— Всё? — с каким-то даже остервенением раздавив в пепельнице окурок, поинтересовался хозяин кабинета, как только тишина затянулась аж на полминуты.
— Всё, товарищ Сталин, — уперев взгляд в стену чётко над головой главы государства, произнес генерал-лейтенант, прекрасно осознающий, к какому уровню гостайны ему довелось ныне прикоснуться и не менее прекрасно понимающий, что здесь и сейчас решится его дальнейшая судьба.
— Письмо упакуйте обратно в конверт. Конверт положите на гостевой стул, — указал Иосиф Виссарионович на нужный предмет меблировки его рабочего кабинета. — Товарища Геркана доставите ко мне лично. Жду вас через три дня на Кунцевской даче. Подъедете в 11 часов вечера. На вас и одного пассажира будет выписан пропуск. И чтобы ни одного волоска с его головы не упало!
А пока в Москве в одном непростом кабинете велся важнейший для всего мира разговор, в Берлине в это же самое время подходило к логическому завершению совещание, должное кардинально повлиять на будущий облик бронетанковых сил Третьего рейха. Слишком уж сильно и абсолютно всем смешал карты представленный на всеобщее обозрение еще в мае месяце советский танк Т-120, характеристики которого советская сторона слегка завысила для пущего эффекта, о чём, правда, никто посторонний так и не узнал.
К этому времени уже было закончено проектирование тех двух танков от компаний Хеншель и Порше, что должны были соревноваться друг с другом за звание неуязвимого тяжелого танка Вермахта Т-VI «Тигр». Но, как оказалось, вся многолетняя работа была проделана зря. Не только перспективный Т-120, но и серийный Т-54 уже сейчас были не по зубам их новейшей 88-мм пушке, тогда как сами русские машины в свою очередь обладали возможностью уничтожать подобные немецкие танки практически с любых реальных дистанций боя.
Именно поэтому военные заявили жаждущим возместить затраты на НИОКР[1] и создание прототипов промышленникам об исчезновении интереса к данному проекту, как к устаревшему. С английскими визави в Северной Африке и так прекрасно расправлялись модернизированные серийные танки с длинноствольными орудиями, отчего гораздо более прожорливые и менее подвижные машины там были не нужны вовсе. А против «русских монстров» представленные на конкурс детища сумрачного немецкого гения уже не играли совершенно.
Вот и ругались на протяжении многих месяцев. Ругались ровно до тех пор, пока на созванном в декабре 1943 года совещании не сказал своё последнее слово лично Адольф Гитлер. А он ну очень сильно жаждал видеть в составе своих войск тяжелый танк прорыва, которому не было бы равных. Вундерваффе! Так оказался дан старт работам по созданию почти двухсоттонного танка «Маус», который самим фактом своего появления на свет был просто-напросто обязан похоронить концепцию блицкрига, поскольку в принципе не мог обладать большой дальностью хода на одной заправке, а также не мог бы пройти ни по одному автомобильному мосту в силу своего грандиозного веса.
Правда, сахарную косточку потрудившимся промышленникам всё же кинули. Благодаря лоббированию интересов Фердинанда Порше со стороны не погибшего в авиакатастрофе Фрица Тодта, рейхсминистра вооружения и боеприпасов, на основе шасси танка конструкции именитого австрийского инженера было решено начать производить тяжелую противотанковую САУ «Фердинанд» с гораздо более длинноствольным 88-мм орудием, нежели могли нести танки отвергнутые военными представителями. По-сути, на самоходку предлагалось установить ствол, созданный на базе зенитного орудия Flak-41, а в качестве боеприпасов применять бронебойные снаряды с вольфрамовым сердечником. Благо, проблемы с вечной нехваткой данного стратегического материала оказались разрешены для Германии сразу после захвата Испании и прямого выхода к границам ставшей совершенно прогерманской Португалии. На двоих эти две страны могли ежегодно поставлять свыше 6000 тонн этого стратегического металла, заодно прекратив всякие его поставки Англии.
Вообще, чтобы не отвлекать свои собственные войска на контроль территории ещё и Пиренейского полуострова, власть над Испанией была передана Римом и Берлином в руки Франсиско Франко, который не мытьём, так катаньем добился-таки своего, встав во главе государства. Но добился слишком высокой ценой. Мало того, что все основные рудные месторождения страны оказались проданы за откровенно смешные деньги крупным немецким компаниям, так еще ему пришлось влиться в «дружную семью» стран Оси и объявить войну Великобритании — в недавнем прошлом крупнейшему торговому партнеру. И не просто объявить, а явиться на эту самую войну всеми имеющимися силами. Именно испанской армии предстояло зачистить от присутствия англичан северо-западную часть Африканского континента, пока итальянцы с немцами трепали островитян в Египте, стараясь прорваться к Суэцкому каналу и нефтеносным районам.
В отличие от несколько иной истории, ныне ход боевых действий в Северной Африке шёл совершенно не в пользу англичан. Не то что немцы, даже итальянцы, которым более не пришлось отвлекаться посреди войны ещё и на греков, атакуя с территории Ливии, смогли уже в первые месяцы боев изрядно потрепать британцев, общее количество войск которых не дотягивало и до 100 тысяч человек, даже с учетом колониальных частей и срочно прибывших подкреплений из доминионов. Лишь тот факт, что вместо постройки тонкобронных крейсерских танков, англичане сосредоточились на улучшении своих тихоходных, но отлично защищенных броней пехотных танках типа «Матильда» Mark-III, позволил сынам Туманного Альбиона не сдать вообще все свои позиции в первые же месяцы «войны в песках». Пусть вооруженные 40-мм противотанковой пушкой, снабженной лишь бронебойными снарядами, «Матильды» почти никак не могли бороться с вражеской пехотой, итальянских бронетараканов типа танкеток CV-3 и L6/40 они щелкали, как орехи. Впрочем, как щелкали на дистанциях в 500 метров и менее вообще всю бронетехнику Италии, у которой пока попросту не имелось на вооружении серийного танка или самоходки с действительно достойным противоснарядным бронированием.
Правда, с приходом на это поле боя еще и получивших огромный опыт ведения боёв немецких частей, оснащенных куда как более серьезно, нежели итальянцы, ситуация для англичан начала складываться совсем паршиво. Мало того, что любое подкрепление теперь приходилось тащить вокруг всей Африки по причине блокирования вражеской авиацией и флотом Гибралтарского пролива, так вдобавок везти из метрополии особо было нечего и некого.
Оставлять свой остров вовсе без прикрытия было никак нельзя. Не в том плане, что не имелось техники. С этим-то как раз уже всё было в порядке. И собственное производство, и ленд-лиз из США, с головой покрывали потребности британской армии в танках, броневиках и грузовиках. Проблемой являлись люди. Точнее, их катастрофическая нехватка в войсках. Особенно это касалось офицерского состава. Потому, пока в воздухе над Ла-Маншем шла «Битва за Британию», на Африканском континенте параллельно шло постепенное перемалывание английской армии. И оно не прекратилось даже после того, как немцы отступились от своих планов связанных с десантом на остров. Более того, значительно усугубилось в конце 1943 года, поскольку именно там Гитлер решил отыграться на несговорчивых британцах за провал Люфтваффе. Он при этом уже, конечно, поглядывал на восток, в сторону СССР. Но начинать войну с Советским Союзом зимой или же весной, дураков не было. Потому у Африканского корпуса Вермахта как минимум на полгода появилось срочно переброшенное из Европы значительное подкрепление, что в бронетанковых силах, что в пехоте, что в авиации.
Именно в этот момент посол Великобритании в СССР совсем не тонко так намекнул Сталину, что с территории той же Сирии, пока что временно занятой английскими войсками, немцам окажется ну очень удобно наносить бомбовые удары по всем нефтеносным районам Советского Союза, что на Северном Кавказе, что в районе Баку. И если русские в ближайшее время не вмешаются в войну, Лондон, даже в ущерб собственным интересам, временно оставит данные территории. А дальше будь, что будет.
