Хватит.

Пора брать себя в руки.

Мое жалкое состояние ничего не изменит. Боль не прошла, даже не притупилась, но и продолжать дальше в таком духе тоже нельзя. Я не самоубийца.

Пью холодную воды, умываюсь и заказываю завтрак.

Я остановилась в нашей городской квартире и, осмотревшись, поняла что хочу жить тут. Осталось только сообщить это папе. Только подумала об этом, как завибрировал телефон.

— Доченька, ты где?

Где то через час отец уже у меня дома. Как ни странно, он достаточно спокойно воспринимает мое желание жить отдельно, я ждала кучу аргументов «против». Возможно то было из за моей твердой уверенности в своем решении, возможно из за моего внешнего вида, оставляющего желать лучшего.

— Что по этому поводу сказал Денис? — осторожно спрашивает папа, что совсем ему не свойственно. Скорее всего он уже что то от кого то слышал, может даже от самого Шахманова.

— Мы разводимся.

Прочистив горло, он не задает вопросов. Поскольку великий и могучий Радов снова в строю, к 20:00 отчет, как обычно, будет у него на столе.

С помощью папиных парней я перевезла вещи в квартиру, немного обжилась и вернулась на учебу. Мне было необходимо себя чем то занять, чтобы не думать о Шахманове. Прогулы оправдала еще одним больничным, который мне выписал семейный врач, так что теперь осталось закрыть хвосты по всем предметам.

Учеба закрутила основательно, что шло мне на пользу, как и общение с одногруппниками. Посиделки в кафе, куча рефератов, выходные у папы дома. Пока зима сменяла осень, укрывая холодную землю первым снегом, я училась жить заново. Никто вокруг меня не упоминал Шахманова даже вскользь, будто по общей договоренности, надеясь что я постепенно о нем позабуду.

Но как забыть часть себя?

Да, я перестала себя жалеть и предаваться страданиям за закрытой дверью, начала улыбаться и общаться с окружающими. С виду кажется, что моя жизнь стала прежней. Но, ключевое слово тут «кажется». То, что сидит внутри, пожирает меня. Иногда царапает острыми когтями изнутри, заставляет посреди ночи сжимать зубами подушку. Иногда накатывает такая апатия, что просто открыть глаза утром непосильая миссия.

Шахманов исчез не только из моего поля зрения, про него не писали ни в газетах, ни в интернете. И я бы ни секунды не дрогнула, после того как он со мной поступил, если бы сегодня в универе у меня не попросили документы и я вспомнила, что сейчас мой паспорт наверняка не действителен.

— Добрый день, Аркадий Юрьевич, Карина. — звоню папиному адвокату, чтобы как раз уточнить как обстоят дела с разводом. Сознательно или нет, я до последнего оттягивала этот вопрос. Ни с кем его не обсуждала, даже сама с собой.

— Да, Кариночка, узнал, узнал. Что то случилось?

— Я хотела узнать закончен ли уже бракоразводный процесс? Так закрутилась с учебой, что не сменила паспорт.

На том конце провода повисла тишина:

— Кхм. Денис Аристархович забрал заявление.

— Как забрал? — замираю на лестнице, сжав рукой перила.

— Так и забрал. Прислал курьером, а через два часа ввалился в мой офис как ураган и все забрал. Я так подумал, что все отменяется.

— Спасибо, Аркадий Юрьевич, поняла.

На деле же я ничего не поняла, но задавать какие либо вопросы Шахманову была не готова, поэтому написала Грановскому.

Карина: «Надо поговорить.»

Рома: «Что то срочное?»

Карина: «Не уверена.»

Рома: «Где ты сейчас?»

Он подъзжает прямо ко входу в универ и мы решаем поговорить в спокойной обстановке, у меня дома, потому что я основательно ничего не понимаю.

Сначала Шахманов признается в любви, потом подает на развод, через два часа забирает свое заявление. Он не тот, кто бросается в крайности в таком вопросе. По крайней мере мне хочется так думать. Боль и обида от того что он меня бросил не утихли, но хочется понять в чем на самом деле была причина его поступков. Я уже устала ковыряться в этой ситуации, раз за разом выискивая в себе недостатки и анализируя собственные поступки в поисках причины ведущей к такому резкому разрыву.

— Симпатично. — присвистывает Грановский зайдя в мою квартиру. Интерьер не перегружен, но повсюду располагаются предметы искусства. Я люблю дорогие вещи и могу себе их позволить благодаря папе. Никогда не кривила душой строя из себя кого то, кем не являюсь, стесняясь отцовских денег или наоборот выставляя их на показ. Я просто наслаждалась тем, что имела.

Включаю кофе машину, выкладываю на кухонном столе печенье из популярной кондитерской и спрашиваю в лоб, резко разворачиваясь к гостю и опираясь руками на край стола:

— Почему Шахманов со мной не развелся?

Роман от неожиданности давится печеньем, кашляет и наливает воду из графина в стакан одновременно.

— Краса моя, ты хотя бы предупреждай о резких поворотах. Столько всего пережить и откинуться из за печеньки слишком поэтично даже для меня. — у него даже кончики ушей краснеют, но кашель идет на спад.

— И все таки?

— Не хочешь задать этот вопрос ему? — Рома допивает воду и хмурится. Он вообще заметно серьезен, даже несмотря на шутки и улыбки.

— Хотела бы, задала бы. Но спрашиваю тебя.

— Логично, да. — сканирует меня долгим задумчивым взглядом, усмехается и поднимает руки вверх. — Ладно, сдаюсь. Но Дэну это не понравится.

— Что именно?

— Что я тебе рассказал. — ставлю Грановскому горячий кофе и сажусь напротив. — Королев старший с цепи сорвался, когда узнал про убийство сына. Сложить два и два не составило труда. И понеслось. Сорванные сделки, несчастные случаи на объектах, куча всего, попил он нам кровь не слабо. Но напрямую добраться до Дэна не мог, поэтому начал мутить воду с одним из главных конкурентов нашей фирмы. Но, видимо, что то пошло не так, может что не поделили, но Королева старшего нашли мертвым. А Дэна обвинили в этом убийстве. Весомых улик не было, но под него усиленно копали. Мы не ангелы, ты знаешь, и при желании все равно что то можно найти.

Грановский отворачивается к окну, глядя на закат, я же сижу перевариваю новую информацию. Я понимала что что то происходит, но Шахманов максимально оградил меня от своих дел, особенно в последнее время.

— Ему начали угрожать.

— Кто? — искренне удивляюсь. Одно дело проворачивать дела за его спиной, другое дело идти практически в открытую.

— Вопрос не верный. Надо спросить «кем?». Ему угрожали тобой, на фоне недавнего похищения он все сильнее загонялся. Сказав «хочу хоть что то в жизни сделать правильно» он взял вину на себя.

Я замерла, не веря своим ушам.

— Он ЧТО сделал?!

— Вовремя вернулся твой отец и вправил ему мозги. Ну, насколько это возможно. Вытащил Дэна оттуда в два счета с помощью адвокатов. Сейчас они с Радовым что то обсуждают и я наконец могу выдохнуть.

— Это я поняла. — киваю. — А забрал заявление все таки он зачем?

— Да черт знает, душевные метания видимо.

Я расхохоталась.

Сама не знаю почему. С одной стороны я понимаю Шахманова, он переживал. Но, с другой стороны, он меня бросил. Обещал всегда быть рядом и не сдержал свое обещание. Независимо от причины, несмотря ни на что, факт остается фактом. Он меня бросил. Да так, что заставил сомневаться в себе, в его ко мне чувствах. Это было еще больнее чем тогда, в далекие подростковые годы. В прошлый раз он разбил мои мечты, в этот же раз он разбил меня. От смеха на глазах выступают слезы, приходится тоже попить воды, чтобы успокоиться.

— Да вы оба на башку больные, ёлки палки! — в притворном ужасе выпучивает глаза Рома. — Уйду я от вас.

***

До самых выходных я не помню ни одной пары, все мысли занимает недавний разговор с Ромой.

Не знаю какую именно причину нашего с Шахмановым «развода» мне хотелось услышать, не представляю что оправдало бы в моих глазах его поведение. Но то, что я узнала, казалось слишком притянутым за уши, чтобы развеять по ветру всё что мы так осторожно выстраивали. Учитывая то, в какой семье я росла и то, через что прошла уже будучи рядом с ним, его страх за меня казался недостаточно весомым.