— Хороший поступок, но отчаянный.

Подумав немного, он отошел от двери и сказал строго:

— Ладно, иди. Но сразу после обмена — чтобы домой. Удачи!

— Спасибо. Буду осторожен.

Было стремно. Впрочем, кто бы что ни делал, результат всегда мог удивить — время такое, неспокойное. Парни, конечно, вряд ли начнут меня грабить, уже ограбили бы, возможностей было море, но жизнь наглядно продемонстрировала, что может произойти, причем на ровном месте. Чуть не подрезали ни с чего!

Сердцебиение усилилось и взмокла спина, я толкнул дверь подъезда и вышел во двор. Улыбаться было сложно, но никто не заметил перемены моего настроения. Пока шел к ларьку, думал, поседею. Чтобы расслабиться, представлял себе что-нибудь приятное, например, лицо сестры, которая получит дорогущие кожаные сапоги. Или радость Каюка при виде собственного мопеда…

Парни вели себя, как обычно — их не интересовали мои деньги.

Олег размышлял на тему, что теперь грабителям точно конец, и людям можно ходить по району вечерами, никого не опасаясь.

— С тобой прям к ларьку подойти? — спросил Лекс, когда мы остановились метрах в пятнадцати от обменника.

— Не, побудьте тут. Нечего тетку пугать, она нервная.

Я посмотрел на обменник. Настороженно оглядываясь, там совершал операцию длинный тонкий усатый дядька в черном костюме не по сезону. Ему бы трость — получился бы персонаж из фильма про итальянскую мафию.

Пересчитав деньги, мужик зыркнул на нас, подозревая в нехорошем, положил деньги в барсетку и торопливо зашагал прочь не оглядываясь. Уселся в «девятку», стоящую неподалеку, и укатил. Вот оптимальный вариант: обменял в другом районе, уехал на своей тачке. Тут есть опасность, что вычислят, где живу, деда же подловили. Или то случайность была?

Придется ходить и оглядываться. Радовало только, что мне тут жить недолго, вычислить меня попросту не успеют.

Еще раз оглядевшись и не обнаружив поблизости никого подозрительного, кроме нас, я направился к ларьку.

Доллар немного подрос, курс составлял 1:1250. Неразбериха прошла, теперь менялы писали честный курс. Обменщица меня сто процентов запомнила и ненавидит: я много раз спрашивал, что почем, не меняя деньги. Чтобы не провоцировать тетку на ругань, я сразу вытащил деньги из карманов, получился солидный пресс.

— Здрасьте, — сказал я открытое окошко. — Мне четыреста тридцать пять долларов.

Тетка так удивилась, что высунула из недр ларька бледное густо накрашенное лицо, тряхнула брылами, уставившись на меня.

— Ты⁈ Ты шо опять пришел делать мне нервы?

Я хлопнул деньгами по ладони, обернулся и показал парням «ок» — надо было обозначить, что со мной группа поддержки, и у валютчицы не возникло соблазна меня обмануть или кинуть.

Тетка уставилась на деньги, мгновенно успокоилась и протянула пухлую ручку, шевельнула пальцами-сосисками, унизанными кольцами.

— Шо ж ты мозги мне морочил? Вот так бы сразу.

— Приценялся, — ответил я, отдавая ей деньги. — Тот курс был грабительским.

— Ой, шо бы ты понимал!

Расплатилась она со мной мятыми полтинниками. Был целый пресс, осталась жиденькая стопочка баксов. Хотелось посмотреть деньги на свет, но, во-первых, хорошую подделку я все равно не отличу от оригинала, и, во-вторых, придется засветить сумму.

Рассовав деньги по карманам, я отправился к парням, говоря:

— За день доллар пятьдесят рублей прибавил, прикиньте?

— И что на заработанные деньги ты купишь? Или копить будешь? — спросил Егор, направляясь за мной в сторону дедова дома.

Я старался идти чуть позади, чтобы держать ситуацию под контролем. Ну а вдруг близость легкой наживы вскружит голову хорошим парням? Вряд ли, конечно, но береженого бог бережет.

— Ни то, ни другое. Надо купить автозапчасти и передать их домой, там у дядьки автомагазин. Так что свободных денег нет. Только заработали — вкладываем. Раньше это дед делал, теперь я.

— Круто, — улыбнулся Олег. — Так можно завтра мне поработать, а?

С двадцатью процентами я, конечно, погорячился. С тридцати тысяч это шесть штук. Немного заложено в стоимость товара, так что расходы сверх запланированного — четыре тысячи.

— Да. Давай на турниках встретимся и обговорим детали. Алекс же туда подтянется?

— Должен, — сказал Егор.

Зато батя Олега — мент, с ним можно договориться насчет торговых точек и сэкономить в будущем. Да и неизвестно, какие проблемы начнутся, вдруг кто наедет, а знакомый мент дает большое преимущество.

Олег торговать может только по выходным, в будние дни у него школа, так что много дед не потеряет. Один продавец есть — Влад, вот Олег, желающий поработать в выходные. Так понемногу и налажу систему, деду останется только взять бразды правления и заниматься оптовыми закупками автозапчастей и кофе.

Парни проводили меня домой, получили по жвачке — просто по дружбе, и я поднялся к деду, который сразу же приковылял на костылях и с тревогой спросил:

— Ну, как?

— Да вот.

Я достал доллары, положил на тумбочку и, пока дед считал деньги, снял берцы и отчитался:

— Нашел двух продавцов. Один — школьник, ему шестнадцать лет, будет работать только по выходным. Выручку не украдет, я его проверил. К тому же отец у него милиционер.

Дед присвистнул.

— Вижу, ты времени даром не терял. Похвально! А второй?

— Второй сейчас в больнице, воспаление легких. Тоже не стал воровать, когда мог.

И опять никакой истерики, что могли ведь обмануть мальчика! Почему-то отцы понимают, что мальчику придется становиться мужчиной и нужно учиться преодолевать трудности, а матери — не все. Оберегают дитяток до последнего, уже еле ходят, а сыночкам деньги шлют.

Мы прошли на кухню, где дед взял со стола очки, лежащие поверх газеты, посмотрел через деньги на свет.

— Настоящие. Меня научили определять подлинность. Обедать садись, а то тебя уже ветром носит.

Живот внял и угрожающе зарычал. Полгода назад я не знал, как согнать лишний жир, а теперь набрать бы массу, и правда отощал, штаны падают. Не думал, не гадал он, никак не ожидал он. Если бы не сознание взрослого, все было бы куда хуже.

— Ты-то сам ел? — спросил я у деда, открывая котелок, где была картошка, щедро приправленная какой-то подливкой, и вездесущие окорочки.

— Да, обедал. Но перекушу символически, за компанию. Если не трудно, положи мне два кусочка картошки — и хватит.

Так я и сделал, себе наложил полную тарелку и с жадностью напал на еду.

— Спасибо, дед, просто бомбически! Вкуснятина неописуемая!

В сытые двухтысячные выяснилось, что, при всем изобилии продуктов, питаемся мы неправильно, едим не то, потому нужно восполнять дефицит витаминов, микроэлементов и аминокислот, иначе начнутся проблемы со здоровьем: упадок сил, расстройство когнитивных функций, депрессии. И правда ведь они у многих начинались!

А сейчас мы жрем окорочки, от сока которых должно умирать все живое, большинство и этого не видит. Как у нас раньше, у них суп-блевунчик из просроченных макарон, самодельные пельмени и вареники из того, что бог послал, суп с клецками. Но никакие проблемы со здоровьем не начинались, потому что организм понимал: он просто не выживет, если позволит себе впасть в ипохондрию.

Чем лучше жизнь, тем избалованнее человек и уязвимее. Мы живем в условиях постапокалипсиса, на руинах империи. Слышал ли кто-нибудь про панические атаки и депрессии? Нет.

Или сейчас все слабые, не находя подкрепления своему состоянию, тихо вешаются в ванной или выходят из окна? Возможно и такое.

После обедоужина начало клонить в сон — прямо как меня после сорока, но нужно было на турники, и я спросил у деда:

— Что там слышно о защитниках Белого дома?

Дед аж почернел, его лицо стало неживым.

— Зачинщики и строптивые депутаты в Лефортово, ведется следствие. Регионы молчат. Просрали мы страну, эх… — Он махнул рукой.

— Давно просрали, дед, — вздохнул я. — Слишком далеко зашли э-э-э… центробежные процессы. Сейчас уже поздно что-то менять. Раньше надо было.