Волк сжал челюсти и кивнул, его глаза сузились, выражая холодную решимость. Он уже не сомневался.

— Это будет сделано, — твёрдо сказал он. — Мы проследим за каждым его шагом.

Я подошёл к столу и положил руки на его гладкую поверхность, чувствуя холод дерева. Мы не могли допустить ошибок.

— Будь осторожен, — добавил я, пристально глядя на Волка. — Мэса не дурак. Он почувствует, если за ним начнётся слежка, и тогда всё сорвётся. Мы должны быть на шаг впереди.

Волк медленно кивнул, его лицо стало абсолютно непроницаемым.

— Я всё понимаю, Кенджи-сан. Мы сделаем это тихо. И если Мэса причастен, мы это выясним.

Он развернулся к выходу, и я проводил его взглядом. Теперь всё зависело от Волка. Это был наш единственный шанс найти Наоми и разобраться с тем, что Мэса задумал. Я знал одно: как только мы доберёмся до правды, больше не будет пути назад.

Я стоял у окна своего кабинета, вглядываясь в горизонт, когда набрал номер Мидзуно Тэдэо. Этот шаг был решающим. Разговор с Мэсой и недавние события только усилили мою решимость. Я не мог позволить, чтобы отец остался марионеткой в чужих руках, и был готов действовать. Гудки длились всего несколько секунд, прежде чем в трубке раздался спокойный, привычный голос.

— Мидзуно Тэдэо на связи. Чем могу помочь, Кенджи-сан?

— Тэдэо-сан, мне нужно, чтобы ты подготовил заявление на повторное медицинское обследование господина Ямато, — сказал я чётко, не давая себе времени на сомнения.

На другом конце повисло напряжённое молчание.

— Заявление? — переспросил Мидзуно, явно взвешивая последствия. — Кенджи-сан, я должен напомнить, что такое заявление могут подать только кровные родственники. Комиссия не примет его от третьих лиц, даже от ближайших доверенных сотрудников.

Я сжал телефон крепче, голос мой оставался спокойным, хотя внутри меня всё кипело.

— Я знаю, — твёрдо ответил я. — Поэтому и прошу тебя подготовить это заявление от моего имени.

Наступила долгая пауза. Я представлял, как Мидзуно переваривает услышанное. Он всегда был верным и расчётливым человеком, привыкшим работать по чётким законам и правилам. Но в этот раз правила пришлось нарушить.

— Понял, — наконец произнёс он медленно, его голос стал более напряжённым. — Значит, ты утверждаешь, что ты…

— Да, — прервал я его. — Я сын Ямато. И у меня есть полное право требовать повторного обследования.

Мидзуно тяжело вздохнул. В этом вздохе было больше, чем просто усталость. Это был знак того, что он понимал всю серьёзность ситуации.

— Хорошо, Кенджи-сан. Я подготовлю документы, но предупреждаю: это может вызвать серьезные последствия, если всё всплывёт на поверхность. Ты готов к этому?

— В этой игре уже нет места сомнениям, — ответил я. — Мы должны действовать.

Медицинскую комиссию собрали быстро — помогли связи Мидзуно. И они были готовы провести необходимое обследование в этот же день, при условии, что господин Ямато будет доставлен в больницу. Думаю, в этом не было проблем, но нужно было предупредить самого господина Ямато. А для этого назвать причину, по которой мы можем провести это повторное обследование. А причина достаточно проста и непроста одновременна. Он мой отец. Как это сообщить президенту корпорации «Спрут» я понятия не имел.

Целый ворох противоречивых чувств овладел мной и я не знал как поступить. Я никогда не испытывал такого сильного внутреннего напряжения. Сообщить Ямато, что я его сын… Как это вообще можно сказать? Тем более человеку, который занимает такую позицию — президент корпорации «Спрут», человек, к которому я всегда относился как к далёкому, недосягаемому руководителю. Помогла сама мать, которая позвонила по телефону и сказала, что хочет вместе со мной проведать Ямато. Я даже не стал возражать, просто согласился, ощутив в душе что-то вроде облегчения. Так будет лучше для всех нас.

Волк заехал за Качуми, потом за мной и мы двинули в поместье Ямато. Добрались быстро. Прошли охрану. Волк остался снаружи, я мы с матерью пошли по длинным коридорам поместья. Внутри меня всё кипело от эмоций. Мы прошли через парадные двери, которые открыли перед нами охранники, и направились к лестнице, ведущей на этаж, где находился он — мой отец. Мать шла рядом, старая, хрупкая Качуми, но её шаги были уверенными, хотя руки мелко дрожали. Её глаза выдавали волнение, которое она пыталась скрыть. Я чувствовал, как её дыхание становилось тяжелее с каждым шагом, но она не остановилась, ни разу не повернулась назад.

Когда мы добрались до нужного этажа, нам открыл один из помощников, и мы вошли в просторную комнату. Ямато стоял посреди комнаты, делая простые упражнения, разминался. С последней нашей встречи о выглядел уже гораздо лучше. Он больше уже не лежал прикованным к постели, его движения были бодрыми, полными энергии. Для своего возраста он выглядел удивительно сильным. Лёгкое потрескивание паркета под его шагами казалось почти символом его возвращающейся силы.

— Кенджи, — коротко произнёс он, обернувшись ко мне. На лице появилась улыбка, но она была деловой, даже немного сухой, как у человека, который привык решать вопросы без лишних эмоций. — Рад видеть тебя. Я намерен поскорее вернуться в кресло президента. Все эти медицинские процедуры только тормозят мои дела. Я чувствую, что сила возвращается ко мне. Не на того они напали! Нет! Я ведь им хотел помочь в жизни, они могли ничего не делать, только зарплату получать. А они вон как поступили! Ну ничего, я им устрою!

Его взгляд проскользнул мимо матери, словно она была тенью, частью интерьера, ничего не значащей. Он был полностью сосредоточен на своих планах и намерениях, как будто ни одна деталь вокруг не могла его отвлечь.

Но вдруг что-то изменилось. Ямато остановился. Замер. Он снова посмотрел на мать, на мгновение прищурил глаза, словно не поверил своим глазам. И тут его лицо начало меняться. Он узнал ее. Из-за маски холодного делового человека проглянуло нечто совершенно другое — боль, удивление, воспоминания.

— Качуми… — его голос дрогнул, он едва выговорил её имя, будто это одно слово было для него слишком тяжёлым. Лицо, которое всегда было непроницаемым и строго выверенным, вдруг исказилось эмоциями, которые он, похоже, давно пытался похоронить.

Моя мать стояла неподвижно, но в её глазах блестели слёзы, которые она больше не могла сдерживать. Я видел, как её губы дрожат, когда она наконец прошептала:

— Так много времени прошло, Ямато-сан… Я думала, что никогда больше не увижу тебя.

Ямато словно потерял дар речи. Его глаза наполнились слезами, он шагнул к ней, но тут же остановился, не веря до конца, что всё это происходит наяву.

— Ты… — его голос хрипел, и он поднял руку, как будто хотел дотронуться до неё, но не осмелился. — Ты здесь… Это ты?

Слёзы побежали по его щекам, а лицо смягчилось. Он словно на мгновение стал другим человеком — не тем суровым главой корпорации, а мужчиной, который когда-то потерял свою любовь.

Качуми всхлипнула и, наконец, подошла к нему. Они стояли напротив друг друга, как две души, разлучённые годами, но нашедшие путь назад. В один миг между ними вновь вспыхнуло то старое забытое чувство, сжигая все обиды и недомолвки, все то, что стало причиной их расставания.

Ямато, не в силах сдерживать эмоции, сделал шаг вперёд и, не дождавшись ответа, обнял Качуми. Она мгновенно уткнулась ему в грудь, её плечи содрогались от тихих всхлипов. Их объятие было столь искренним и сильным, что на мгновение комната, казалось, замерла. Даже воздух вокруг пропитался той болью и радостью, которую они переживали в этот момент.

— Я думал, что потерял тебя навсегда, — прошептал Ямато, его голос дрожал, он слегка отстранился, чтобы посмотреть на неё. — Я искал, пытался узнать, где ты, но… Я не мог. Мне сказали…

— Не нужно слов, — мягко ответила Качуми. — Я была так глупа. И наделала много ошибок.