Староста почесал голову, но сурово сдвинутые брови разошлись, и Валери поняла — поверил. Слава Богу, поверил!
— Ладно, заходи. Отметишься тут у меня, потом можешь идти на постоялый двор. Если старый Кристоф будет спрашивать, скажешь — староста разрешил.
Валери проследовала вслед за мужчиной внутрь дома. Пока он шуршал бумагами, девушка осмотрелась и тут же сникла — да уж, условия ужасающие. И это дом старосты — по идее, лучший в деревне. Хоть Валери с матерью и не держали слуг, в их доме всегда было чисто. А здесь — грязь, тараканы, смердит из каждого угла… страшно представить, что будет на постоялом дворе. Неужели в деревнях все так живут?
— На-ка вот, распишись здесь. Ты грамоте-то обучена?
— Да. — Валери кивнула и поставила изящный росчерк на заляпанной бумаге. Староста удивленно хмыкнул.
— Значит, говоришь, к лекарскому делу была приставлена? Интересно. И что умеешь — насморк лечить или что-то посущественнее?
Валери улыбнулась, открыла сумку и достала набор инструментов, которые подарила ей мать.
— Разное умею. Рану промыть, чтобы не воспалилась, да и зашить тоже. От кожных хворей мази и настойки знаю, от боли, от кашля и отеков. Роды принять могу, даже если мать или дитя слабые. Определить, что за болезнь приключилась — по току крови и ритму сердца, по оттенку кожи, по цвету глаз и языка. Трав много знаю, и как с ними работать. Мать меня учила с самого детства, а к ней у нас, в Руане, очереди стояли каждый день, да на всю улицу.
Староста одобрительно прищелкнул языком и протянул вперед руку. Чуть выше запястья багровел огромный чирей. От его вида Валери затошнило, но она справилась с собой, и приказав старосте сесть, достала из сумки сверток с чистыми тряпочками и целебной мазью. Инструменты и лекарства — первое, что они с матерью собрали перед отъездом.
— Нарыв придется вскрыть, чтобы вышел гной. Потом обработаю рану мазью и наложу повязку. Будет неприятно, Вы уж потерпите.
— Да режь уже, чего встала? Я тебе не девица, визжать не буду.
Взяв скальпель, Валери ловко вскрыла чирей. Наружу тут же потек гной, и судя по тому, как побелело лицо старосты, было все же неприятнее, чем он ожидал. Очистив рану, девушка промыла ее настойкой ромашки и наложила повязку с целебной мазью.
— Ну, вот и все. Завтра ткань надо будет сменить, я к Вам зайду, помогу. Мазь из календулы и ромашки вытянет на себя остатки гноя и снимет красноту. После смотрите, чтобы в рану не попадала грязь, и промывайте раз в день чистой водой. Примерно за неделю заживет до корочки.
Староста одобрительно хмыкнул, повертев рукой.
— Да уж, не ожидал. И впрямь умелая, таких еще поискать. Уже и боль почти ушла… а напомни, как там тебя зовут?
— Валери Деланж.
Внутренне торжествуя, Валери скромно поклонилась.
— Валери, значит… твои родители, должно быть, очень тобой гордились. Скажи-ка, а тебе обязательно искать работу именно в Париже? Путь туда неблизкий, и места у нас глухие, неровен час по дороге опять что приключится. Может, останешься? Работу мы тебе найдем, у нас тут лекарей нет. Была одна, на воду шептала и травами лечила, но уж два года как померла. А здесь — у кого зуб, у кого понос, у кого дитя в пузе, и каждому помощь нужна. С оплатой мы тебя не обидим… денег много дать не сможем, конечно, деревня у нас не богатая, но неподалеку расположено поместье графини Констанции, а она женщина болезненная. Вот уж кто тебе от души заплатит, как пить дать. Мы тебе и дом выделим, тот, что от знахарки остался. Согласна?
Валери нахмурилась, сделав вид, что обдумывает предложение. Староста забеспокоился.
— Ну, ты сразу-то не отвечай, иди пока на постоялый двор, отдохни. А завтра, как вернешься повязку сменить, все и обсудим.
— Хорошо. Тогда, с Вашего позволения…
— Да иди, иди. И поешь хорошенько, скажи Кристофу, чтобы поставил тебе еду поприличней, а не то, чем он обычно нас кормит. Пусть запишет на мой счет — хоть так расплачусь с тобой за помощь.
— Благодарю. Ну, тогда доброй ночи. — Валери собрала инструменты и вышла из дома старосты, едва не подпрыгивая на ходу от радости.
Хвала Всевышнему, вот все и решилось. Здесь она сможет дождаться, когда приедет мама и Стефан, заодно и попрактикуется в лекарском деле. Раз им теперь нужно будет самим о себе заботиться, придется хорошо освоить эту работу.
— Пойдем, дорогая. Сегодня мы с тобой и поедим, и поспим. Привыкай к новому месту, пока что больше никуда не торопимся. — погладив Стрелу, Валери угостила ее яблоком.
Найти постоялый двор оказалось нетрудно. Деревянный дом, повыше остальных, хоть и не особо привлекательный. Зато оказалось, что это именно оттуда аппетитно пахло жареным мясом. Валери уже собиралась открыть дверь и войти, как вдруг рядом с ней появилась та самая молодая женщина, что направила ее к дому старосты.
Сейчас она выглядела еще хуже — темные пятнышки на лице увеличились, на некоторых появились язвы. Кожа казалась мертвенно-бледной, и только запавшие глаза были словно обведены алыми кругами. Валери отшатнулась, сразу поняв, с чем имеет дело. Господи, сохрани, да ведь это чума!
Попытавшись сделать еще один шаг, женщина споткнулась и упала на колени. Валери, проклиная все на свете, надела кожаные перчатки и подошла ближе. Для начала, надо определить, насколько сильно уже развилась болезнь. Господи, и за что ей это?! Ведь так хорошо начался этот вечер, и уже казалось, что все беды и невзгоды позади.
Стоило Валери склониться над больной, как та судорожно вцепилась ей в руку. В голубых глазах женщины плескался страх.
— Помогите… позовите старосту. Мне так плохо, дышать невмоготу…
— Сейчас, милая, не беспокойтесь. Только давайте сначала посадим Вас вот здесь, хорошо? — Валери помогла женщине встать, и подведя ее ко входу на постоялый двор, усадила спиной к стене.
Колени противно дрожали, и девушка поняла, что страшно напугана. Дар — это замечательно, но и ее силы не безграничны. Если больных уже много, всех она спасти не сможет, лечение тяжелых болезней отнимает много сил, а у нее ни опыта, ни практики еще нет. Заставив себя успокоиться, Валери ободряюще улыбнулась и погладила женщину по руке.
— Постарайтесь глубоко дышать и лишний раз не двигайтесь. Я скоро вернусь, только позову кого-нибудь на помощь.
— Старосту… позовите старосту. Он мой отец.
Кивнув, Валери со всех ног бросилась обратно к дому старосты. Вскоре они уже вместе стояли рядом с больной.
— Что с моей дочерью? Можешь сказать?
Валери тяжело вздохнула. Скрывать не имело смысла, оставалось только молиться, чтобы суеверные крестьяне не связали начало болезни с ее приходом в деревню.
— Могу. У нее чума. Вполне возможно, что и у ее сына тоже. Что хорошо — болезнь только началась, если приступить к лечению как можно скорее, ее еще можно спасти.
— А Эрик, моего внук — что с ним теперь делать? Пока что он дома, но матери его не отдашь, да и никто другой не возьмет, побоятся чуму в дом принести.
— Не переживайте так сильно. Сегодня у ребенка еще даже не было пятен. Из дома, конечно, придется его забрать, но лишь на несколько дней. Побудет со мной, под присмотром — остальное обсудим потом. А сейчас соберите здесь всех жителей деревни, прийти должен каждый без исключения. Мне нужно их осмотреть, чтобы понять, сколькие уже больны. Затем, зараженных необходимо изолировать от здоровых, иначе чума распространится по всем дворам. Больных разместим в доме знахарки. И кстати, Вы когда последний раз с дочерью общались?
— Да уж пару недель как не разговаривали… поругались мы с ней, из-за мужа ее беспутного. Сбежал, выродок, только его и видели. Может, с него все и началось?
Валери пожала плечами, глядя на дочь старосты. Нет, за пару недель болезнь бы развилась куда сильнее.
— А пару дней назад в деревню никто не приходил?
— Да вроде бы, нет… хотя, погоди-ка. Пришлых не было, зато есть тут у нас одна сиротка. Ее тут еще в детстве родители бросили, она сейчас на постоялом дворе помогает. Не девка, а сущая ведьма. Мужа нет, а уже с пузом ходит, и не говорит, от кого понесла. Бесовское отродье, ну точно она!
