Я сидела за столом на первом этаже и от скуки играла сама с собой в шахматы. Лестера не было, а Кевин спал. И я понемногу побеждала! Сама себя. К середине партии сверху стал спускаться проснувшийся Кевин.

— Что тебе поведали сны сегодня? — спросила я, найдя прекрасную возможность отвлечься, и повернулась на стуле лицом к нему.

Все-таки шахматы не мое, долго играть не могу: голова начинает пухнуть от них. Кевин улыбнулся:

— Как обычно, много лишнего, — он поднялся и сел рядом со мной на соседний табурет, посмотрел на шахматную доску.

— Хочешь поиграть белыми? — предложила я. — Ходи.

Не сказала бы, что черные однозначно побеждали, но маг Тьмы тут я, так что и черные брать мне.

— Хм, можно, — он сделал ход.

— А Шарлин еще вернётся? Я могла бы играть с Королевой, пока ты спишь.

К этому моменту Кевин уже пояснил мне, что это за мышь была такая. В конце концов, Королева могла много таких наделать.

— У нас с Королевой был договор, и он уже выполнен. Мне просто нет смысла держать при себе это существо. Да и ты вряд ли бы хотела, чтобы Королева наблюдала за тобой каждую минуту твоей жизни. И я имею в виду именно каждую, Ада.

И сказал он это так, что мне сразу стал очевиден интимный подтекст. Ну, если подумать, то я бы, пожалуй, не хотела, чтобы глазами мыше-мутанта некий посторонний в лице Королевы подглядывал, как я занимаюсь всякими интимными вещами. Хотя Кевин и рассказывал мне, что сама Королева с удовольствием занималась развратом со своими чудовищами, никого не стесняясь, в том числе и его, но для меня от этого ничего не менялось. Вот только чего он опять за меня все порешал? Конечно, решение он принял верное, но все же. И я решила в полушутку возразить:

— Ну, а что если бы мне понравилось?

— А тебе бы понравилось? — удивился он и уставился на меня, даже забыв о шахматах.

— Откуда же я могу знать, если не пробовала, — я развела руками.

— Если быть точными, то ты уже пробовала. Помнишь, в прошлый раз, когда мы были вместе, ведь Шарлин была в доме, — он улыбнулся.

— Ну, это не считается, — я отмахнулась. — Я же на тот момент не знала, что ее глазами смотрит живой разумный человек.

Ах ты ж черт, а я об этом и не подумала, когда Кевин мне про мышь рассказал.

— То есть ты хочешь попробовать заниматься этим в присутствии постороннего? — уточнил Кевин.

— Я этого не говорила! — я почти испугалась, что он в самом деле организует что-то подобное, поэтому поспешила возразить.

Он пару раз хмыкнул себе под нос, а потом оставил шахматную доску и обошел мой стул. Он обнял меня, наклонившись, и мягко прикусил мочку уха, тихо порекомендовав:

— Если хочешь попробовать что-нибудь необычное, спроси у Старейшины. Уверен, его познания в этом вопросе велики и разнообразны. А я предпочитаю что-то более… традиционное. По крайней мере, пока.

Я улыбнулась и подняла руки, неуклюже из-за своего положения обнимая его, и ответила уже тише:

— А как же твои сны? Наверняка они показывают много интересного.

— Показывают, — согласился Кевин, опускаясь поцелуями по моей шее. — Но это не мои фантазии.

Его пальцы уже забрались под рубашку, я частенько бывала одета в мужскую одежду из-за удобства. Его пальцы такие теплые, а касания такие мягкие, что я просто таяла. Захотелось ощутить и его губы на своих. Я хотела было повернуться, но успела лишь повернуть голову. Кевин, словно угадал мои мысли, сам наклонился ко мне сбоку, впиваясь губами в мои. Но долго поцелуй не длился, я сама отпустила его губы и повернулась к нему, поднявшись со стула. Я снова прильнула к его губам, а сама взялась за его рубашку, намереваясь ее снять, и он с улыбкой помог мне от нее избавиться, а затем и мне от моей.

Есть в этом что-то очень приятное — смаковать каждый снятый элемент одежды, наслаждаться тем, как все больше частей тела обнажается. Это словно шаги друг к другу, все ближе и ближе, один за другим. Иногда хочется преодолеть все расстояние целиком, и тогда всю одежду хочется просто сорвать и выбросить, но в этот раз я наслаждалась тем, как мы подходили друг к другу, перемешивая это все с поцелуями и ласками. Мы не торопились, потому что знали, что все время мира сейчас в наших руках.

Вся одежда уже была раскидана по полу. Я стояла спиной к Кевину в его объятиях, крепко к нему прижатая. Он, такой же обнаженный, с удовольствием целовал мою шею, обнимая меня за талию одной рукой и лаская грудь второй. Одно только прикосновение кожи к коже приятно одурманивало, не говоря уже о поцелуях и ласках, которые отключали остатки разума.

Внезапно дверь открылась. На пороге обьявился Лестер. Мы с Кевином находились недалеко от входа, полубоком к нему, а теперь и к Лестеру, и в первую секунду оба так и замерли, оценивая обстановку, а уже в следующую наши реакции кардинально разошлись.

Кевин, увидев, что это всего лишь Лестер, просто продолжил с прежним неторопливым удовольствием ласкать губами и языком мою шею, словно вошедшего тут и вовсе не было. А вот я жутко смутилась. Тем более, войдя, Лестер замер, пристально уставившись на нас.

— Кевин, стой! — возмутилась я тому факту, что он вообще, похоже, решил забыть про наличие здесь третьего, и попыталась от него отстраниться. — Пусти!

— Нет, продолжайте, — приказал Лестер.

И сказал он это таким голосом, который аж до костей пробрал. Раньше, когда он скрывал, кто он, никогда не использовал подобный властный тон. Но сейчас у него словно что-то в голове перемкнуло, когда он увидел, что мы делаем, и он просто не уследил, как его истинная сущность и желания прорвались наружу.

Я замерла, словно травоядное, которое надеется, что хищник не заметит и пройдет мимо. Лестер остановил свой взгляд на моих глазах и чуть мягче, но все ещё приказом повторил уже лично мне:

— Продолжайте.

В его глазах не было улыбки. А вот желание тем плескалось. И что-то в этом было такое странно возбуждающее, что вырываться я не стала, но и продолжать все ещё смущалась. Кевин не смущался, теперь уже обе его руки опустились мне на грудь, лаская ее, пуская приятные токи возбуждения, а сам он, словно довольный кот, мягко и неторопливо покусывал мое плечо. И меня это расслабляло, он делал мне приятно и сопротивляться этому я не хотела.

Лестер сделал пару неторопливых шагов, оказавшись прямо передо мной, и кончиками пальцев приподнял мой подбородок, заставляя меня делать то, чего я так старательно избегала: смотреть ему в глаза. Я же снова ощутила иррациональный страх перед ним и чуть сильнее прижалась к Кевину. Тот, конечно, заметил это и одной из рук отпустил мою грудь и обнял за пояс, а губы его мягко обхватили кончик моего уха.

— Я хочу, чтобы ты не смущалась и не боялась, — сказал мне тихо Лестер.

Он еще несколько секунд смотрел мне в глаза, но согласия так и не нашел. Хотя я действительно пыталась, но преодолеть саму себя оказалось делом совсем не простым. И тогда он решил мне помочь.

— Ну, хорошо. Давай уравняем условия.

Лестер отпустил мой подбородок и отошел на шаг, а затем быстро стянул с себя рубашку, обнажив грудь и пресс. Мой взгляд сразу приклеился к приятным в меру мускулистым формам, но Лестер на этом не остановился, продолжая неторопливо избавляться от одежды. И только когда он остался, как и мы с Кевином, обнаженным, он приблизился ко мне и взял мою руку, прижал ладонью к своей груди.

— Я никогда не причиню тебе вред. Меня должен бояться каждый, даже он, — свободной рукой он указал на макушку Кевина, который в данный момент мягко целовал мое плечо, — но только не ты.

Кевин, не отрываясь от своего занятия и продолжая пальцами ласкать мою грудь, лишь скосил на него взгляд, но не прервался.

А я смотрела в глаза чудовища и не видела там обмана. Оно было страшным, у меня были все основания бояться его. Но оно в самом деле не тронет меня, мне это было видно.

И я поверила Лестеру. Отпустила свой страх, глядя ему в глаза. Думаю, это и есть любовь. Когда даже страх остается в стороне, потому что любимому можно позволить все, даже то, что обычно пугает.