку. Нужно быстрее отыграть партию и уходить, я плохо себя контролирую. Чертова самбука. Так хочется его обнять, зарыться пальцами в его волосах, чувствовать его, пахнуть им.

Снова отвлекаюсь и он замечает, как я скользнула взглядом по его губам.

— Ты оправдала мои ожидания.

Снова шаг ко мне, ещё один. Глаза в глаза, в комнате становится жарче, а может это мне жарко. Шахманов наклоняется ко мне, ближе и ближе, только бы не закрыть глаза, иначе подумает, что я жду поцелуя. Что со мной такое? Он наклоняется губами к моему уху и вкладывает в голос всю свою сексуальность: