Из многочисленных старых друзей Джея, пожалуй, никто не был так желанен, как Питер Ван Амбург, который однажды дождливым вечером поднялся на борт «Аталанты» в надвинутой на глаза шляпе. Несмотря на шляпу, Джей сразу узнал Питера. «Можете не пытаться маскироваться, — рассмеялся он, — я вас знаю».[476] На следующий день Гулд и дети посетили ферму Ван Амбурга, где пообедали домашним хлебом, маслом и медом. После пиршества Джей и Питер провели добрый час, гуляя по полям Питера и вспоминая старые времена и людей. Затем, когда Гулд снова сел в карету, он пригласил Питера приезжать к нему в Линдхерст в любое время. Ранее Джей хвастался своим прекрасным, отмеченным наградами скотом. Теперь он заманчиво добавил, что, если Питер приедет по вызову, он позволит ему выбрать любое животное из стада Линдхерста.

Соблазнившись этим предложением, экономный Ван Амбург, одетый в свой воскресный костюм, появился в Линдхерсте месяц спустя. Они провели вместе одно утро, Джей сопровождал Питера в экскурсии по замку и оранжерее. Затем, отправившись по делам в город, Джей передал Питера Мэнголду с указаниями посмотреть на «полевых зверей» Линдхерста. Вернувшись вечером, Джей застал Ван Амбурга улыбающимся, а Мэнголда — вне себя от радости. «Выбрал нашего призового джерси, — пожаловался смотритель, — вот и все. Просто самый лучший из всех». Гулд, по словам его племянницы, которая была свидетелем этого обмена, смеялся так сильно, что едва мог дышать. «Питер, — сказал он, придя в себя, — я всегда говорил, что ты умница, и теперь, думаю, мистер Мангольд со мной согласен. Корова твоя. Я пришлю вам ее родословную и оплачу транспортировку».[477] Ван Амбург провел большую часть ночи, сидя с бессонным Гулдом, разговаривая о давно прошедших днях и соглашаясь с тем, что самая старая дружба — самая лучшая дружба.

Это было в октябре. 6 ноября Элли перенесла второй инсульт. В результате инсульта она была полностью парализована и могла произнести только одно слово: «Да». Врачи не оставляли надежд на выздоровление. Семья переехала из Линдхерста в дом 579 на время смертного часа. Поначалу Мунн предсказывал, что Элли не протянет и недели. Но она пролежала больше двух месяцев, превратившись в слабую развалину, скорее мертвую, чем живую. Гулд проводил долгие часы у ее постели днем и ночью, отступая лишь тогда, когда ему самому требовался отдых или, как это часто случалось, когда дела требовали его присутствия в другом месте.

В это время главной профессиональной задачей Гулда, как и других железнодорожников по всей стране, было обуздание ожесточенной ценовой конкуренции, вызванной принятием в 1887 году Закона о межгосударственной торговле. Разрушив пулы, с помощью которых железные дороги ранее работали между собой, чтобы координировать конкуренцию, поддерживать цены и обеспечивать определенную степень прибыльности, закон 1887 года привел к серии ожесточенных тарифных войн, из которых ни одна крупная дорога не вышла невредимой. Чарльз Фрэнсис Адамс подвел итог в своем дневнике: «Нам [железным дорогам] нужен закон и порядок. Мы ничем не напоминаем горские кланы — каждый сам себе закон, каждый ревнует о своей мелкой независимости, каждый подозревает друг друга, но все объединяются в своем страхе перед любой внешней силой, которая может заставить подчиниться…Другими словами, нужен железнодорожный Бисмарк».

20 декабря ведущие банкиры страны, владельцы железных дорог и инвесторы собрались в доме Дж. П. Моргана на Мэдисон-авеню, чтобы начать двухдневную конференцию по решению этой проблемы. Там Гулд, Адамс, Джон Кросби Браун из Brown Brothers, Джордж Магун из Kidder-Peabody и другие видные деятели составили документ, в котором договорились сотрудничать по вопросам тарифов и тем самым поддержать ценообразование в масштабах всей страны. Выразив скептицизм, Гулд все же подписал документ. Адамс тоже, хотя и раскритиковал соглашение как не имеющую законной силы попытку связать железные дороги «веревкой из песка». После перерыва, в ожидании дальнейших обсуждений на следующее утро, Адамс бродил по Мэдисон-авеню со своим заклятым врагом, который, по его словам, выглядел «ужасно больным и изможденным». Гулд устало согласился, когда Адамс выразил свое недовольство соглашением. Затем он оживился, когда Адамс предложил подключить к процессу надзирателей Межгосударственной торговой комиссии, чтобы придать соглашению «зубы». «Да!» — сказал Гулд, внезапно воодушевившись, — «и почему бы не позвать комиссаров прямо сейчас, не пригласить их на встречу с нами и не сотрудничать в разработке схемы?» Это, как знал Гулд, не только заставит их подчиниться, но и избавит от запаха сговора, ценового сговора и монополии. Он пообещал поднять эту идею на следующее утро.

Понимал ли Адамс, что Джей, обессиленный, полностью занят своей умирающей женой? Мы не знаем. Скорее всего, нет. Болезнь Элли не получила широкой огласки, а Джей был не из тех, кто разглашает такую личную информацию. Как бы то ни было, Адамс был ошеломлен, когда на следующее утро Гулд, прибыв с нехарактерным для него опозданием, не проявил своей обычной силы и собранности. Адамс вспоминал, что Гулд «предложил идею [привлечения МТП], но в столь слабой и туманной форме, что это не произвело никакого впечатления». Впоследствии Адамс донес эту мысль до слушателей более убедительно, и в конце концов большинство согласилось с ней. За столом решили оставить ставки на прежнем уровне на два месяца, а после Рождества собраться у Моргана, чтобы выработать окончательный план. Но второй раунд встреч, состоявшийся 8-10 января, не принес особого прогресса, а Гулд, вступивший в последнюю неделю своего «смертного часа», показался Адамсу «изможденным, осунувшимся и нервным, с усталой пленкой на глазах».[478]

Гулду было нечего сказать, когда Чарльз Э. Перкинс из Burlington ворчал, что не будет присутствовать на собрании, на котором присутствуют комиссары ICC. В конце изнурительных заседаний стороны, наконец, согласились создать нечто под названием «Железнодорожная ассоциация межштатной торговли» (ICRA) — собрание президентов, которые должны были регулярно встречаться, разрешать споры и поддерживать тарифы. Но эта организация была обречена с самого начала. Через несколько месяцев Адамс сам начал бойкотировать собрания, заявив, что в ICRA воплотились его худшие опасения (что соглашение без принуждения — это вообще не соглашение). В конце концов, Адамс бросил вызов духу соглашения, когда в конце 1889 года заключил союз с Северо-Западной железной дорогой от имени Union Pacific, фактически превратив эти две дороги в одну для осуществления сквозных перевозок. Тем временем Missouri Pacific Гулда подверглась ценовому нападению со стороны Rock Island. В январе 1890 года, всего через год после создания ICRA, Гулд спросил Кларка: «Стоит ли нам быть представленными на встрече Ассоциации президентов в Чикаго, или мы просто пошлем цветы к трупу?»[479]

Через два дня после последней из встреч Морганов в январе 1889 года Элли впала в кому. Через день после этого, 13-го числа, она умерла. «Когда наступил конец, — говорилось в нехарактерно сочувственном сообщении в „Уорлд“, — мистер Гулд сидел у постели своей жены и держал ее за руку. Она не приходила в сознание и мирно скончалась. Во время всей ее болезни мистер Гулд находился рядом с ней или в пределах досягаемости, за исключением тех случаев, когда жизненно важные дела отрывали его от работы».[480] В течение нескольких недель и месяцев после похорон Нелли, по природе своей дева, с головой ушла в работу, став хозяйкой дома, управляющей семейным хозяйством и доминирующей силой в жизни младших детей. Что касается Джея, то ему потребовалось несколько недель, чтобы прийти в себя, после чего он угрюмо вернулся к работе.