Легкие уже начинали мучительно гореть без воздуха, но княжич медлил не просто так. Кладенец все еще сопротивлялся, испытывая его на прочность, проверяя решимость идти до конца. Деян улыбнулся, не спеша возвращаться на поверхность, и только сильнее обхватил рукоять.

— Я навеки останусь с тобой. Либо там, либо здесь. — проговорил Деян, выпуская остатки воздуха из груди.

Толкая друг друга, пузыри заторопились на поверхность, и Кладенец дрогнул, хоть все еще и сохранял немыслимую тяжесть. Княжич позволил ему решить, не таща меч на себя. И в тот момент, когда он уже почти потерял сознание от нехватки воздуха, Кладенец принял решение — резко выскользнув из щели между камнями, он сам метнулся вверх, навстречу воздуху и солнечному свету.

Деян, продолжая держать его в руке, вылетел из воды наружу, тут же шмякнувшись на берег. От удара резко заныли все кости, но он почти не чувствовал боли, наслаждаясь тем, что снова может свободно дышать. И в этот момент в его голове раздался голос, который мог принадлежать только самому Кладенцу:

— Так и быть… я принимаю тебя своим хозяином. Но не вздумай заставлять меня совершать бесчестные дела — иначе я обернусь против тебя же. Ты уже достаточно обесчестил себя, ленью, глупостью и воровством. А я служу только правде, справедливости и добру.

Когда шипение меча стихло, Деян открыл глаза, не смея верить своему счастью. Сумел… меч принял его. Теперь они связаны, и спасение Ярины — не за горами!

— Собирайся в путь. Я знаю, что тебя ждут. И не пренебрегай учением Бродника — он лучший учитель из всех, что ты мог встретить на своем пути.

Светозар поставил перед княжичем его мешок и котомку с припасами. Рядом на песке лежала сменная сухая одежда.

— Я спасу Ярину и пришлю тебе весть. Благодарю, что поверил в нас и позволил попытаться спасти твою сестру, Светозар. Надеюсь, что и против нашего брака ты возражать не станешь.

Кузнец хмыкнул, махнув рукой на прощание, и Деян улыбнулся, наконец-то разглядев в нем те качества, что скрывались за напускной суровостью.

Уже через несколько минут он ехал в сторону леса, верхом на Молчане. Волк несся стрелой, быстро преодолевая путь к Броднику и Сирин, а Деян сжимал в руках Кладенец, мысленно благодаря его, и обещая, что больше никогда не осквернит себя неправым делом. Но вредный меч, хоть и явно слышал его мысли, не спешил отвечать, только шипел время от времени что-то нечленораздельное.

Сирин беспокойно ходила по поляне, то и дело глядя в ту сторону, откуда должен был появиться Деян. Солнце клонилось к горизонту, макая золотой краешек в лесную тень, и дева-птица тревожилась все больше. Вещие сны никогда ее не обманывали, и она знала, что княжич сумел приручить меч, но в воздухе витала неясная угроза, и даже Сирин не знала, в чем дело. Бродник тоже напряженно молчал, вслушиваясь в шум леса, в котором ему слышался чей-то злой шепот.

— Батюшка твой гневаться изволит. Видать, стало ему известно о нашем уговоре с княжеским сыном. Не к добру это… — мрачно проговорил дух воды, устав от тяжелых мыслей.

— Еще посмотрим, кто кого… мы тоже не лаптем щи хлебаем, и даже отец не имеет права указывать мне, за кого замуж идти. Обладатель меча-Кладенца — наша последняя надежда, и я его не упущу. — зло ответила Сирин, сверкнув глазами.

Ее огненно-алая коса снова начала мерцать, как тлеющий уголь, выдавая раздражение хозяйки, и Бродник примирительно поднял руки над головой.

— Лада моя, не изводи себя попусту. Чему быть — того не миновать. Если Богам то угодно — вернется княжич, и я передам ему науку текучего боя. Сама же знаешь, на что он тогда станет способен.

— Знаю… — кивнула Сирин, — да только не нравится мне голос леса. Словно кто-то сети плетет, и повсюду они, не знаю уже куда метнуться, чтобы в ловушку не угодить. Беда в другом — в отличие от нас, Деян этого не ощущает. Как бы не пропал на обратной дороге.

— Можем навстречу им пойти, коли хочешь. — предложил Бродник, но Сирин отрицательно помотала головой в ответ.

— Нельзя. Если разминемся по дороге, этот шальной юнец бросится в бой без обучения. Время поджимает, любая проволочка к беде приведет. А если он проиграет…

Сирин замолкла, снова начав ходить туда-сюда. Впрочем, Бродник и не нуждался в пояснениях. Оба знали, что будет, если Деян не справится с Лешим.

Княжич, тем временем, как раз выехал на лесную тропу, ведущую к заветной полянке. Дав Молчану напиться из чистого, говорливого ручья, он опустил в воду фляжку. Волк, тяжело дыша, лакал воду, в вечернем воздухе от него клубами валил пар.

— Передохнем или довезешь? — заботливо спросил княжич, но волк отрицательно мотнул головой.

— Ехать надобно. — рыкнул он, подставляя хозяину спину.

Но едва Деян уселся на волка, как солнце окончательно скрылось за лесом, и со всех сторон зазвучали хриплые, пугающие голоса.

— Убить чужака… — шипели одни.

— Смерть ему… — вторили другие.

— Враг Лешего — враг леса! — бесновались третьи.

Деян, не зная в какую сторону повернуться, чтобы быть лицом к нежданной угрозе, подошел к могучей березе, росшей неподалеку, и прижался к дереву спиной. Волк и Роек держались рядом, но ни один из них не знал, что предпринять.

Принять бой? Бежать? Попытаться договориться?

Хуже всего было то, что ни оценить численность врагов, ни понять, насколько они опасны, не удавалось из-за ранней осенней темноты, в которой клубился густой, как молоко, туман.

— Что делать будем? — тихо спросил Деян вороненка, но тот ничего не ответил и взлетел, тут же растворившись во мгле.

— На разведку отправился… добре. Главное, чтоб не попался. — проворчал волк, как всегда переживавший за Роека.

— Не попадется, проворный стал. Опять Леший препятствия чинит да нечестную игру ведет. Взять, что ли, Кладенец, да разогнать всю эту погань? — прошептал Деян, нащупав рукоять клинка.

— Подневольных существ губить не стану. Сам разбирайся. — ответил вредный клинок и снова стих.

Деян едва удержался от того, чтобы не возвести глаза к небу. Вот же праведник выискался… что теперь, голову тут сложить из-за того, что лесная нечисть вынуждена приказам Лешего подчиняться? С другой стороны, ему и самому не хотелось губить тех, кто не имел своей воли.

— Ну а просто их напугать ты не можешь? Оттолкнуть, чтобы дорогу освободили. Я про «губить» ни слова же не сказал…

Меч, казалось, задумался. Потом нехотя согласился.

— Достань меня из ножен и садись на волка. Как к тропе подберетесь, оттолкну тех, кто на пути встанет. Только рубить никого не смей, понял?

— Понял, понял… — пробурчал княжич, садясь Молчану на спину.

В этот момент вернулся Роек.

— Не выйдет. У них приказ — разорвать нас всех, не то Леший их самих жизни лишит. По следу пойдут, и не отстанут, пока наказ не выполнят.

— Значит, волку придется бежать побыстрее… — прошелестел Кладенец, тускло поблескивая, и намертво замолчал.

Молчан уже хотел возмущенно на него рявкнуть, но Деян предостерегающе покачал головой, и волк только тихо рыкнул, оставив свои мысли невысказанными.

— Едем. Кладенец обещал хотя бы путь нам расчистить. Доберемся до Сирин с Бродником, там легче оборону держать будет.

Когда Молчан добрался до края тропы, все вокруг уже кишело мерзкими, агрессивными существами. Были здесь и мавки, и русалки, и болотницы, и злые древесные души, и боровики, и жердяи, и дрекаваки, и много других, о которых княжич допрежь даже не слышал.

Вся эта толпа хрипела, выла и шипела на разные голоса, протягивая к Молчану скрюченные когтистые пальцы. И если бы не Кладенец, то и дело отбрасывающий нападавших в разные стороны, волк, княжич и вороненок погибли бы, растерзанные в клочья обезумевшей толпой лесной нечисти.

Но даже с помощью живого меча приходилось тяжко — слуги Лешего лезли со всех сторон, бежали следом, пытаясь догнать ускользающую добычу, и весь лес гудел от их замогильного воя.