С обеих сторон пошли нескончаемым потоком к передовой всё новые и новые резервисты на смену сотням тысяч погибших и миллионам раненых. Когда на поездах, а когда и своим ходом, добиралась к местам грядущих сражений техника, как только-только вышедшая из ворот заводов, так и переданная со складов мобзапаса или же с ремонтных мастерских.
Грандиознейшая Курская битва, о которой, правда, знал один лишь Геркан, совершенно померкла по своему масштабу и значимости в сравнении с тем, что произошло на всех пяти образовавшихся фронтах летом этого 1944 года. Атаки сменялись отступлениями и мгновенными контратаками. Артиллерийские дуэли орудий корпусной артиллерии перемежались массовыми рукопашными схватками в окопах. Небо откровенно горело из-за вспыхивающих в нём и сыплющихся полыхающими кометами вниз самолетов. К концу сентября потери крылатых машин дошли до такого предела, что в качестве истребителей местами вновь стали применять уцелевшие И-16 с советской стороны, и срочно закупленные немцами у испанцев клоны их же собственных Ме-109F2.
Одиннадцать тысяч самолетов, пятнадцать тысяч танков, двадцать семь тысяч орудий и минометов, три миллиона солдат и командиров потеряла РККА за всё время не прекращающихся ни на день боёв. Не безвозвратно, конечно, а с учетом эвакуированных в тыл раненых бойцов и отправленной в ремонт техники с прочим вооружением!
Тем не менее, это было больше, чем вообще имелось в строю у той же Великобритании, если даже поскрести по всем сусекам в доминионах и колониях. Более того! Это было больше, нежели наличествовало у США или же Японии! Но в то же самое время это оказалось сравнимо с тем, какими силами к началу войны располагали немцы, не считая их союзников. А таковых тоже не следовало списывать со счетов.
Румыния, в которую немцы ввели полмиллиона своих войск, чтобы в спину подтолкнуть штыком румын к походу на восток, марионеточные Словакия и Хорватия, уязвленная действиями советско-испанского экспедиционного корпуса Италия, жаждущая реванша и территорий Финляндия, да та же франкистская Испания. Все они приняли самое деятельное участие в нападении на Советский Союз. И все они получили свой персональный отлуп.
Запылали нефтепромыслы и нефтехранилища румынского города Плоешти, откуда Третий рейх получал до трети ГСМ. Оказался отловлен на Балтике и почти весь пущен на дно финский военно-морской флот — что легких крейсеров с эсминцами, что москитных сил у Краснознаменного Балтийского Флота СССР оказалось достаточно, дабы на равных противостоять в этой акватории, и немцам, и их союзникам. Взрывообразно начало развиваться партизанское движение на землях бывшей Югославии, где очень многие только и ждали что отвлечения на новую войну большей части прежде расквартированных там немецких сил. Ну и в Северной Африке лишившиеся всяких подкреплений немцы всё больше возникающих проблем принялись перекладывать на плечи итальянцев, которым любая встреча, что с англичанами, что с испанским республиканским корпусом, сулила лишь очередное поражение.
Одни лишь японцы благоразумно дождались первых стратегических результатов германского вторжения в СССР, и, ужаснувшись получившейся картине, поспешили преждевременно продлить с Москвой подписанный ранее договор о ненападении, что истекал в 1947 году. Продлили на 5 лет и тут же поспешили нанести давно уже назревший и даже перезревший удар по англичанам с американцами. Слишком уж тяжко, можно сказать — с хрипотцой, вытягивала японская экономика в последние 2 года разросшиеся армию и флот. На пределе всех сил, на надрыве. И вот, чтобы не рухнуть в одночасье под тяжестью наделанных долгов, пришлось сыграть ва-банк.
Повторили ли японцы в этот раз всё то, что делали в знакомой Александру исторической линии? Да. Повторили. У них и выбора-то особого не имелось в этом плане, поскольку кроме англосаксов ни одного иного конкурента в азиатско-тихоокеанском регионе у них не оставалось вовсе. Однако повторили с нюансами, завязанными на всеобщее развитие последних трех лет. С очень такими большими нюансами водоизмещением под 35 тысяч тонн и даже более.
В то время как Советский Союз, напрягая все возможные силы, с трудом достроил и ввёл в строй один единственный «Советский Союз», японцы к лету 1944 года завершили все работы на последнем, четвертом по счёту, линкоре типа «Ямато», что превосходил советского собрата по классу во всем. Тем самым доведя общее количество своих линейных кораблей до 14 штук. Причем, достроили его не без активной помощи немецких специалистов. Те были откомандированы в Страну Восходящего Солнца для встраивания в новейшие японские корабли систем управления зенитной стрельбой и корабельных радаров, в чём сами японцы пока что сильно отставали от своих союзников. Очень уж сильно жаждали в Берлине, чтобы их азиатские союзники ударили по англичанам, вот и помогали, чем могли.
Хотя, в свете веяний последних лет, куда большее внимание следовало уделить увеличению в японском флоте количества эскадренных авианосцев. А таковых насчитывалось уже 20 штук, самый маленький из которых нес 21 самолет, тогда как самый крупный обеспечивал базирование 91 крылатой машины. И полтора десятка самых крупных из них, имея на борту в общей сложности 940 самолетов, выступили по направлению к Гавайским островам 11 октября 1944 года, чтобы спустя 12 дней обрушить на американский флот все эти силы.
Что было очень удивительно, многократное усиление флота США, пополнившегося за последние годы на дюжину линкоров, такое же количество эскадренных авианосцев и почти полсотни крейсеров, стало для него же главной причиной заметно большего поражения, нежели имело место при несколько ином ходе истории. Ведь командующий «Мобильными силами» японского флота, адмирал Тюити Нагумо, имел приказ гарантированно вывести вражеские линкоры из игры не менее чем на полгода, чтобы дать армии время и возможность занять британские владения, Голландскую Ост-Индию и Филиппины.
Потому, если при иных обстоятельствах он предпочёл остановиться после всего двух волн налетов вверенной ему палубной авиации, в каждой из которых приняли участие менее 200 самолетов, то теперь, имея не 414 машин, а 940, и гораздо большее количество мишеней, не остановился даже после четырех. Больно уж лакомой целью оказались, как восемь эскадренных авианосцев, так и дюжина линейных кораблей, команды которых оказались пойманы со спущенными штанами на якорных стоянках гавани Перл-Харбор острова Оаху и гавани городка Лахайне, что находился в 125 километрах юго-восточнее на острове Мауи.
Впрочем, в этот день не было столь же много совпадений, каковые случились 7 декабря 1941 года иной реальности. Никто не ждал прибытия стратегических бомбардировщиков Б-17 или же прилета разведывательной эскадрильи с борта авианосца «Энтерпрайз». Да и радарных станций на Гавайях уже имелось много больше с гораздо лучше подготовленными операторами и понимающими что там к чему офицерами. Потому, стоило только данным о приближении большого количества совершенно нежданных самолетов попасть на пост радиолокационного контроля штаб-квартиры вооруженных сил США, как уже спустя четверть часа в небо были подняты дежурные истребители армейской авиации — P-40 «Киттихоук».
Вот эти «старички», уже пять лет как находящиеся в производстве, и обнаружили крутящийся в некотором отдалении от военно-морской базы разведывательный гидроплан японцев. А после пара пилотов вышли прямо в лоб приближающейся к Оаху «орде», на чём и завершили свой земной путь, будучи мгновенно сбитыми палубными «Зеро»[2]. Но погибли они отнюдь не впустую, успев передать по радио предупреждение, что позволило американцам хоть как-то подготовиться к грядущему налету. Эх, а ведь если бы этот день не пришелся на воскресенье, дела у США могли пойти куда как лучшим путем. Однако, что случилось, то случилось. И гавань Перл-Харбор запылала.
Четыре сотни встреченных редким огнем армейских зенитчиков японских самолетов, налетели на американские корабли и аэродромы, словно рой пчёл на полезшего в их угодья медоеда. 120 высотных бомбардировщиков и 80 торпедоносцев, естественно, в самую первую очередь навалились на линкоры и авианосцы противника. Тогда как полторы сотни пикировщиков совместно с полусотней истребителей нацелились на авиационные базы, где крылом к крылу стояли сотни армейских Р-40 с Б-17 и устаревших палубных F4F с SBD «Донтлесс» корпуса морской пехоты США.
