Люмьер возненавидел меня и Золушку с первого взгляда и даже не пытался этого скрывать.

— Да, пробрались, — я прошла мимо, задев его плечом, затем буднично произнесла, — знаешь, можно забыть о достоинстве, особенно когда узнаешь, что принц по ночам просто зверь.

Я не удержалась и взглянула на Люмьера, который страшно покраснел, как будто его зажгли, как спичку.

— А ты что же, сам влюблен в Эрика? — спросила я напрямую. — Ревнуешь его?

— В к-каком смысле⁈ — он отшатнулся в ужасе. — Ты что себе позволяешь⁈

— Хочешь, могу отдать тебе его камзол? — я постучала пальцами по роскошной вышивке. — Он еще хранит тепло Эрика и его запах.

— Как же можно… — Люмьер от гнева начал задыхаться. — Как можно быть такой бессовестной, беззастенчивой, наглой!

— Ну, мое дело предложить. — Я хмыкнула и направилась прочь, оставив Люмьера наедине с его возмущением.

* * *

Но в покоях меня ждала еще одна неожиданная встреча. Открыв дверь, я столкнулась с Румпелем, который стоял почти на пороге. Он галантно отстранился, пропуская меня внутрь.

— А вот и ты, — он улыбнулся, — я уже собирался идти тебя искать.

— Что ты здесь делаешь? — я оглядела комнату, замечая на столе вино и фрукты. Опустошенность и усталость в ту же секунду куда-то испарились, и их место заняло волнение.

— Ну, ты сама сказала, что тебя нужно очаровывать по-другому. Поэтому я решил приготовить ужин, ведь из-за меня ты сегодня почти ничего не ела. Но, гляжу, ты и так прекрасно проводишь вечер. — его голос изменился на один неуловимый оттенок. — Не кажется, что эта верхняя одежда тебе немного великовата?

Я поправила камзол и опустилась в кресло, не торопясь с ответом. Взгляд Румпельштильцхена приятно нервировал. Или я просто видела то, чего не было, потому что еще не отошла от потрясения.

— Нет, не кажется.

— Чей он?

Дыхание на миг сбилось, когда Румпель вдруг присел у моих ног и, сложив свои руки на моих коленях, хитро прищурился.

— Только не говори, что была с прекрасным принцем? В такой час? И не испугалась его вида?

Это не первый раз, когда он так опускался и… Смотреть на него сверху вниз было приятно.

— Так ты знаешь о том, что Эрик превращается в монстра?

— Я много чего знаю, — медленно кивнул он, — но с чего бы ему рассказывать тебе о проклятии?

— Он мне не только про проклятие рассказывал, но и про настоящую любовь, — я попыталась встать, но Румпельштильцхен надавил на колени, не позволяя сдвинуться.

— Неужели? И это, — он дернул за край камзола, — тоже в честь любви?

— Я просто замерзла.

— Какая жалость.

Румпель сильнее сжал ткань, и от его пальцев пробежали огненные сполохи, которые проглотили камзол, превратив его в прозрачный дым за несколько мгновений. Этот огонь вреда мне, конечно, никакого не причинил. Я усмехнулась:

— Ну и зачем?

Румпель провел пальцем по моей оголенной руке:

— Пока существует наша сделка, никто не имеет права претендовать на тебя.

— Одолжить девушке одежду, чтобы она не замерзла, это не обозначение своих прав на нее. — я пыталась игнорировать мурашки, которые рождались от его близости и прикосновений. — И может, ты уже свалишь из моего личного пространства?

— Я тебя смущаю?

— Ты мне не нравишься.

Он недоверчиво покачал головой, но все же поднялся и сел напротив — на кровать.

— Почему же?

— Я не люблю, когда со мной играют.

— О, дорогая, насчет тебя у меня только серьезные намерения, — пробормотал он.

Столь простые слова, но что-то внутри меня сломалось, какая-то стена.

Хитрый, привлекательный маг, который обманывал отчаявшиеся сердца. Его имя произносили с трепетом, встреч с ним боялись и ждали. Он разрушил столько жизней, разбивал надежды, влюблял в себя, а сейчас… Сейчас он просто расслабленно сидел, прикрыв глаза и позволяя собой любоваться.

Он знал, что я смотрю на него, но даже мысли не возникло отвести взгляд, потому что эта игра, в которую превратились наши отношения, странно будоражила.

Что будет дальше? Чей ход?

— Принц правда надеется, что ты полюбишь его? — Румпель посмотрел прямо на меня, настороженно и пронзительно.

— А не должен?

— Нет, не должен, потому что я единственный, кто может украсть твое сердце.

Я засмеялась от неожиданности, потому что не была готова к такой прямолинейности. Но жар, охвативший тело, путал мысли и беспокоил, потому что толкал на необдуманные поступки. Я посмотрела на его губы. В последние дни я часто на них смотрела, а когда ловила себя на этом, то ужасно раздражалась.

— Ты слишком самонадеянный, раз считаешь, что можешь влюбить меня в себя. Ограничить свободу, заставить служить — да, но сердце мое не получишь.

— А что, если я предложу свое имя взамен? — спросил Румпель и пригубил вино, которое напоминало густую кровь.

Настоящее имя колдуна, которое заставит его подчиняться? Оружие, сильнее волшебной палочки. Да, звучало заманчиво, только вот…

— Мне твое имя не нужно, — я пожала плечами, — в отличие от тебя, я не хочу никого превращать в своих марионеток или иметь над кем-то полную власть. Ты мне не нужен.

Он вдруг улыбнулся, широко и довольно, как никогда не улыбался даже Люцифер. Я вдруг почувствовала, что прошла какую-то тайную проверку, ответив правильно.

— Поцелуй меня, — сказал Румпельштильцхен, отставляя бокал в сторону. В его глазах заплясали плутоватые огни. Наверное, в старых легендах похожие огни заводили путников на лесные болота.

— Это третий приказ или просьба? — спросила я, сопротивляясь сильному притяжению, но поддалась и все-таки поднялась с кресла.

Он усмехнулся: нам обоим нравилось то, что я еще пыталась сопротивляться.

— Это скорее предложение, — философски заключил он.

Собственные желания были тем единственным, что я никогда не умела преодолевать ради гордости. Шаг, затем еще один, и вот уже руки, каждый день создающие магию, обхватили мою талию, заставляя упасть на его колени.

Сердце билось громко-громко, и я знала, что издеваюсь над сказочным сюжетом, но ничего не могла с этим поделать. И не хотела.

— А что ты будешь делать, о великий колдун, — я провела пальцем по его губам, мягким и сухим, — если я откажусь от твоего предложения?

— Поцелую тебя сам.

И он это сделал. Обхватил шею своими длинными теплыми пальцами, мягко заставляя склониться ближе, и коснулся моих губ. Я взъерошила его волосы и чуть потянула за них, наслаждаясь тем, что Румпельштильцхен находился в моих руках. Как и я — в его. Это было явно нездоровое, собственническое чувство, но ни одно другое не могло сравниться с ним по силе и яркости.

Интересно, если бы Румпельштильцхен превратился в чудовище, испугалась бы я? Убежала бы? Впрочем, он и так был монстром, пусть и без шерсти и когтей. И мне это нравилось.

Все бывает в первый раз, даже если до этого сотни моментов претендовали на звание «впервые». Я могла поклясться, что никогда еще не целовалась, потому что происходящее сейчас с Румпелем стирало прошлое, и прежние воспоминания казались либо блеклыми, либо ненастоящими, либо пресными.

Я не знала, что можно получать такое удовольствие от чужой близости. Румпельштильцхен прервал поцелуй и начал разглядывать меня, ловя эмоции. Мой рот приоткрылся, и с губ срывалось прерывистое дыхание, ноги затекли, а живот сковывали приятные спазмы. Я чувствовала себя одновременно защищенной от всего мира и беззащитной перед тем единственным, кто мог с легкостью разрушить этот мир.

Наверное, подобное я могла испытать только в сказке.

— Я хочу забрать тебя к себе, — прошептал Румпель, чье дыхание не уступало моему. — Мне не нравится, что ты живешь в этом замке.

— Ну заберешь ты меня, и что дальше? Посадишь в башню и приставишь дракона для охраны?

— Конечно, нет. Будь у меня башня, то на роль дракона нанял бы тебя.

Голова кружилась.

— Неужели ты так флиртуешь?

— Нет, я почти признаюсь в любви, — просто сказал он.