Папа. Он снился мне всю ночь, стоял и молча смотрел на меня, без каких либо эмоций. Стало еще тревожнее.

В общем завтракать я спустилась в скверном расположении духа. Марта порхала вокруг стола, расставляя свои кулинарные шедевры.

— Детонька, ты чего бровки хмуришь? — она посмотрела на перебинтованную руку. — Болит сильно?

Молча киваю и сажусь на стул. Женщина подходит и обнимает меня. Просто, по человечески. От нее пахнет блинами, уютом и солнцем. Не знаю почему всегда возникают такие ассоциации когда она рядом. Интересно, моя мама была хоть наполовину на нее похожа? Вряд ли. Не представляю чтобы Марта при каких либо условиях бросила своих детей.

Я очень редко думаю о маме. Можно сказать, что я даже не помню ее. Какой то смутный размытый образ и никаких эмоций. Я не страдала от ее отсутствия, не чувствовала себя брошенной или ненужной благодаря папе. Но, если бы у меня была мама, я бы хотела, чтобы она была похожа на Марту.

— У кошки боли, у собачки боли, а у Кариночки заживи. — она гладит меня по голове и от ее слов я тихонько смеюсь ей в пеструю рубашку. На этом моменте нас застает Шахманов.

— Какая идиллия. Не помешал?

— Доброе утро, Дэночка. — Марта чмокает его в макушку и ставит перед ним ароматный кофе. — Приуныла девочка наша, расклеилась. Сидит в четырех стенах пока ты со своей работой в обнимку ходишь.

Шахманов вцепляется в меня взглядом, я же усердно мешаю сахар в чае, стараясь не смотреть на него. Марта уходит гулять с Шашкой, которую полюбила всем сердцем и удачно добилась взаимности. Завтрак проходит в полном молчании. Я бы даже сказала неловком.

— Все в порядке? — кивает на мою руку, первым нарушая тишину.

— Да, вполне.

— Какие планы после завтрака?

— Пока никаких.

— Тогда собирайся. — Шахманов встает, набирая на ходу сообщение в телефоне.

— Куда?

— Увидишь. У тебя пять минут. — я напряженно сверлю его взглядом, не двигаясь с места. Куда мы можем поехать вдвоем и в такую рань? Это месть за мои пакости? Нет, Шахманов не такой. Он отрывается от телефона и вздыхает. — Четыре минуты. Уверяю, тебе понравится.

Он разворачивается и уходит к себе в комнату, я уверена, не сомневаясь ни на секунду, что я не совладаю с любопытством.

Не совладала. Черед пару минут я уже жду его у машины, в черном спортивном костюме и кроссовках. Ну а что, он не говорил куда мы поедем. В прошлый раз, когда мы куда то спонтанно поехали вдвоем, мне пришлось бегать по лесу в платье и на каблуках.

Солнце ласкает листву и прохожих, позволяя им наслаждаться летними днями. По радио играет веселая песенка и я делаю громче. Шахманов все равно не отвечает на мои вопросы касательно того, куда мы едем.

Я пригрелась и расслабилась, удобно устроившись на сидении, так что когда телефон завибрировал в первый раз, просто игнорирую. Но он не желает униматься, то и дело сигнализируя о новых сообщениях. Надо включить звук.

Достаю из кармана телефон и снимаю блокировку с экрана.

8: 10 «Карина, я соскучился.»

8: 15 «Ты снова меня игнорируешь?»

8: 17 «Я знаю ты не хотела этого брака. Давай встретимся, я могу тебе помочь»

8: 17 «Не хотела же?»

8: 17 «Нам будет хорошо вместе, обещаю. Дай мне шанс.»

8: 18 «Как твоя рука? Не болит?»

Сообщения вызывают мурашки по всему телу, особенно последнее. Я дергаю плечом, стряхивая неприятные ощущения. Телефон пиликает и экран загорается от нового сообщения:

«Ты больше не увидишь того человека, не бойся. Я объяснил ему, что плохо так поступать.»

Больной придурок.

— Кто там? — Шахманов убавляет звук и наблюдает за мной, пока мы останавливаемся у светофора. Как у него получается улавливать даже мельчайшие перемены в моем настроении?

— Спам. — пожимаю плечами и субираю телефон обратно в карман, надеясь что пока сообщений больше не будет.

Я несколько раз блокировала Олега, меняла свои номера, но он все равно был настойчив. Папе я ничего не говорила, потому что каких то серьезных поступков со стороны Олега не было, а беспокоить занятого родителя ерундой не хотелось. Пишет и пишет, мне не жалко. Уже привыкла.

— Спам. — эхом повторяет Шахманов не поверив моим словам. — Пусть будет спам. Пока что.

Мы выехали за город и долго петляли поселковыми дорогами. Если бы меня посадили за руль и сказали ехать обратно то я ни за что не нашла бы дорогу даже с навигатором. Как он ориентируется?

Через какое то время мы выкладываем абсолютно все вещи в багажник машины, только что одежду не снимаем, и идем пешком через лес. Хорошо, что я предусмотрительно не в туфлях. А мог бы и предупредить.

— Шахманов, мне начинать нервничать? Природа это хорошо, но сомневаюсь что обычно ты так развлекаешься в первой половине дня. — на тропе много кочек, поэтому приходится постоянно смотреть под ноги. А хочется рассмотреть деревья, как солнечные зайчики играют паутиной, никуда не торопиться.

— Ты права, обычно я развлекаюсь так во второй половине дня. Когда темно и нет лишних глаз. — ухмыляется он, потягиваясь, от чего край пиджака приподнимается являя миру пистолет. В голове сразу мелькают картинки как он тут кого нибудь прикапывает и я запинаюсь о первую же кочку.

Шахманов самым наглым образом смеется, прекрасно понимая ход моих мыслей.

— Не бойся, я ласковый.

— Угу, Кощей так же говорил красным девицам.

Меня окинули «где они и где ты» взглядом и хмыкнули. Так и обидеться можно. Еще больше нервирует что я не успеваю за ним: его шаг равняется моим трем. Отрастят ноги длинные, а Карина потом мучайся. Я насупилась и только что не пыхчу. Ну, может быть самую малость.

Из за кустарника слышно шум реки и виднеется крыша небольшого дома. Что то похожее на домик лесника. В голове пульсирует только одна мысль — надеюсь он меня тут не оставит.

Мы заходим внутрь, предварительно постучав в интересной последовательности. Что за шифры? Шахманов чувствует себя уверенно, снимает пиджак и вешает на спинку массивного деревянного стула. Я же иду на цыпочках, сама не знаю почему, и осматриваюсь по сторонам. Убранство скудное, только все самое необходимое, деревянное. Но добротное, не старое. Металлическая посуда и отсутствие какой бы то ни было техники бросается в глаза, создавая ощущение, что я попала в прошлый век.

За стеной послышалось движение и я напрягаюсь, интуитивно придвигаясь ближе к Шахманову. Если он и замечает мою реакцию, то виду не подает.

— Папа!

Из за угла выходит отец и я бросаюсь в его объятия. Так странно видеть его в спортивном костюме, но и это отходит на задний план. Главное я его вижу, я его обнимаю и он здоров. Неожиданно для всех, особенно для себя самой, я разревелась. То были слезы облегчения. После всего случившегося было необходимо его увидеть, своими глазами убедиться что все в порядке.

— Я прогуляюсь вдоль реки. — прочистив горло, говорит Шахманов.

— Спасибо. — кивает ему отец, продолжая гладить меня по голове. Они обмениваются короткими фразами, за которыми прячется много смысла, и понимают друг друга верно, вот что бывает когда знаешь друг друга давно и хорошо.

Разговор получился тяжелый, отец рассказал что тогда случилось, когда погиб Серёжа и что было после. Я не отпускала его руку, даря молчаливую поддержку, потому что любые утешительные слова казались бы пустыми.

— Денис хорошо о тебе заботится? Вы нашли общий язык?

— Да. — мой ответ был коротким, но верным. Несмотря ни на что, я действительно сейчас в безопасности. И как бы меня не раздражал Шахманов и вся сложившаяся ситуация, я не отрицаю как много он для нас делал раньше и делает сейчас.

— Я про ваши взаимоотношения как мужа и жены. — я растерянно перевела на отца взгляд и от меня не могли укрыться искорки веселья в его глазах.

— Папа!

Отец рассмеялся, кажется, расслабившись. Какой же это приятный звук — смех близкого.

— Что, папа? Мне любопытно как у вас все обстоит. Я даже не смог попасть на свадьбу собственной дочери, так что давай, выкладывай.