Ай, гули-гули, ай,

Засыпай, любый мой, засыпай…

Ай, люли-люли, ай,

Забирай сердце девичье, забирай.

Первый день хмурня-месяца выдался солнечным и звенящим. Ячмень пожали, и девки все чаще стали заглядывать в лес, захватив большие плетеные туески — самая грибная пора стояла, грех не порадовать душу тихой охотой.

Вот и Ярина, поднявшись спозаранку, тихо выскользнула из дома, с коробом за спиной. Вскоре уж так сбегать не получится — старший брат всерьез задумался о том, чтобы подыскать ей хорошего жениха. А в семейной жизни девка в чужой воле: отпустит муж — пойдет, не отпустит — придется дома сидеть.

Лес встретил ее парчовой зеленью и запахом хвои, обнял, пропуская в бездонное свое нутро, и Ярина впервые за седмицу вздохнула полной грудью.

Поклонившись лесу, положила на пенек ломоть хлеба, откупаясь от Лешего, и направилась в излюбленное свое место, где даже в неурожайный год находила немало грибов.

Спустившись в небольшой овражек, огляделась, и застыла на месте, не веря своим глазам. Чуть не через каждый шаг — стайки боровичков, и подосиновики, как на подбор, а опят и вовсе тьма-тьмущая! Ахнув, бросилась собирать, укладывая добычу в короб ровными рядками. Будет зимой не одна кадушка крепеньких, хрустящих грибков, всей семье на радость!

— Здравствуй, девица. Понравился ли тебе подарок мой? — раздался за спиной мужской голос, и Ярина дернулась, опрокинув короб на землю.

Оглянувшись, враз побледнела, зажав рот рукой. На поваленном дереве сидел зеленоволосый мужчина с кудрявой бородкой и пронзительным взглядом. Неподпоясанная его рубаха была украшена узором из диковинных листьев, голову венчала корона из ветвей, и знай порхали вокруг незнакомца яркие стрекозы да бабочки.

— Здрав будь, батюшка Леший… спасибо за дары твои щедрые. — едва выговорила Ярина, превозмогая желание сбежать куда глаза глядят.

— Коли и впрямь благодарна, не желаешь ли, девица, одно желание мое исполнить? — усмехнулся Леший, встав и подходя ближе.

— Какое? — девушка против воли попятилась назад, и Леший остановился, смерив ее алчным взглядом.

— По сердцу ты мне пришлась, девица. Давно уж за тобой наблюдаю, всегда ты и разумна, и вежлива — не берешь больше надобности, требу приносишь, да и внешне приглядна. А я чем не жених? Князь лесной в мужьях — великая честь.

Ярина, стуча зубами от страха, тоскливо оглянулась, но никого из людей рядом не было.

— Ну так что, девица? Примешь ли мое предложение?

Решившись, Ярина твердо взглянула в глаза князю лесному и отрицательно покачала головой. Леший удивился.

— Вот те раз… а позволь спросить тебя, милая. Коли уж я тебе в женихи не пригоден, кого ж ты мужем своим назвать готова?

— Ну, коли сам князь лесной ко мне посватался, то почему бы мне за человеческого князя замуж не выйти? — горько пошутила Ярина, надеясь, что Леший сочтет ее безумной и откажется от своих намерений.

Но вместо этого мужчина вдруг потемнел лицом, и перепуганной девушке показалось, что глаза его блеснули, как у дикого зверя.

— Ну, коли так, быть по твоей воле, девица. Вот тебе слово мое… ежели к началу студня-месяца сам князь тебя женою своей не назовет, будешь ты вовек моей пленницей, и любому желанию моему подчинишься. А чтобы не забывала про наш уговор, вот тебе от меня еще один подарочек…

С этими словами Леший щелкнул пальцами, и земля под ногами Ярины превратилась в топкую болотную грязь. Провалившись по пояс, девушка закричала от ужаса, и ухватилась за росшее рядом деревце. Леший же пропал, словно его и не было. К счастью, хватило ей сил выкарабкаться и добежать до родного селения, но не подозревала Ярина, что настоящие беды только поджидают ее впереди.

За вечерней трапезой, сидя рядом с братом и его семьей, Ярина молчала, невидяще глядя в пустоту. К счастью, Светозар решил, что умаялась она за день в домашних хлопотах, и не стал мучать расспросами.

К ночи лютый страх Ярины поубавился, и готова она уже была поверить, что все случившееся было лишь дурным сном, как вдруг ощутила странную тяжесть в ногах. Приподняв рубаху, девушка взглянула на себя и обмерла. Все ее тело ниже пояса было покрыто белыми перьями, и вместо ног человеческих торчали из-под подола птичьи лапы.

Злые слезы полились из глаз Ярины, когда поняла она, что сделал с ней Леший.

— И как же я с такими лапами людям-то на глаза покажусь, не то что мужа найду?! Лучше б сразу в неволю забрал, окаянный!

Долго плакала Ярина, запершись в горнице, и не знала, как теперь родным на глаза показаться. Но стоило только запеть петухам поутру, как птичьи лапы исчезли, снова обернувшись ногами. Девушка догадалась, что это и был «дар» Лешего — ходить ей теперь каждую ночь с птичьими лапами, пока сам князь замуж не позовет. Теперь и в родном доме остаться нельзя — не ровен час, заметят, что с ней по ночам происходит. Ярина знала, что брат не предаст ее и отправится искать способ отомстить Лешему за злую обиду, вот только нет у человека сил самому князю лесному противостоять. Погибнет Светозар, а после этого и ей самой только одна дорога — в омут, с тяжким камнем на шее.

— Яринка, выдь ко мне, милая. — жена Светозара постучала в дверь комнаты, и Ярина, утерев слезы, пошла отпирать.

— Что с тобой? Никак горе приключилось? — увидев ее заплаканное лицо, удивилась Купава.

— Да так… пустое. Батюшку с матушкой вспомнила, вот и взгрустнулось мне.

Купава, обняв Ярину за плечи, постояла немного, надеясь ее успокоить, и вдруг вспомнила, зачем пришла.

— Яринка, я с дитями на ярмарку поеду. Может, и тебе чего привезти? Пряник медовый, али платок с узором? Хочешь?

— Пряник. С маковкой сахарной, розовый такой… помнишь? — через силу улыбнулась Ярина.

— Как забыть, еще ж подлетками несмышлеными такие едали с тобой по праздникам. Привезу, только не плачь больше, милая. Хозяйничай пока, к вечеру вернемся.

Попрощавшись, Купава ушла, а Ярина, вернувшись в горницу, принялась собираться в путь-дорогу. Пусть и не по силам человеку с Лешим тягаться, а все же, за свою судьбу она еще поборется. К счастью, знала она одно место, где от лишних глаз схорониться можно, да и к княжескому терему там все поближе будет.

Усмехнувшись, девушка взглянула на свое отражение в маленьком резном зеркальце. Видала и краше, но коли уж сам Леший на нее глаз положил, почему бы и человеку того же не сделать? А пусть даже и князю!

Топнув ногой, прогнала Ярина тяжелые мысли и вышла из дома, в последний раз поклонившись родительскому порогу.

— Прости, братец. Надеюсь, свидимся с тобой еще хоть раз. Не поминай лихом… — прошептала девушка, решительно зашагав в сторону Ивруча, где стоял, сверкая златыми маковками, высокий княжеский терем.

Велик и светел был город Ивруч, привольно раскинувшийся на берегу широкой реки. По белокаменным стенам ходила стража, оберегая покой людей, счастливо живших под крылом венценосной четы — князя Мстислава и княгини Варвары.

Трое их сыновей уже давно вышли из детского возраста, и Мстислав, собираясь на покой, готовился передать власть старшему из братьев — Любомиру.

Всем был хорош наследник — высок и статен, люб народу и дружине, разумом крепок и сердцем горяч. Жена Любомира, Зоряна, уже носила под сердцем ребенка, и с его рождением должен был Любомир перенять у отца княжескую власть. Все вокруг, от мала до велика, были довольны этим решением, кроме двоих — среднего брата, Вардея, и жены его, Мазыри.

Вардей с самого детства питал к старшему брату жгучую зависть, понимая, что покуда жив Любомир, самому Вардею князем не стать. Тем более, что большой любви в народе он не снискал, славясь лишь злым нравом и лютой жадностью. Жена Вардея тоже не сильно радовалась, занимая положение, которое, по ее мнению, было для нее слишком низким. Метила Мазыря в княгини, и сладкие мысли о том, как наденет она на себя венец правительницы Ивруча, не давали ей покоя ни днем, ни ночью.