— Дочь, ты измеряешь Дениса по себе, а это в корне не верно. Когда в самом начале ты говорила что вы слишком разные, была права.

— Что именно ты имеешь в виду? — я вытираю слёзы и перебираю между пальцами край рукава.

— Денис по другому смотрит на сложившуюся ситуацию. Он долгое время считал, что не пара тебе. Слишком много у нас с ним не хороших вещей за спиной. И они никуда не денутся, не сотрутся. Он не изменится.

— Но я полюбила его именно таким, зачем мне пытаться его изменить?

Отец по доброму рассмеялся на моё недоумение:

— Ты для него как свет в темноте, понимаешь? Денис всю жизнь запрещал себе какие либо чувства по отношению к другому человеку. Исключением стали мы с Ромкой, но это другое. Вот представь, что у тебя есть что то, что для тебя чрезвычайно важно. Ты на это надышаться не можешь, а потом этому "чему то" начинает грозить опасность. Что ты сделаешь?

— Я буду защищать это.

— Любой ценой?

Я не раздумывая ответила:

— Любой ценой.

После чего отец смотрит на меня и растягивает губы в улыбке "ну вот, чего и требовалось доказать".

А я впервые ппытаюсь посмотреть на всю ситуацию без зашкаливающих эмоций, без боли и обиды.

«Я одновременно хотела и боялась его. Исписала кучу листов личного дневника пытаясь навести порядок в голове, разложить по полочкам. Даже к психологу сходила. Но, стоило лишь раз увидеть Шахманова и все, пропала. Я вижу отражение своего безумия в его глазах. Наша любовь — девятый вал.» Карина Шахманова.

Пока я предавалась душевным метаниям после разговора с отцом, незаметно пролетели две учебные недели. Вторая вытянула все нервы из за большого объёма информации, мозги у студентов основательно начали закипать. В том числе у меня.

Я нажаловалась на это Маше и она уговорила меня сходить в какой нибудь клуб.

— Потанцуем, развеемся. Хватит дома сидеть. — подытожила она и вот уже два с лишним часа мы собираемся.

Пару бокалов вина подняли настроение и на смену тяжёлым мыслям пришла какая то лёгкость, как в голове так и в теле.

— Ты совершенно разучилась расслабляться. Сидишь дома комочком нервов и смотришь в окно. Завыть на луну только и осталось. — мягко ругается подруга и мне нечего на это возразить. Раньше получалось переключать внимание с одного на другое, а сейчас я слишком зациклилась на внутренних ощущениях. Режим драма куин. — Понахваталась у своего Шахманова. Осталось только во все чёрное нарядиться и сделать лицо кирпичом.

Я усмехаюсь, но внутри всё предательски вздрагивает от произнесенной вслух фамилии.

— Верни мне яркую и самоуверенную Карину! На эту я оформляю возврат!

— Дурка. — смеюсь на взявшуюся за бутылку вина Машу, которая начинает водить ей перед моими глазами из стороны в сторону.

— В твоих глазах появляется блеееск, из головы уходит вся печаааль. Сладкая вата, пони, воздушный шарик. Чего там ещё вызывает радость?

— Лучше в бокал наливай, Кашпировский!

Подруга наполняет бокалы до краев и приподнимает свой:

— Сегодня только безудержное веселье, никаких упаднических настроений, никаких бывших!

Лямка черного шелкового платья сползает с плеча, пока мы размахивая руками поем песни на заднем сидении автомобиля по дороге в клуб. Водитель старательно делает вид, что не замечает ничего кроме дороги и что ему не смешно. Бутылку вина и бокалы мы предусмотрительно взяли с собой, переживая что в пути заскучаем.

— Машка-а, как хорошо то. — хохочу, обнимая подругу, та смеется в ответ.

— Конечно хорошо. Не может быть иначе, ведь мы есть друг у друга! Лесом мужиков!

— Туда их, туда!

Приехали в популярный ночной клуб мы подозрительно быстро. Внутри нас ждал столик с закусками и мягкий диван. Мы находимся на втором этаже, откуда открывается обзор на танцпол внизу и соседние столики.

Резко дергаю головой, осматриваясь, и понимаю что всё вокруг словно в замедленной съемке. Немного опьянела, потому заказала мясной теплый салат, нужно разбавить алкоголь в желудке чем то съедобным. Веселиться это одно, но оказаться в клубе слишком пьяной и возможно нажить себе приключений на одно место не хочется совершенно.  -К-н-и-г-о-е--д-.-н-е-т-

Маша тоже покушала, заказали хорошего вина. Поговорить из за слишком громкой музыки не получается, только обмениваться короткими фразами.

Мы сидели, наблюдая за причудливым танцем парня внизу и смеялись, когда я почувствовала что на диван рядом кто то сел.

Я замираю, желая оказаться в плену родных серых глаз и одновременно ругая себя за эту мысль. Разворачиваюсь, чтобы сказать что то колкое и давлюсь словами.

— Каринка!

— Вова? — я растерялась, не совсем понимая как реагировать. Почему то я даже мысли не допускала, что мы можем с ним еще когда нибудь увидеться. Переглядываюсь с подругой, она приподнимает бровь, я пожимаю на молчаливый вопрос плечами. Она закатывает глаза, предпочитая игнорировать нового собеседника. Она в лучшие то времена не переваривала горе-художника, а после того, как он мне изменил, тем более.

Боже, это было словно в прошлой жизни. Даже не верится, что когда то я была вместе с этим человеком.

— Ты всё хорошеешь! — кричит Вова мне в ухо, от чего становится щекотно и не очень приятно. — Как твои дела?

— Всё в порядке. — странно слышать этот вопрос от него. Но все же ловлю себя на мысли, что мне не обидно на его прошлый некрасивый поступок и к нему самому я не испытываю ни ненависти ни ностальгии. Словно совершенно обычный посторонний человек. Делаю глоток вина и вежливо улыбаюсь, жду пока он уйдет.

— А у меня выставка только закончилась. Персональная, большая, представляешь?

— глаза горят от гордости. Все таки смог пробиться чуть выше за это время.

— Рада за тебя.

Мы перекидываемся еще парой фраз, потом Машу приглашают на медленный танец. Вова пригласил меня, но я отказалась, надеялась он уйдет искать себе кого нибудь скрасить вечер. Надежда не оправдалась. Сначала он задумчиво смотрит себе в стакан, даже сквозь громкую музыку слышно как крутятся шестеренки в его голове. Потом сам себе кивает, придя к какому то только ему понятному решению, и с широкой улыбкой выдает:

— А давай попробуем сначала? Нам же было хорошо.

Как на зло музыка в этот момент стала совсем тихой, песня переходила с одной на другую. Вернувшаяся за стол подруга поперхнулась вином и потянулась за салфеткой. Хорошо, что я сама в этот момент поставила бокал на стол. Интересно, какими окольными путями он пришел к такому умозаключению?

На этот раз я сама тянусь к его уху, ощущая что Вова напрягся. Судя по всему напрягся он немного по другой причине, ожидая какой то восторженной реакции с моей стороны. Я же пододвинулась почти вплотную и крикнула в самое ухо:

— Я замужем!

Он отшатнулся и улыбнулся. Правда, не очень искренне.

К нашему столику подходит официант, расставляет передо мной дымящийся ароматный кофе и, чудом откуда то взявшийся в ночном клубе, кусочек красного бархата.

— Я этого не заказывала, вы перепутали. — удивленно сообщаю приятному молодому человеку, на что он вежливо улыбается и сообщает:

— Это подарок вам от мужчины вон за тем столиком.

Официант машет рукой куда то себе за спину и уходит.

По спине пробегают мурашки, прежде чем я поворачиваюсь от аппетитной поверхности десерта на столик, находящийся напротив и чуть правее. И натыкаюсь взглядом на Шахманова. Сердце делает несколько частых ударов в ушах, прежде чем всё вокруг замирает, пропадает, время останавливается. Только я и он друг напротив друга.

Денис упирается локтями в стол, а на сложенные в замок руки положил подбородок. Его губы плотно сомкнуты в тонкую полоску, выдавая всю степень его негодования. Я скорее чувствую, нежели вижу, что и его серые глаза точно грозовое небо, мечут молнии. Затем я моргаю и наваждение спадает.

Тихонько толкаю подругу локтем в бок и первое, что она видит, мое странное выражение лица. Не уверена, что сама сейчас смогла бы передать что именно чувствую.