Но отец полюбил ее мать больше, чем долг. И вскоре, от их союза родилась девочка. Прелестная, светловолосая и сероглазая. «Настоящий подарок нам с Жаном от Бога» — всегда повторяла мать, вспоминая об этом.

Так Валери, еще будучи ребенком, поняла, почему ее жизнь никогда не будет такой, как у других детей.

Впрочем, она не жаловалась. Отец был добр, любил их обеих, старался приходить домой почаще и всегда дарил Валери красивые игрушки. Позже, когда она повзрослела, отец стал приносить ей платья и украшения, музыкальные инструменты, холсты и краски. Он хотел, чтобы у его единственной дочери всегда было все самое лучшее… и вот, неделю назад отца не стало.

Его казнили на столичной площади за нарушение устава ордена. Валери с матерью так и не смогли понять, почему за этот проступок было назначено столь серьезное наказание.

Потом начались другие казни, и вскоре стало ясно, что под видом борьбы с ересью люди короля просто избавляется от тамплиеров, забирая себе их имущество. Единственным кто посмел открыто выступить против этого безумия, был епископ Арно, но вскоре столицу потрясла страшная новость — епископ погиб.

Узнав о случившемся, Валери слезно просила мать немедленно покинуть город, но та не могла уехать, не раздобыв денег на дорогу. Раньше они никогда не задумывались о средствах к существованию, ведь любые их нужды удовлетворял отец.

Казалось, что выхода нет, но несколько дней спустя пришел друг отца, Стефан — единственный, кому тот доверил свою тайну. Он, как мог, поддержал их в горе, позаботился о похоронах, и уладил все вопросы, связанные с переездом. Предупредив, что придет за ними на рассвете, Стефан ушел. На сборы оставалась еще целая ночь, но Валери с матерью собрались за пару часов — взяли только самое необходимое, кому что было ценнее.

Рано утром Стефан вернулся, однако, было уже слишком поздно — когда Валери с матерью надевали дорожные плащи, в дверь грубо постучали. Понимая, что люди короля не оставят их в покое, а с двумя слабыми женщинами далеко не убежишь, Стефан предложил разделиться.

Он вывел Валери из дома через черный ход, дал ей сумку с провиантом и мешочек денег, обнял на прощание и помог забраться в стоявшую у дома повозку. Так Валери должна была добраться до одной из деревень в окрестностях соседнего города.

«Деревенька маленькая, называется «Темный лог». Места там глухие, и это довольно далеко от столицы, вряд ли кто-то будет искать тебя в той стороне. Оставайся в деревне до тех пор, пока мы с твоей матерью не заберем тебя оттуда». Вот и все.

Что случилось в доме после отъезда, Валери не знала, и только надеялась, что Стефану удалось спасти ее мать.

Старая повозка скрипела и тряслась, подскакивая на ухабах. Валери, стиснув зубы, старалась ни о чем не думать, чтобы не разрыдаться в голос. Страх за мать, жалость к себе, скорбь из-за смерти отца — все смешалось в один тугой комок, застрявший в горле. Ее уже давно душили слезы и боль, но глаза все же оставались сухими. Нужно быть сильной, чтобы дождаться маму. Стефан честный и добрый, отец ему доверял, а значит — и она тоже должна поверить.

Но кто же предал отца? Кто из тамплиеров узнал его тайну и все рассказал королю?..

Внезапно, повозка резко остановилась, и Валери, не удержав равновесие, упала, больно ударившись головой. Что за безумный возчик… и почему так быстро доехали? Стефан же сказал, что добираться до места примерно сутки, а прошла от силы пара часов.

Кожаный полог, покрывающий повозку, отодвинулся в сторону и в проеме появился силуэт мужчины. Пыхтя, он попытался залезть внутрь и Валери инстинктивно стиснула в руке тонкий кинжал — подарок покойного отца. Голова болела от удара, по телу разливалась слабость.

— Что случилось? Разве мы не должны ехать дальше?

Мужчина, наконец забравшись в повозку, придвинулся ближе.

— Дальше? Нет, девонька, не думаю. Как-то маловато мне заплатили за такую работенку. Я ж не дурак, вижу, что происходит. Раз к вашему дому пришла стража — значит, я и сам головой рискую. Покрывать преступницу за несколько жалких монет мне не с руки. Так что, давай-ка, будь умницей и сделай старому Бернару приятно. А там уж и поглядим, чем я смогу тебе помочь.

— Не смей меня трогать… — голос девушки сорвался на крик, сердце забилось с такой силой, словно решило выскочить из груди.

Мужчина, осклабившись, сделал еще пару шагов по направлению к ней, и Валери, достав кинжал из ножен, поднялась с пола. Мерзкий хохот возчика эхом отдался у нее в ушах, к горлу подступила тошнота. Этого просто не может быть… не может.

(Италия, Ананьи, дворец Папы Римского.)

Джакомо Каэтани, аудитор Трибунала Священной Роты и приближенный Папы Римского, Бонифация VIII, очень хотел спать.

Он и раньше не отличался большой выносливостью, а после возведения в нынешнее звание, ослаб окончательно. Боясь прогневить Папу своим нерадением, Джакомо потерял покой. Ночью ему снились кошмары, днем донимали подчиненные. Не справляясь с возложенной на него ответственностью, бедняга не знал, куда деваться.

И вот, сегодня вечером, Папа вдруг пригласил его на личную встречу. Это до такой степени напугало аудитора, что он подумывал постыдно сбежать, но не посмел, и в эту минуту как раз входил в резиденцию Его Святейшества, все еще мучимый сомнениями.

Едва слышно постучав, Джакомо приоткрыл дверь и заглянул в комнату.

— Как давно я не видел тебя, друг мой. Входи же, не стесняйся. — Папа ободряюще улыбнулся, взмахом руки подзывая Джакомо к себе.

Судорожно вздохнув, аудитор прикрыл за собой дверь и на цыпочках подошел к Бонифацию. Получив благословение, он сел в кресло, изящным движением поправил одеяния, и замер, напряженно улыбаясь.

— Ваше Святейшество, зачем Вы желали меня видеть?

Папа вздохнул, и Джакомо с удивлением понял, что не ему одному здесь тревожно. Бонифаций сильно осунулся с момента их прошлой встречи, а ведь прошло всего две или три недели.

— Мне нужно обсудить с тобой одно важное дело, и я надеюсь, что наш разговор развеет мои сомнения. Полагаю, ты знаешь, что сейчас происходит в Париже?

Джакомо незаметно выдохнул, испытывая огромное облегчение. Хвала Господу, речь пойдет не о нем, а о внешних проблемах Церкви.

— Да, Ваше Святейшество. Недавно я как раз просматривал отчеты, и могу сказать, что вести из Франции становятся все более тревожными. Наши соглядатаи при дворе Филиппа сообщили, что он открыл охоту на тамплиеров, приговаривая членов ордена к смерти посредством надуманных обвинений в ереси. Но на этом король не остановился. В последнем отчете было сказано, что он погубил епископа Арно. Причиной тому послужила обличительная проповедь, в которой епископ призывал Филиппа «прекратить войну против Церкви». Конечно, сам король не посмел участвовать в этой богомерзкой затее, в роли убийц выступили канцлер Гийом де Ногаре и его головорезы.

Бонифаций осенил себя крестным знамением и снова устало вздохнул. Казалось, он тоже уже очень давно не отдыхал как следует.

— Значит, Арно больше нет в живых… прискорбно, он был одним из тех, кого еще можно назвать истинно верующим христианином. Его смерть станет большой утратой для всех нас. Я не ожидал, что Филипп так быстро попадет под пагубное влияние своих советников. Судя по всему, его канцлер, Гийом — сущий бес во плоти.

Джакомо кивнул. Да уж, имя Гийома де Ногаре слишком часто встречалось в отчетах, приходящих из Парижа. И все они были связаны с темными и непотребными делами, вызывавшими у аудитора нервную дрожь.

— Что-то еще, о чем мне следует знать?

— Сложно сказать, Ваше Святейшество. Фактов пока не так много, могу лишь поделиться своими подозрениями. Они касаются наших людей в свите Филиппа. Полагаю, их больше нет в живых. Я и сам собирался сообщить Вам об этом, но решил подождать еще немного.

— Почему ты так решил?

— Месяц назад я приказал одному из них вернуться в Ананьи, но его до сих пор нет. И отчеты… уже две недели мы не получаем никаких вестей из Парижа. Конечно, такое бывало и раньше, но если в одно совпадение я еще могу поверить, то в два — уже нет.