— Именно так он и поступил. Погасил долг в четыре с половиной миллиона. Я пыталась остановить его, повлиять. Угрожала. Но в итоге ему помогла сама Ангелина.

— Что произошло? — прошептала едва слышно.

Вероника Егоровна широко улыбнулась, словно была рада, что всё в итоге закончилось, и её внук смог освободиться от оков.

— Девочка перешла все границы и начала давить на Еню, чтоб он купил ей новую квартиру. Почти за двадцать миллионов, представляешь?! Ей казалось, что это такая мелочь. И наконец Еня понял, что за ангельской внешностью скрывается меркантильная гнилая душа. Думаю, она пришла на праздник, чтоб попытаться вернуть Женечку. Такой жирный куш! Давай не будем больше говорить о ней, всё же я позвала тебя сказать не совсем это, Аня. На празднике, когда я впервые тебя увидела, подумала, что ты точно такая же. Что у тебя нет чувств к Есе или что он привёл тебя, чтоб только отвлечь меня. Но вы так смотрели друг на друга, что все сомнения сразу испарились. И я очень благодарна, что ты рядом с ним. Тебе не стоит беспокоиться о Геле, — она на мгновение затихла и вздохнула. — Тебе лучше вернуться, пока он совсем не сошел с ума от беспокойства.

Женщина кивнула в сторону окна, из которого открывался вид на сад и деревянные качели, где смиренно сидел Женя с обречённым выражением лица. Как будто собрался на казнь.

— Но вы всё же не исключайте исход, при котором ваш внук будет жестоко задушен подушкой сегодня ночью.

Бабуля тихо рассмеялась.

Я встала со стула и с грустью глянула на чашку остывшего чая. Полная мыслей дошла до двери и остановилась. Желание узнать мнение со стороны разрывало изнутри.

— Вы сказали, что перестали сомневаться, когда заметили, как мы с Женей смотрим друг на друга. И как же по-вашему мы смотрели друга на друга тогда?

Вероника Егоровна хитро ухмыльнулась и мечтательно уставилась на Казанцева, что всё ещё находился на качелях.

— Так, словно хотите убить друг друга или поцеловать. Чистая страсть. Когда-то и я была молодой, знаю, что говорю.

Действительно, желание убить Казанцева прослеживалось в каждом моём косом взгляде на него, пока мы в абсолютном молчании брели к его домику. Мужчина только хмурился и подёргивал плечами, когда замечал, что я бессовестно пялюсь. К сожалению, он так и не понял, что моей целью было прожжение в глупой голове Евгения огромной дыры.

— Что не так? — остановился, словно вкопанный, в гостиной, как только за нами захлопнулась дверь. — Не понимаю, что происходит.

— Это я, дорогой мой “жених”, — специально поставила кавычки пальцами, чтоб он не думал, будто я начала воспринимать происходящее всерьёз, — совершенно не понимаю, что происходит. Скажи честно, что тебя побудило искать девушку на праздники?

Он нахмурился и сложил руки на груди. Закрылся.

— Чтоб бабушка от меня отстала, — холодно процедил.

Я отзеркалила его позу и уставилась на мужчину, воинственно задрав голову.

— А теперь чуть больше правды и меньше гонора.

Глаза Жени расширились, но он быстро совладал с эмоциями и спрятался за маской безразличия. Видимо, так ему было легче.

— Что ты хочешь? — сухо уточнил. По его позе и мимике можно было предположить, что он ничего не знает. И другая девушка бы запросто сдалась перед такой усталой уверенностью. Однако его серые глаза скрывали беспокойство.

Женя боялся нашего с Вероникой Егоровной разговора. Страшился, ведь не знал, что мы обсуждали за закрытыми дверьми.

Я решила воспользоваться ситуацией. Сделала строгое выражение лица, губы сердито сжала. Нахмурилась и просканировала Евгения с ног до головы пару раз, отчего он тяжело сглотнул. Кадык дёрнулся, и всё же внешне он оставался невозмутим и самодоволен.

— Правду, Казанцев, — проскрежетала и ледяным тоном добавила: — Я всё знаю.

Прозвучало так, словно мы были женаты тысячу лет, и внезапно выяснилось, что у благоверного вторая семья с детьми, собакой и парочкой попугаев. Будто он накосячил так сильно, что и через сотню жизней не сможет вымолить прощение.

Мужчина насмешливо скривился, вздёрнул бровь и не двинулся с места, хоть я и ожидала, что он начнёт метаться по комнате, как тигр в клетке.

— Подробнее, — Женя спрятал взгляд, но наблюдал за моими действиями из-под опущенных ресниц. Лёгкая улыбка проскальзывала на его идеальных губах.

Странная игра в детективов наскучила. Я тяжело вздохнула и выпалила на одном дыхании:

— Я знаю про Гелю. Может, стоило обмолвиться про неё чуть раньше?

Женя остался скалой. Ни один мускул не дрогнул после признания. Неужели он ожидал, что так будет?

— Тебя это касаться не должно, — осторожно начал Евгений. Он подбирал слова так, словно шёл по минному полю. Боялся обидеть? Не желал доводить до скандала?

— Но коснулось! — рявкнула и с шумом втянула воздух через нос.

Воздух в комнате раскалился, температура поднялась, стало жарко, как в печи. Счётчик на барометре нашей атмосферы опасно приблизился к отметке “невыносимо”. Слишком тяжело и яростно. Женя сурово смотрел на меня. Желваки играли на лице. Он сделал пару шагов. Размашистых и резких. Остановился всего в десяти сантиметрах от меня и чуть согнулся, словно желал оказаться ближе. Я в свою очередь не стала уступать и гордо задрала голову, чтоб видеть наглые серые глаза.

Казалось, должно было произойти продолжение разговора. На повышенных тонах, с неприятными высказываниями, угрозами и проклятиями. Возможно, даже с применением силы.

Я ожидала, что он сорвётся, крикнет. Ляпнет грубость в стиле: "Это вообще не твоё дело". Или резко сбежит. Но никак не представляла, что Женя притянет меня к себе одной рукой и грубо поцелует. Да что уж там, я совсем не ожидала, что отвечу ему. Яростно, страстно. Словно от этого зависела жизнь.

Мои ногти впились в шею и плечо Евгения, прямо через рубашку, отчего он замычал и прижал к себе максимально близко.

Я могла бы слышать, как бьётся его сердце, если бы только моё собственное не колотилось в ушах с бешеной скоростью. Могла бы ощутить тепло его кожи, если бы только моя не полыхала.

Внезапно он остановился. Тяжело дыша и сканируя моё лицо затуманенным взглядом, Женя отошёл сначала на шаг. Крохотный. Потом сделал ещё один шаг назад. Потом ещё.

***

— Там бабушка стояла за окном, — хрипло прошептал Казанцев.

Диво как правдоподобно звучало, однако мне не верилось в сказку про свидетелей, из-за которых требовался поцелуй. Скорее, это была разрядка. Выброс энергии.

— Хорошо, — кивнула и сложила руки на груди в попытке усмирить дыхание и прикрыть высоко вздымающуюся грудь. — В следующий раз предупреждай. И всё же разговор о твоей бывшей мы продолжим. Тем более бабушка, — специально выделила инициатора всего этого веселья, — мне всё в общих чертах описала.

Он только вздохнул, взлохматил волосы и от безысходности согласился:

— Ладно, ты же не успокоишься, пока не залезешь своим носом во все щели. Что ты хочешь узнать?

Ему было неприятно обсуждать подобные вопросы с практически чужим человеком. Конечно. Вряд ли он вообще хоть когда-то в своей жизни откровенничал даже с лучшим другом. Я понимала это, поэтому со вздохом предложила:

— Давай баш на баш. Вопрос на вопрос. Ты можешь уточнять что угодно, я тоже. Это справедливо.

Женя кивнул, взял бутылку сока, два стакана и махнул рукой в сторону лестницы. Без лишних слов мы отправились на второй этаж. Казанцев развалился на кровати, аккуратно разместив перед этим припасы на небольшой тумбе. Я же отправилась к окну на вытянутую банкетку. Подальше от искушения.

Пару минут висела тишина. Гнетущая, тяжелая. Однако начинать игру мне не хотелось, я ждала первый шаг от своего временного жениха.

— Ладно, спрашивай, — сдался он наконец.

В голове смешались все мысли. Будто кто-то незримый взболтал их венчиком.

— Ты знал, что Ангелина заявится на праздник? — выпалила первое, что удалось придумать.