— Как нибудь я тебе расскажу. Но не сегодня. — на мгновение Рома становится напряженным, словно воспоминания об их знакомстве являются чем то болезненным. Любопытство тут же выглядывает из за угла, но я сдерживаюсь. Мы не достаточно знакомы, чтобы делиться личной информацией.

— Где папа? — решаю не ходить вокруг да около.

— Не могу сказать, даже тебе не могу. Для его же безопасности.

— Все настолько серьезно?

— Вчера, поздно вечером, у твоего отца был запланирован визит на одно из мероприятий по работе. И, если бы водитель не настоял на том, что машина барахлит и не отправил твоего отца на такси…

— То? — невольно перестаю дышать, зная, что услышанное дальше мне не понравится.

— То Дмитрий Константинович взлетел бы на воздух вместо водителя как только завел бы машину, потому что на такие мероприятия он всегда ездит один, сам за рулем.

Закрываю глаза, глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю. Аккуратно ставлю чашку на стол, ощущая сильную дрожь в руках.

— Серёжа?

— Мне жаль. — коротко отвечает Рома. Что ни говори, в такой ситуации легче не станет. Желудок делает кульбит и резко падает вниз, вызывая тошноту.

Серёжа всегда был рядом, сколько я себя помню. И потерять его так неожиданно оказалось очень больно.

— Известно кто и почему?

— Еще нет, но есть подозрения.

— Поняла.

Говорить не хочется, видеть кого то тоже. В голову калейдоскопом лезут воспоминания о проведенном с Сережей времени.

Поднялась наверх, легла на кровать, прижав колени к груди, и смотрю в пустоту. Сотни вопросов в голове, почему так все обернулось? Эмоции переполняют, а выплеснуть их не могу. Не получается. Оно все крутится внутри, крутится, заставляет дыхание сбиваться. Тянет, царапает. Прореветься бы, чтобы отпустило, чтобы узел внутри немного ослаб, да слезы словно высохли.

Как там папа? Он всегда болезненно переносил потерю своих людей, потому что позиционировал их всех как одну большую семью. Да и как иначе, когда вместо через огонь и воду?

***

А дальше была сама свадьба.

Если честно, большую ее часть я не помню. Много цветов, незнакомых людей, все в белом цвете. Знакомые были только Шахманов и Роман. Все время не хватало рядом папы. С одной стороны он в безопасности и это успокаивает, с другой нервирует факт его отсутствия, потому что мне было бы намного спокойнее будь он рядом в такой день. Хоть я и знаю, что это спектакль и свадьба лишь ширма, обеспечивающая мою безопасность, все равно нервы натянуты. Как и улыбка.

В дверь стучат и оттуда показывается рыжая макушка мужчины, широко улыбающегося.

— Карина, вы обворожительны. Я бы облобызал вашу ручку, но, боюсь, это закончится мордобоем. — Рома вальяжно садится в кресле. — Ах, как жаль, что я Роман не вашего романа.

Я невольно смеюсь и, кажется, немного расслабляюсь.

— Тебе никто не советовал поступить в театральный?

— Увы, обычно мне советуют пойти в другое место. — он лукаво щурится, вызывая улыбку. — Ну вот, совсем другое дело. А то бледностью кожи поравнялась с платьем, таки подумают что похитил невесту большой и страшный серый волк, да принудил к гнусностям всяким, таким как брак. Уфф, даже произносить вслух опасно.

— Ну ты плут, Рома. И как тебя девчонки терпят?

— Они меня не терпят, они меня любят. И голод утоляют вовремя, что самое важное. Я ведь как кот, только большой, могу мурчать на ушко, а могу и в тапки…

— Давай без подробностей. — все еще смеясь, оборачиваюсь и замечаю в дверях Шахманова, наблюдающего за нами.

— Да у вас тут комедия.

— Моими стараниями проращенная из трагедии. — они обмениваются взглядами и кивают друг другу, какая то телепатическая связь что ли в самом деле. — Так что цени меня.

— И корми вовремя. — напоминаю я, а Шахманов давится водой, которую пил в тот момент, и сурово смотрит на Рому. Тот откровенно ржет.

— Ну а что, не только ж о духовном. За сим спешу откланяться. — рыжий подмигивает мне и покидает комнату.

Только когда он уже ушел, до меня доходит что подразумевалось под голодом и я густо краснею. Вот же ляпнула.

— Нам пора. — мне любезно подставляют локоть, в который я вцепляюсь и глубоко выдыхаю, как перед погружением в воду.

Хотя, наверное, так и есть. Потому что дальнейшее я тоже помню отрывками. Вот мы вышли, после двукратного «да» мы расписались в свидетельстве о браке. Аплодисменты, шампанское, волна поздравления. И я, взглядом выискивающая Шахманова, как единственный якорь в этом водовороте.

Я словно абстрагировалась от всего происходящего. Но, когда он надевает обручальное кольцо мне на палец, как и на помолвке, у меня всё внутри начинает потряхивать. Карина, ты выходишь замуж. Здесь и сейчас. За Шахманова. Малодушно хочется закатать до колен подол свадебного платья и, в лучших традициях Джулии Робертс, стартануть куда нибудь подальше. И пусть хоть небо о землю.

Закрыв глаза, выдыхаю, чувствуя что бледнею. Я прекрасно понимаю, что не могу себе этого позволить. Не сейчас, не при сложившихся обстоятельствах. Я сдержу свое обещание, ради отца. Но и быть паинькой я не обещала.

Обернулась на Шахманова, разговаривающего в стороне по телефону, и улыбнулась во все тридцать два. Может быть это будет глупо и по детски, но принцип «сделал гадость — сердцу радость» никто не отменял.

С нескольких бокалов вина мне становится легче, комок напряжения в животе слегка ослабевает.

Постепенно пары начинают танцевать в специальной зоне, под спокойную приятную музыку. На нас обращают все меньше внимания, вечер набирает обороты.

Только единожды меня полностью выбили из колеи. Шахмановские парни громко закричали «горько», ожидая от нас поцелуя новобрачных, Роман направил на нас камеру телефона. Я была уверена, что поцелуя в щеку будет им вполне достаточно, и так весь вечер «игра в любовь». Мой «жених» разулыбался гостям на какие то их слова и у него на щеках появились ямочки. Шахманов и ямочки. Они всегда там были? Я настолько зависла на этой мысли, рассматривая его щеку, что не заметила как ситуация приняла интересные обороты. Меня поцеловали. Сначала осторожно, не побоюсь этого слова — нежно, притягивая к себе за талию. От неожиданности я ответила на поцелуй. И тут же потерялась в своих ощущениях. Кажется, начался пожар. Нежность сменилась страстью, уверенностью, внутри все пылает, дыхания не хватает. Его руки, кажется, везде одновременно.

— … двадцать восемь… тридцать…

Все вокруг отошло на задний план, я откровенно тонула в новых ощущениях. И только покашливание Романа вернуло нас в ресторан:

— Голубки, вы решили род продолжить при свидетелях?

Я уткнулась Шахманову в грудь лицом, стало слишком неловко, в первую очередь от своих ощущений. Частый стук его сердца немного успокоил, значит меня не одну повело.

Что это такое за наваждение?

Через пол часа нам наконец удалось сбежать (тактически отступить) с собственной свадьбы.

***

— Выходи. — напряженно выдает Шахманов, подъехав к дому, и срывается с места, стоит только мне выйти на улицу. И куда он поехал?

Обнимаю себя руками и плетусь в дом. Остаток вечера он странно на меня смотрел, после того как поцеловал у всех на глазах. Мне бы в себе разобраться, куда уж до перепадов его настроения. Слишком многое навалилось за последнее время. Беру бутылку красного вина и направляюсь в ванную.

И так меня накрывает после пары бокалов, так себя жалко становится, что я вместе с Пино и прямо в свадебном платье забрираюсь в ванную, предаваясь рыданиям.

Выплакала все: стресс от свадьбы, испуг от нападения, переживания за отца, смерть Серёжи. Нам, девушкам, порой очень важно выплеснуть эмоции, все и разом. Чтобы оно внутри не копилось, не варилось и не вылезло в неподходящий момент. Да и вообще, свадьба у меня сегодня или нет? Как хочу так и праздную. Теплая вода набирается, превращая мое платье в безобразие. Но зато как тепло, я устала мерзнуть за последние дни. Еще пару глотков и становится основательно тепло. Кладу голову на бортик ванной и незаметно для себя засыпаю, прямо с бутылкой в руке.