Далее он показал, что она должна сделать и выбрал старика Бо её партнером по тренировкам, так как только он умел ставить подобную защиту.

— Зачем помогать той, кто не дал клятву и собирается уйти? — спросил Бо.

— Я несколько раз вытаскивал её из передряги! Скажем так, привычка у меня такая, спасать красавиц и ничего не требовать взамен, — ответил Жора.

Айминь насупилась, но продолжала отрабатывать удар кинжалом на старике, а утром взвалила Фуджини на спину и побежала вперёд. Так они и передвигались до столицы: днём бежали, а по вечерам учились сражаться мечами или проводили тренировки по рукопашному бою. Причём Жора запретил останавливаться в гостиницах, предпочитая ночевать под открытым небом. Это делалось для того, чтобы никто не увидел, на что они способны.

Наконец кавалькада въехала в ворота главного города княжества, и купец, облегченно вздохнув, отправился в торговую палату. Пока за закрытыми дверями проходили переговоры с главой Тай-И-Шэном, старик Бо и принц Шэн позвали чужака засвидетельствовать почтение наследнику престола и маме нового ученика. В княжеском дворце сообщили, что князь и его сын проводят очередное совещание, а младшая жена Гуй-Мэй скучает в апартаментах. Миниатюрная, невероятно привлекательная женщина встретила отца и сына с радостной улыбкой и, мельком взглянув на светловолосого бородача в доспехах, начала расспрашивать их об охоте на духовного зверя. Шэн ответил, что они так и не доехали до гор, но похвастался, что поднял ранг за счёт договора дракона. Гуй-Мэй применила истинное зрение и увидела в ауре сына метку клятвы. В тот же миг она пришла в ярость и, взглянув на Жору, зарычала:

— Как ты посмел ставить рабскую печать на моего аватара!..

Миниатюрная женщина нанесла рыцарю прямой удар ногой в центр кирасы, и тяжёлый мужчина в латах, отлетев на несколько метров назад, оставил трафарет в кирпичной стене. Гуй-Мэй бросилась на него с кулаками и нанесла удар в голову. Если бы она попала в челюсть, на этом бы завершилась карьера искателя приключений и заядлого путешественника Жоры, но он успел уклониться, краем глаза заметив, что кладка высыпалась наружу. Очередной удар он принял на скрещенные руки, и стальные наручи начали гнуться. От удивления Жора не успел сосредоточиться на бое и успел прозевать удар коленом по ребрам. Кираса жалобно скрипнула и он начал понимать, что если ничего не сделает, она выбьет из него дух. Впервые он видел настолько сильную женщину. Это же какой позор, победитель нескольких обладателей седьмого ранга пал от рук самой обворожительной красавицы княжества. И причём «пал» не в переносном, а в прямом смысле.

Жора редко сражался с женщинами, так как считал это деяние недостойно настоящего мужчины, но умирать под градом ударов тоже не хотелось. Применять огненную магию можно, но тогда, как минимум пострадает её красота. К тому же убивать маму нового ученика, это дурной тон. Однако Гуй-Мэй не желала останавливаться и продолжала корежить латы, ударив несколько раз по коленным суставам. Радовало то, что доспехи ковались на совесть и, хотя сминались под неудержимым напором, но зато сохранили кости.

Жора осознал, что традиционные методы для разрешения непримиримых противоречий в данной ситуации неприемлемы, и он обратился к знаниям, полученным от лекаря Я-Кто. В его арсенале существовал богатый набор заклинаний различной направленности. В частности, имелись чары обострения восприимчивости нервных окончаний в сотню раз. Если запустить подобное заклятие, женщина должна оглохнуть от собственных криков и боли в разбитых костяшках кулаков. Однако можно совместить усиление чувственности с заклинанием похоти…

Хотя он впервые применял подобные чары, частая практика ускоренного построения магических плетений позволила ему провести активацию в долю секунды. Гуй-Мэй замерла на мгновение и её руки опустились между ног. Неожиданно платье промокло и она, застонав, упала на пол.

Жора не стал долго рассуждать и завернул её в цветастый ковёр. Голова Гуй-Мэй вылезла наружу, но Жора покопался в поясе и, вынув ленточку с печатью сбора силы, повязал её на шею эмоциональной красавицы. Получившийся рулон он так же перетянул веревочкой со стороны рук, поясницы и ног, а затем уселся сверху. Женщина ругалась на странном языке, и Жора осознал, что именно на этом наречье разговаривают демоны. Гуй-Мэй посылала в его адрес различные проклятья, а потом заявила:

— Ты, ничтожный эмиссар Хаоса, как ты посмел испортить нашего аватара! Мы совершенное создание Гурри-Мэдия! Мы требуем, чтобы ты немедленно снял эту мерзкую печать с Шэна! Отпусти нас, и мы разорвём тебя на множество частей. Ты познаешь наш гнев и будешь молить о быстрой смерти!

— Бешеная фурия, — проворчал Жора. Далее он долго слушал поток нелестных эпитетов, которыми она его наградила, постоянно пытаясь удержать, двигающийся, словно червячка рулон. После печать сбора силы выкачала из неё много энергии, и Гуй-Мэй слегка угомонилась.

— Ты хоть понимаешь, что натворил? — спросила она на кайтайском языке.

— Оставил в живых твоего отца и сына, — ответил Жора.

— Нет, ты лишил нас надежды! Мы совершенное создание…

— Ты женщина, — возразил Жора на её родном языке и пояснил: — А жители мира Парадиз имеют признаки обоих полов. Они и мужчины, и женщины одновременно, то есть гермафродиты. Так что сказки мне не рассказывай.

— Откуда ты знаешь язык Парадиза?

— Имелся неприятный опыт общения с представителями вашего народа.

— С кем же ты знаком? — Гуй-Мэй перестала изображать червячка, так как вытянула голову из «панциря» как черепашка, чтобы рассмотреть его лицо.

— Заочно с Водо-Миртия из озёрного княжества, пообщался с материальной иллюзией Грома-Дория, а в мире Аэрилис подрался с аватаром Громогласного, как его у вас зовут, я точно не знаю, — ответил Жора.

— Грома-Галия, — вставила замечание Гуй-Мэй.

— Неважно, — отмахнулся Жора. — Так что я прекрасно знаю, кто такие совершенные создания. На Аэрилисе таких штук тридцать служат в храме, но их вынудили принять однополый облик и теперь они либо мальчики, либо девочки. Кстати, там же встретил дочку некоего Марси-Карата.

— А ты, как мы поглядим, имеешь обширные связи, — успокоившись, сказала Гуй-Мэй. — А что ты знаешь о падших?

— У ваннов жил один такой. Звали Удди-Варна, — ответил Жора. — Он лично спустился в человеческий мир и за это его осудили. Его попытались пленить, но он вернулся сюда и создал некий Зал героев. После его убил собственный сын, а душу заключил в меч. Я избавился от вместилища кровожадного духа и теперь использую клинок в бою.

— Мы тоже сбежали из мира Парадиз, потому что хотели приключений!

Далее Гуй-Мэй рассказала о том, что появилась на плите портала, куда ведёт лестница в небесный дворец. За ней быстро организовали погоню, и она заменила умирающую дочку старика Бо. Для этого ей пришлось изменить внешность и долго восстанавливать информацию о прежней жизни девушки. Хуань-Бо настолько обрадовался выздоровлению умирающей дочери, что не обратил внимания на некоторые странности, списав их на последствия ранения в поединке. А после Гурри-Мэдия начала скучать.

У совершенных созданий две души: Гуррий — мужская, Мэдия — женская. На первом месте стоит доминирующая личность, то есть если бы в этом жителе мира Парадиз преобладало женское начало, имя бы звучало наоборот, то есть Мэди-Гуррий. Отсюда и начались проблемы, потому что Гуррий желал битв и приключений, а Мэдия мечтала о спокойствии и домашнем уюте. Произошёл разлад в одном организме. Однако женская личность специально не набирала энергии для трансформации в мужчину, поэтому Гуррий постепенно зверел.

В одну из ночей, воспользовавшись сном Мэдии, Гуррий переоделся в парня и, представившись в питейном заведении охотником, устроил пьяный дебош и потасовку. Хуань-Бо, как один из первых советников, сбился с ног, разыскивая неуловимого убийцу, который резал духовных мастеров двумя мечами. Он и подумать не мог, что преступником может оказаться его добрая и застенчивая дочь. После того поражения в поединке, когда настоящая Гуй-Мэй чуть не погибла, она прекратила выходить на площадку для тренировочных боев. Зато она стала значительно красивей всех женщин, и однажды наследник престола взял её второй женой. А личность Мэдии случайно узнала о ночных похождениях Гуррия и заключила с ним договор: «она родит сына, и тогда мужская часть души будет подселяться в юного принца». Пока юнец рос, Гуррий часто устраивал каверзы нянечкам и учителям. После очередной шутки, князь поручил воспитание нерадивого отрока родному дедушке Бо. К величайшему сожалению, советник не смог обуздать нрав ребёнка. А вслед за наглым Гуррием, сам Шэн так же начал чудить и постоянно хамить старшим. Он никому не признавался, что где-то в голове сидит его «лучший друг», который учит его жить так, как хочется. Учитывая наследственность, то есть сильную кровь совершенного создания, Шэн к семнадцати годам достиг тридцать девятой ступени и Гуррий решил отправить его на охоту за грифоном. Для этого он вновь воспользовался спящей личностью Мэдии, и провел сеанс внушения дедушке. Именно поэтому Хуань-Бо так поспешно сорвался с места, а враги узнали, что главный советник выехал без охраны.