На момент смерти Джея оценочная стоимость имущества составляла 72 миллиона долларов, из которых около 2 миллионов приходилось на недвижимость. (На самом деле 72 миллиона долларов — это крайне консервативная оценка, сделанная для целей налогообложения. Фактическая стоимость была больше 125 миллионов долларов). По условиям завещания, каждый из детей получал шестую долю в этой сумме, но не безвозмездно. Миллионы должны были быть переданы в доверительное управление, а остаточный доход выплачивался бы каждому сыну и дочери пожизненно. Что касается основного капитала траста, то, по замыслу Джея, он должен был инвестироваться и управляться шестью совместными усилиями в качестве попечителей, а двое младших, Анна и Фрэнк, по достижении ими двадцати одного года становились полноправными партнерами с правом голоса. Пытаясь защитить Нелли и Анну от золотоискателей, Джей оговорил, что, если они выйдут замуж, контроль над их голосами не может перейти к их мужьям. В случае разногласий между попечителями окончательная власть должна была принадлежать Джорджу. И наконец, любой незамужний наследник, вступивший в брак без одобрения большинства членов попечительского совета, лишался половины своей доли.
Джей сделал несколько особых завещаний. Пока Анна и Фрэнк не достигнут совершеннолетия, Джордж и Нелли должны были выступать в качестве их опекунов, а молодые люди должны были жить вместе с Нелли. Чтобы приспособиться к этой ситуации, Джей передал Нелли в пожизненное пользование дома 579 и Линдхерст, а также доход в размере 6000 долларов в месяц, пока Фрэнку, младшему из них, не исполнится двадцать один год. Кроме того, в качестве компенсации за его высокий пост и повышенную ответственность Джей подарил Джорджу дополнительные 5 миллионов долларов капитала в качестве части его доли. Другие уникальные подарки включали 500 000 долларов для второго внука, Джея Гулда II, очевидно, в качестве бонуса за то, что он был единственным однофамильцем.
Кроме того, сестры Гулда и Абрам получили по 25 000 долларов плюс ежегодный доход в размере 2000 долларов в течение всей жизни. (Саре суждено было умереть совсем скоро. Абрам скончался в 1899 году в возрасте 56 лет, как и его брат, все еще работая агентом по закупкам в компании Missouri Pacific.[498] А вот Анна Хаф, которая сейчас вместе с мужем живет на пенсии в Лос-Анджелесе, и Бетти Пален в Джермантауне прожили еще немного, причем Анна дожила до девяноста лет.) Джей также передал Саре Нортроп школу, дом и участки в Камдене, которые он долгое время держал на свое имя для ее использования. В то же время Джей завещал Эдвину право собственности на дом за домом 579, который Джордж и Эдит когда-то называли своим, и в котором Эдвин и Сара жили в последнее время.
Ни один цент не достался никому из членов семьи. Ни одного цента не пошло на благотворительность. Любой из детей Джея, желающий спасти мир на доходы от своей доли наследства, мог свободно это сделать, но единственным стремлением Джея, похоже, было надежно передать свое состояние тем, кого он больше всего любил.
Каждая шестая доля траста должна была перейти в целости и сохранности к кровным потомкам per stirpes. Иными словами, дети, внуки и правнуки любого из сыновей или дочерей Джея получали бы выгоду и делили бы остаток от одной шестой части наследства, независимо от того, насколько умножилась бы одна из линий. Единственным возможным исключением из этого правила станет вымирание одной из кровных линий, в этом случае ядро будет разделено на пятые части, затем на четвертые и так далее, таким образом увеличивая процент для каждой выжившей линии.
Все это могло бы сработать великолепно, если бы Джордж справился с задачей поддержания и увеличения стоимости основных фондов, а дети Джея Гулда продемонстрировали способность просто ладить друг с другом. Недостаток сообразительности Джорджа в сочетании с его ленью заложили основу для его гибели. Не склонный делать домашние задания или проводить в офисе больше времени, чем это было необходимо, Джордж вместо этого баловал себя огромным поместьем в Лейквуде, штат Нью-Джерси, которое называлось Джорджиан Корт.[499] Там, в своем особняке на Пятой авеню и в большом доме на озере Фурлоу, который он построил в Катскиллз, под названием Фурлоу-Лодж, Джордж и Эдит устраивали роскошные развлечения. В Джорджиан-Корт их балы включали шахматные партии, разыгрываемые на досках, которые занимали площадь целой комнаты в казино. Живые шахматные фигуры, облаченные в полные регалии, угрюмо ходили от клетки к клетке по команде игроков-миллионеров.
В то время как в домашней жизни Джорджа Гулда царили шампанское, снисходительность и показная роскошь, то немногое время, которое он уделял бизнесу, определялось невнимательностью в сочетании с манией величия. Когда в конце концов он переусердствовал и вступил в борьбу с блестящим и неутомимым У. Х. Гарриманом за право создать конечную трансконтинентальную систему Америки, капитуляция Джорджа в 1911 году стоила ему президентства в Missouri Pacific. Он также потерял много миллионов для семейного траста Гулдов. Еще больше траст пострадал, когда два года спустя Джордж, не считаясь со всеми, кроме покладистой Нелли, отменил продажу двух оставшихся со времен Джея краеугольных объектов: Western Union и Manhattan Elevated.
К 1919 году Анна и Фрэнк были настолько встревожены упадком ядра, что подали иск против Джорджа за бесхозяйственность. Они потребовали отстранить Джорджа от должности главного душеприказчика и попечителя. Джордж также просил лично выплатить Фрэнку и Анне 25 миллионов долларов в качестве компенсации за убытки, понесенные за время его управления. Судебный процесс продолжался восемь лет. К тому времени, когда он был урегулирован в 1927 году, Джордж был мертв, а цирковой шатер, полный адвокатов, поглотил около 2,7 миллиона долларов гонораров. Стоимость траста, которая под контролем Джорджа сократилась до 52 миллионов долларов, недавно возросла до 66,5 миллиона долларов на волне бурного роста фондового рынка (что все равно намного меньше реальной стоимости в 125 миллионов долларов, которую Джей оставил на день своей смерти). В итоге суды разделили наследство на шесть отдельных частей (каждая с базовой суммой чуть более 11 миллионов долларов), которыми должны были управлять четыре отдельные трастовые компании (одна работала на Нелли и на наследников Джорджа, одна — на Эдвина, одна — на Говарда и одна — на Фрэнка и Анну). Этим независимым фирмам было поручено инвестировать основную сумму и выплачивать доход квалифицированным претендентам в последующих поколениях.
В крепком браке Джорджа и Эдит Кингдон Гулд родилось семеро детей, но к 1913 году изящная фигура Эдит исчезла, и она страдала ожирением. Это заставило Джорджа начать присматриваться к молодым артисткам в различных театрах Манхэттена. Женщина, которую он нашел, была ирландкой, ей было около двадцати лет. Гвиневра Синклер, хотя и была скромной танцовщицей «Gaiety Girl» в мюзикле «Девушка из фильма», на самом деле происходила из знатного рода. Ее дед, сэр Эдвард Синклер, был проректором Тринити-колледжа в Дублине. Джордж купил Гвиневре большой таунхаус на Семьдесят четвертой улице Манхэттена и еще больший тюдоровский особняк в Райе, рядом с Американским яхт-клубом, куда ему было удобно приезжать на борту «Аталанты». Сын, Джордж Синклер, появился на свет 15 апреля 1915 года. Дочь, Джейн, появилась в 1917 году. Еще одна девочка, Гвиневра, появилась в начале 1922 года. Джордж не скрывал ни своих отношений с Синклером, ни второго ребенка. Его жена знала об этом, а его старший законный отпрыск, уже выросший, часто мрачно бормотал о «бастардах Джорджа».
Пока все это происходило, Эдит Гулд предпринимала искренние, душераздирающие попытки похудеть. Ее маниакальная программа по снижению веса включала в себя массаж, паровые бани и ежедневные игры в гольф с мужем на девятилуночном гольф-поле Джорджиан Корт. Однажды теплым утром в ноябре 1921 года, когда Эдит и Джордж были в разгаре игры, она внезапно умерла от сердечного приступа. Позже выяснилось, что под одеждой для гольфа Эдит носила удушающе тесный резиновый костюм, призванный сделать ее стройной. Через шесть месяцев Джордж женился на Гвиневре в Джорджиан-Корт, после чего пара переехала в арендованный замок в Элгиншире, Шотландия. Однако они не прожили и года в браке, когда весной 1923 года Джордж умер от пневмонии во время отпуска в Ментоне, Франция. Ему было пятьдесят девять лет.
