Именно так я себя и ощущаю — победителем, когда Ди своим криком перекрывает все звуки бешеного секса и взрывается оргазмом. Внутренние стенки обволакивают ствол, пульсируют, сжимаются, но я упёрто продолжаю её трахать, пусть и двигаться в ней становится запредельно сложно.

Блядь, как она дрожит. Как стонет и кричит. Как её выворачивает в моих руках. Как закатываются от кайфа синие глаза. Всё это кажется настолько знакомым, близким, родным, что, несмотря на одуревший от похоти мозг, сердце срывается в пляс, выбивая по рёбрам любовный ритм. Его нежностью затапливает. Счастьем кроет. Я задыхаюсь от любви. Я натуральным образом не могу дышать, когда она открывает глаза и через отражение мне в душу взглядом проникает. Таким светом озаряет, что темнота не просто отступает. Рассеивается, тает и исчезает.

Первый вдох — свободный. Без груза на груди. Без окаменелостей внутри. Без боли и страха. Второй — натужный и рваный, но только потому, что я продолжаю вколачиваться в её влагалище со звериным, хищным рвением. Впервые с нашего первого раза я не могу остановить мысль, которая без конца долбит по распаянным извилинам.

Я трахаю Диану. Я трахаю свою Дикарку. Я, блядь, её трахаю без запретов и рамок. Без страха сорваться и навредить. Я трахаю Диану и просто наслаждаюсь этим процессом.

И я хочу его растянуть до бесконечности.

Рвано вдохнув, ослабляю давление пальцев и снижаю темп до тягучего минимума. Ди непонимающе моргает. Наклоняюсь к её уху, липну к вспотевшей спине. Прихватываю губами верхушку ушка, снова лаская раскрасневшиеся соски.

— Я хочу, чтобы ты ещё раз кончила на моём члене, Дикарка. Чтобы дрожала и тряслась. Чтобы стонала и извивалась.

— А ты?

Вижу, что с трудом даже эти пару слов выталкивает. Это был тяжёлый день для нас обоих. Да и всю прошлую неделю лёгкой не назовёшь.

— И я. Как только заставлю тебя кричать моё имя, когда кончаешь. Я хочу слышать его в момент твоего наивысшего удовольствия.

Ведём беседу так, будто я не вгоняю в неё хер по самые яйца на каждом рывке, пусть и делаю это мягко и без спешки.

— А ты? — закоротило пластинку у моей Дикарки.

Негромко хмыкнув, улыбаюсь. Языком прохожу по всей длине шеи.

— Ты хочешь слышать своё имя, когда я кончаю? — в затылок сипом выбиваю.

— Хочу.

— Услышишь. Быстрее?

— Быстрее.

— Ты долго?

— Нет. А ты?

— И я. Но только после тебя.

— Согласна. — подтягивает уголки пухлых губёх вверх, глазами киловатты чувств транслируя.

— Люблю тебя.

— Люблю сильнее.

Это последние слова. Следующими будут только гулкие выкрики, которые мы так желали слышать в момент разрядки.

Вколачиваюсь в неё, вдалбливаюсь, трахаю. Кусаю, целую, лижу, царапаю зубами. Веки опадают вниз, как только закрываются её синие глаза. Теряя зрение, усиливаем ощущения: обоняние, вкус, осязание. Всё обостряется, набирает цвета и яркости. Встреча вспотевших тел — звон, нахлёст, взрыв. Разрыв — обжигающий холод. Её вкус — соль и сахар, перец и мёд, корица и мята, нектар из любви и счастья. Её запах — смесь пряностей и наслаждения. Её тело — музыкальный инструмент. Перебираю струны, попадаю в такт, задаю ритм, выбиваю мелодию души, отдающуюся тонким звоном по нервам.

Вбиваюсь в неё, словно одичалый. Каждый раз шляпой в матку упираюсь. Стонем всё громче, пока Дикарка не выгибается дугой, выкрикивая моё имя. Первая пульсация её влагалища, и я кончаю. Бурным потоком кипящей магмы изливаюсь в неё. Впрыскиваю в неё столько спермы, сколько, клянусь, в жизни не вырабатывал. Её трясёт, меня ломает. Мышцы пресса без остановки сокращаются, пока я продолжаю двигаться внутри её тела, выжимая остатки семени. Я отдаю ей всё до капли.

— Диана… — хриплю на последнем издыхании только потому, что она хотела это слышать.

Сам падаю вперёд, одной рукой ища опору в виде шкафа, а второй удерживаю не держащуюся на ногах Дианку.

Шумно и рвано стараемся дышать. Не дышим, а именно стараемся, потому что в этот момент все системы организма уходят на экстренную перезагрузку, чтобы не сгореть от перенапряжения. Оставшиеся генераторы пашут на пределе своих возможностей, работая только на одуревший ритм сердечных мышц, разносящих дрожь, гром и вибрации по конечностям.

Втыкаюсь лбом в затылок Ди, крошечными порциями проталкивая в лёгкие кислород, но она вышибает его вместе с духом, когда, вскинув голову, накрывает ладошкой мою кисть, лежащую на её животе, переплетает пальцы и шепчет:

— Я хочу от тебя ребёнка.

Поднимаясь на новый уровень

Это утро начинается так же, как и все предыдущие, когда Дианка оставалась у меня ночевать. Встаю с постели и иду выполнять утренний ритуал, давая Дикарке ещё немного времени на сон. После её вчерашнего заявления о том, что хочет от меня ребёнка, она едва ли не сразу же отрубилась. В ванну её пришлось нести на руках и самому мыть, потому что её сил хватало только на то, чтобы держать глаза открытыми. К тому моменту, как накрыл её одеялом, Ди уже уснула.

Я до сих пор не знаю, как к этому относиться. Я даже не понимаю, что чувствую. Нет, все мои слова о том, что готов взять на себя ответственность за семью, которую мы создадим вместе с Дианой, не были пустым трёпом. Это без проблем. Всех вытяну и подниму. Меня пугает то, что Ди скачет из крайности в крайность. Два дня назад она заявляла, что не готова к браку, а вчера сказала, что хочет ребёнка.

Шумно выдохнув, глазами изучаю спящую девушку, стараясь понять, что же происходит в её голове. Чего она хочет на самом деле и к чему готова, а к чему нет. Погружаясь в раздумья, даже не замечаю, что она открыла глаза и тем же изучающим, пусть и затуманенным сонным мороком, взглядом смотрит на меня.

— Егор. — зовёт хрипло и прочищает горло. — Всё хорошо?

Тряхнув головой, развеиваю в прах все догадки, мысли и предположения. Присаживаюсь на край кровати, цепляясь взглядом за синие глаза. Пальцами убираю чёрные волосы за ухо и притягиваю Дикарку к себе.

— Всё хорошо, малышка. Просто задумался. — выбиваю тихо и несколько неуверенно, за что она сразу же хватается.

— О чём?

Сказать ей правду? Нет. Не стоит. Пусть сама придёт к этому.

— Егор. — опять шуршит Ди, оторвав голову от моего плеча и установив зрительный контакт. — Это из-за того, что я сказала вчера, да?

Шумно втягиваю носом воздух, останавливая движения рук на её спине.

— Да, Диана.

Она поднимается выше, натягивая на голую грудь одеяло, и сжимает пальчиками мою кисть.

— Я знаю, что не вовремя это ляпнула. Со мной всегда так. Ты и сам знаешь. — ещё как знаю. — Но это не значит, что я не понимала, что говорю, Егор. Можешь сейчас просто выслушать меня, не перебивая? — сосредоточенно в глаза смотрит, пока я не киваю. — Спасибо. — одними губами выталкивает. Забивается кислородом и на одном дыхании трещит. — Знаю, что часто веду себя как избалованный ребёнок. Закатываю тебе скандалы и сцены ревности. Незаслуженно обижаю, пусть и понимаю головой, что зря это делаю. Ты столько всего делаешь для меня. Терпишь все мои истерики, успокаиваешь, заботишься, как о каком-то несмышлёныше. Но я обязательно изменюсь, любимый. Обещаю. Только потерпи меня ещё немного. — улыбается уголками губ. — Я буду стараться изо всех сил, чтобы стать тебе достойной женой. Я правда этого хочу. Тогда испугалась, но больше не боюсь. — кладёт ладони на живот так, будто там уже есть малыш. — И я стану хорошей мамой для нашего ребёнка. Я вырасту и научусь. Я обязательно стану достойной тебя. Вчера, когда заявила о том, что хочу от тебя ребёнка, я имела ввиду не сейчас, но в тот момент мне казалось это та-аким важным. Чтобы ты знал, что я готова взрослеть и меняться. Принять на себя ответственность. Я люблю тебя так сильно, что готова на всё. Абсолютно на всё. Понимаешь?

— Понимаю, Ди. — сиплю ей в шею, снова притягивая ближе.

Она робко скользит пальцами по моей грудине и касается губами плеча.