— Мне было бы удобнее сделать это заранее и при личном общении, — возразил Николас. — Так мне будет проще донести до него нужную информацию, а ему — ее принять. И, Кали, третий круг — последние, кому стоит его бояться.

— А я вот думаю, что первые, — упрямо посмотрела я на него, а затем встала и шагнула, покидая Библиотеку.

Когда я исчезла, Николас вздохнул мне вслед и удрученно покачал головой своим мыслям.

КАЛЛИСТО

До вечера я успела успокоиться. Сегодня был один из тех вечеров, когда не хотелось делать ничего сверхважного. Даже третий круг должен позволять себе отдыхать. И я вот уже больше часа сосредоточено рисовала мышь. Белая мышь стояла на столе безо всякого шевеления. Обычные нормальные существа так не могли бы, но эта мышь была мутантом, разработанным мною совместно с Эрикой Бэккер.

Первые прототипы этого существа были рассчитаны на то, что Эрика сможет периодически забираться к нему в голову, как она делала со мной, когда я была частью ее семьи, и общаться жестами. Однако уже через несколько месяцев пребывания на своем далёком острове совершенно счастливая Бэккер заявила, что нашла там Отца. Никто не понимал, что на самом деле она имеет в виду под «Отцом». Сама она описывала его, как озеро из жидкой тьмы. Последствиями этой ее находки стала ее возможность видеть и управлять тогдашним прототипом постоянно. Однако это же серьезно успокоило ее, и, с ее же слов, у нее больше не было ровным счетом никаких причин уходить с острова.

Однако мы тогда долго обсуждали это с Николасом. Дело в том, что так она стала ещё более опасной. Теперь ее рой буквально обладал единым разумом и фактически являлся одним существом — ею — во многих телах. Более того, скорость воспроизведения этих самых тел, живого пушечного мяса, могла быть огромной, если бы Эрика этого захотела. А ценой были бы человеческие жизни, чьи тела стали бы кормом для ее армии насекомых-мутантов. Единственное, что сдерживало ее теперь — это ее же нежелание всем этим заниматься. Она никогда не хотела уничтожать человеческую популяцию.

Все это обсуждалось долго. Сначала я посоветовалась с Николасом, а затем мы вынесли этот вопрос и на общий совет. Споры у нас шли долго, предлагалось даже уничтожить ее вместе со всем островом. Однако это решение тоже было опасным. Сейчас она нам — друг, и у нее нет никаких причин идти против нас или против людей. Если же наш удар ее не убьет, а так уже случалось, то этот она нам уже не простит, как в прошлый раз, и мы получим в ее лице очень сильного противника. Сейчас же она просто нашла свое счастье и, кажется, готова наслаждаться им вечность, и на внешний мир ей наплевать.

В итоге мы решили оставить все как есть. По нашим прогнозам, эта ее вечная эйфория в итоге за многие годы убьет ее, она растворится в своем «Отце», но все это время она будет счастлива и не представлять для нас угрозы. Ну, а я, со своей стороны, обязана внимательно приглядывать за Бэккер и ее мутантами.

Также поднимался вопрос и о сноходце, что остался с ней на острове. Однако и он не изъявлял желания оттуда уходить. Можно сказать, это было единственное безопасное место для него во всем мире. Кажется, парня мы совсем запугали, но что поделать.

Вот так в итоге и получилось, что Бэккер теперь могла постоянно общаться со мной через мышь и видеть ее глазами. А вот конкретно сейчас по моей просьбе она позировала мне для рисунка. За последний десяток лет не так уж много у меня было времени на такие вещи, как рисование, вот и навык оказался серьезно забыт, так что получалось не очень хорошо.

В голове тем временем крутились мысли о Старике. Если сложить вместе все, что я знаю, картина получается странная. Каким-то образом Ада связалась с ним. Логических путей не вижу, узнать о ней ему было неоткуда, она вообще числится мертвой, то есть их знакомство похоже на случайность. И хотя слова «случайность» и «Старейшина» я бы рядом не поставила, в данном случае, видимо, будет исключение. Старик знает Аду и, что не менее удивительно, защищает ее. Но такого быть не может, я бы, скорее, предположила, что он разыгрывает представление перед Адой. Но и тут сразу много вопросов, например, зачем ему это? Опять же, намного проще нанять людей, а потом вмешаться, чем связываться с нами, с третьим кругом. Это слишком рискованно даже с учётом того, что противником Ады должен быть кто-то очень сильный, чтобы ей вообще потребовалась помощь. По всему так выходит, что это не было частью его плана. Более того, ему было бы выгоднее убить Грегори, пока Наоми отвлеклась на Аду, а потом попытаться добить Наоми. Но вместо этого он оставил его в живых, чтобы спасти Аду из рук Наоми, словно он вообще не посылал Аду как приманку.

Прерывая мою сосредоточенность, из-за двери раздался звоночек. И кого принесло так поздно? Может, Николас решил заскочить ко мне по пути? Я успела по нему соскучиться. С момента возвращения он был много занят делами, как и я, и встречались мы редко.

Отложив лист бумаги и карандаш, я прошлась до прихожей и с улыбкой открыла дверь. Мужчина на пороге в первую секунду показался мне незнакомым. Он просто стоял и молча смотрел на меня эту секунду с жутковатой улыбкой.

Лестер Эркель.

Конечно же мне показали его портрет как раз на такой случай. И вот теперь я узнала его и совершенно не представляла, чем же мне это поможет. Моя улыбка сползла с лица. Сердце сразу ухнуло в пятки, но я знала одно: без боя я не сдамся. Впрочем, если бы хотел, уже бы убил.

И он заметил узнавание в моих глазах, улыбка стала совсем немного шире. Однако он по-прежнему молчал, предоставляя мне слово. Казалось, прошли часы, пока мы так стояли и смотрели друг на друга, но на самом деле это длилось лишь несколько секунд.

— Старейшина Эркель… Мы пока не знакомы лично. Прошу, входите, — я вежливо отступила, пропуская его внутрь.

— Доброй ночи, архичародейка Хадзис. Не волнуйтесь, заочно мы с вами знакомы, — Эркель спокойно вошел, оглядываясь в доме. — Ваше вступление в третий круг было с нами согласовано, пусть нам и солгали о вашей стихии. А кроме того, я наслышан о вас от вашей ученицы.

Мои мозги работали на всех оборотах. Зачем он здесь? При чем здесь Ада?

После рассказа Наоми о том, как Эркель спасал Аду, у Николаса было две теории. Первая: Ада ему нужна из корыстных побуждений. Вторая: он ее просто любит. Во второе так сложно поверить, что мы сочли более вероятной первую теорию. И вот сейчас я все больше сомневалась в правильности наших выводов, тем более, что мы так и не нашли, в чем ее полезность для него.

Он ждал от меня ответа, но я не понимала, какого именно. Похоже, решил просто посмотреть на мою реакцию. Но я достаточно общалась с Николасом и Рихардом, чтобы не попадаться на такие уловки, поэтому я лишь максимально нейтрально спросила:

— Чаю?

Он закончил осмотр моей прихожей, и ухмылка с его лица никуда не делась:

— Вот она, беда всех Меняющих. Вне стен своего логова вы лишены почти всей защиты.

— На что вы намекаете?

Я понимала, на что. И он прав. Я не могла в этом доме, который снимаю на время пребывания в городе, обустроить себе что-то вроде моего прежнего плюща.

И Эркель наконец сбросил маску любезности. Наигрался, похоже.

— Ты идешь со мной. Прямо сейчас, — и это был прямой неприкрытый приказ.

Ну, и вот что мне делать? Выбора у меня все равно нет. Отказаться я явно не могу. Сопротивляться? О нет, Наоми кратко, но вполне доходчиво объяснила, в чем его сильные стороны. У меня нет шансов.

Я молчала несколько секунд, и за это время его взгляд упал на мышь в дальнем углу. Бэккер за меня явно переживала и следила, не позову ли я ее на помощь. У нас с ней было строгое условие: даже если меня убивают, она не вмешивается, пока я не скажу «помоги». Сама же она имеет право решать о своем вмешательстве только в том случае, если у меня такой возможности не было, например, если меня из-за угла по голове ударить и выбить этим из сознания.