— Да можно… сам сделаю, иди давай.

Кивнув, Валери ушла в дом. Сил стоять уже не было, и она, подойдя к Катрин, села рядом с ее кроватью. Бедняжка все еще выглядела ужасно — лицо распухло до неузнаваемости, глаза заплыли из-за кровоподтеков, на голове зияла глубокая рана. С помощью дара Валери исцелила все внутренние повреждения и ослабила боль, но убирать синяки и ссадины намеренно не стала — для блага самой же Катрин ее выздоровление должно казаться естественным.

— Где я? — слабый шепот Катрин заставил Валери вздрогнуть.

— Слава Богу, очнулась. Надеюсь, ты меня помнишь? Я Валери, знахарка. Ты приходила ко мне сегодня. Сейчас ты в моем доме.

— Помню. Что со мной случилось? Почему… почему так больно?

Валери положила на лоб девушки платок, смоченный ледяной водой, и взяла ее за руку. Тонкие пальцы Катрин, покрытые пятнами синяков, едва ощутимо сжались.

— Тебя сильно избили несколько часов назад. Постарайся не шевелиться, сейчас тебе нужно лежать и отдыхать. Ты поправишься, но телу нужно время, чтобы полностью излечиться.

Краем глаза Валери заметила, что Катрин положила другую руку на живот, и мысленно застонала. Господи, дай сил вынести этот разговор сегодня! Словно прочитав ее мысли, Катрин молча заплакала. Слезы текли из-под век, скатываясь по щекам, но она все же нашла в себе силы спросить.

— А что с ребенком?

Валери едва сдержалась, чтобы не разрыдаться в голос. Хотелось встать и убежать куда-нибудь далеко-далеко, а еще лучше — чтобы мама была рядом. Как же сильно она была нужна ей сейчас!

— Прости, милая. Я… я не смогла ему помочь. Тебя били по животу, и видимо, слишком сильно. Ребенок не выжил.

Катрин высвободила свою руку из ее пальцев и прошептала:

— Можно мне немного побыть одной? Прошу тебя.

Валери встала, чувствуя, что вот-вот упадет. Наверное, ей бы тоже не помешало сейчас хоть ненадолго остаться наедине с собой. И поспать, забыв про все, что творится в этой проклятой деревушке.

— Да, милая, конечно. Отдыхай. Я пока схожу за водой.

Взяв ведро, Валери вышла из дома и чуть не столкнулась со старостой, стоявшим на пороге.

— Господи помилуй, напугали!

— Тихо! — староста показал пальцем в сторону постоялого двора. Оттуда доносились чьи-то сердитые голоса.

— Что там происходит? Лоран вернулся?

— Не знаю. Я как раз дите схоронил, и тут началось — сначала крики, потом суета какая-то. Схожу, посмотрю, что у них произошло. А ты лучше вернись в дом и закрой дверь на засов, от греха подальше.

— Отец! Отец, ты здесь?

Валери всмотрелась в темноту, и увидела, что к дому со всех ног бежит девушка. Да это же дочь старосты! Она-то тут зачем? Нехорошее предчувствие заскреблось в сердце, и она шагнула вниз, навстречу гостье.

— Агнес, что случилось? Я же сказала тебе находиться дома и побольше отдыхать. Тебе нельзя бегать, пока не восстановятся силы.

Дочь старосты схватила Валери и как следует ее встряхнула.

— Лоран! Он мертв! Его отец, мать и добрая половина наших идут сюда, чтобы судить Катрин!

Староста подошел к дочери, и успокаивая, положил руку ей на плечо.

— Стой, дочка, не кричи. Скажи толком, что произошло. Что значит «Лоран мертв» и при чем тут Катрин? Она же все это время в беспамятстве пролежала, я сам свидетель.

Агнес тревожно оглянулась на деревню, уже гудевшую, как растревоженный улей.

— Я пошла к старухе Иветт, за молоком. И вдруг услышала, как кричит женщина. Она все время повторяла: «он мертв, мертв, мой сын мертв», как заведенная. Мы с Иветт подошли посмотреть, что случилось, и увидели мать Лорана. Она сидела на земле возле постоялого двора, и перед ней лежал Лоран, потом из дома выбежал Кристоф, оттащил ее и попытался поднять Лорана на ноги, но не смог — папа, он уже окоченел! И у него на лице были такие же темные пятна, как у меня!

Валери и староста переглянулись, не говоря ни слова. Всем в голову пришла одна и та же мысль, но смелости высказать ее вслух хватило только у Агнес.

— Они хотят убить Катрин, потому что считают, что она и есть ведьма…

Валери выхватила у старосты лопату, которую он все еще держал в руках, и подбежала к двери, ведущей в дом. Отдавать Катрин на незаконный суд она не собиралась.

— Спасибо, Агнес, что предупредила, но вам здесь находиться опасно. Запрись вместе с Эриком у отца дома, а Вы, староста, пожалуйста, сообщите графине о том, что происходит. Пусть пошлет стражу, разогнать толпу, иначе они убьют Катрин. Мы постараемся дождаться вас здесь.

Староста кивнул, подталкивая дочь в сторону своего дома.

— Беги, родная, запрись на все замки и сиди тихо. Я вернусь, как только смогу.

Агнес, обняв отца на прощание, побежала к сыну. Староста тоже растворился в темноте, направившись к поместью графини, а Валери, закрыв дверь, привалилась к ней спиной и на несколько секунд закрыла глаза. От страха стало тяжело дышать, ноги словно налились свинцом. Нельзя медлить, нужно сосредоточиться и попытаться успокоить крестьян с помощью дара. Даже если ей не удастся решить конфликт самостоятельно, это даст им с Катрин немного времени.

— Хорошо, что ты вернулась одна.

Валери открыла глаза и увидела, что перед ней стоит Катрин. Босая, всклокоченная, в рваном, покрытом кровью платье, она производила жуткое впечатление. Но куда больше пугало то, что в ее правой руке недобро блестел большой кухонный нож…

— Подумать только. Гийом де Ногаре: канцлер, советник короля, хранитель королевской печати и глава дворцовой стражи — как много титулов для одной персоны. А Вы весьма разносторонний человек, не так ли, друг мой? — Пьер Дюбуа подлил себе вина и с наслаждением сделал огромный глоток.

На столе перед ним уже стояло несколько пустых бутылок. Канцлер, насмешливо взглянув на Пьера, едва пригубил свое пиво и поставил кружку обратно.

— И впрямь. Правда, лично мне этого никогда не казалось достаточно. Рядом с правителем-реформатором всегда происходит так много событий, которые, в свою очередь, открывают так много возможностей… хотя, зачем я говорю об этом Вам, Пьер? Ведь Вы тоже из тех, кто умеет пользоваться ситуацией, продвигая себя на вершину, не так ли?

Пьер рассмеялся в голос, шутливо погрозив собеседнику пальцем.

— Как обычно, видите людей насквозь, да? Что же, нет смысла отпираться, я жажду достичь вершины. И вот что я Вам скажу: давно настало время покончить с мракобесием, устроенным церковниками, и если мои памфлеты в этом помогут, то я целиком к Вашим услугам.

Гийом, подняв кружку, придвинулся ближе к собеседнику.

— Истинно, дражайший. Засим, предлагаю тост — за короля Филиппа, великого реформатора и правителя нашего времени!

— За короля! — Пьер опрокинул очередной бокал и бессмысленным взглядом уставился в стену.

Через несколько секунд глаза его закрылись, и распластавшись на столе, он громко захрапел. Из приоткрытых губ правоведа сочилась тонкая ниточка слюны.

Гийом брезгливо посмотрел на него и тут же коротко свистнул. Дверь покоев Пьера бесшумно отворилась, вошли двое мужчин, одетых в доспехи королевской стражи. Их движения, даже скованные немалым весом брони, были достаточно грациозны, что позволяло узнать в вошедших членов личного отряда канцлера, состоявшего из профессиональных акробатов. Правда, трюки, которые они показывали, чаще всего оказывались для зрителей смертельными, ведь большую часть деятельности, которой занимался отряд Гийома, составляли убийства и шпионаж.

— Обыщите тут все, и не шумите. Он выпил достаточно, так что будет храпеть до утра, но помните о страже. Если найдете что-то интересное, принесете мне. В первую очередь обращайте внимание на личные бумаги и памятные вещицы — мне нужно знать, с кем он спит, ест и строит планы на будущее. Платок, заколка, брошка, локон волос, любовная записка — сгодится что угодно. Если ничего не найдете — значит, плохо искали. Я буду у себя.