— Я выгляжу так, будто хочу сделать тебе больно? — Он делает шаг ближе, наши тела соприкасаются. — Я не убью тебя, Малышка. Не тогда, когда секс с тобой — мой приоритет.

— Я не удивлена, что ты расставляешь приоритеты неправильно. — Я отчаянно надеюсь, что он не заметит, как сбивается мое дыхание. Я инстинктивно делаю шаг назад. — Я возьму свою сумку.

Я поворачиваюсь и киваю Ариэль. Она переплетает свою руку с моей и следует за мной в кабинет мисс Бейкерс. Мисс Бейкер — подруга моего отца и владелица приюта для животных.

— Ирина, мне кажется, он заинтересован в тебе. — Говорит Ариэль, пока мы идем по узкому коридору, ведущему в кабинет.

— Нет. Он просто озабоченный ублюдок, который не может удержать член в штанах.

Моя лучшая подруга качает головой.

— Ты такая невнимательная. Ты видела, как он на тебя смотрит? По-моему, это не похоже на то, что он просто возбужден.

Я открываю дверь в кабинет, и мы заходим внутрь.

— Ты бредишь. — Я высвобождаю свою руку из руки Ариэль и беру свою сумочку. Открыв ее, я достаю телефон и сообщаю Ариэль свое местоположение. — Просто на случай, если со мной что-то случится.

— Уверена, он не кусается. — Говорит она, ее глаза озорно блестят. — По крайней мере, не так, чтобы не доставить тебе удовольствие.

Я закатываю глаза, отправляя сообщение отцу, чтобы сказать, что Алексей отвезет меня домой. Учитывая то, как он ненавидит Алексея, он будет в бешенстве, когда получит мое сообщение… а может, и нет. Вчера вечером они разговаривали на балконе, вдали от посторонних глаз, на гала-ужине.

Алексей ведет меня к одному из внедорожников, когда я возвращаюсь на улицу. Он открывает заднюю дверь и придерживает ее, чтобы я вошла, затем садится рядом со мной. Двигатель оживает, и машина несется вперед.

Мои мысли вихрем проносятся по дороге домой. Я прислоняюсь головой к окну, глядя на проплывающие мимо пейзажи. Что угодно, лишь бы отвлечься от бурчания в животе и мысли о том, что Алексей сидит так близко от меня.

К счастью, он сосредоточен на ответах на сообщения и электронную почту в течение часа, пока мы добираемся до особняка моего отца. Водитель прижимает машину к обочине и выключает двигатель. Я хватаю свою сумку, открываю дверь и выскальзываю наружу, прежде чем кто-нибудь из телохранителей успевает прийти мне на помощь.

Удивляюсь, когда Алексей не выходит, хотя бы для того, чтобы еще немного поиздеваться надо мной. Перед тем как я закрываю дверь машины, он просто говорит:

— Увидимся через несколько дней. — И затем его машина уезжает.

Я стою и смотрю вслед машине, пока она не скрывается из виду, вздыхаю, недоумевая, и поворачиваюсь, чтобы войти внутрь.

Когда я вхожу в фойе особняка, меня встречает запах жареной курицы, а затем голос моей матери, которая дает указания повару на кухне. Я качаю головой и поднимаюсь по лестнице в свою спальню. Оказавшись в своей комнате, я снимаю туфли, бросаю сумочку на розовое кресло в углу комнаты и падаю на кровать.

Мой взгляд устремлен в потолок, но я думаю только об Алексее. Почему он предложил отвезти меня домой? И почему он казался таким холодным после того, как высадил меня? Я совершенно не могу понять его, как бы ни старалась.

***

Когда я спускаюсь вниз, родители и брат уже сидят за столом. Как обычно, отец сидит во главе стола. Мама сидит слева от него, а брат — справа. Я устраиваюсь на стуле рядом с мамой и рассматриваю еду на столе. Ее слишком много, больше, чем мы могли бы съесть. Обычно у нас остается немного, но сегодня что-то не так, как будто мы ожидаем небольшую группу гостей.

Я тянусь к тарелке в центре стола и начинаю наполнять ее жареными во фритюре куриными крылышками.

— По какому поводу?

Мой брат и мама обмениваются взглядами друг с другом, затем оба смотрят на моего отца. Никто из них не хочет отвечать на мой вопрос.

Я добавляю в свою тарелку немного брокколи.

— Неужели никто не скажет мне, в чем смысл этого праздника?

Мой отец прочищает горло и вытирает рот салфеткой.

— Через неделю ты выходишь замуж.

Я смеюсь. У моего отца ужасное чувство юмора, если он пытается шутить.

— Замуж? Не смеши, папа. У меня даже сейчас нет парня. — Я смотрю на остальных, ожидая, что все засмеются. Никто из них не смеется, что может означать только то, что это не какая-то больная шутка. — Ты ведь шутишь, да?

— Нет, — сухо говорит мой отец. — Все уже решено.

— Кем решено? — Гнев вспыхивает в моей груди, и какая-то часть меня отказывается верить, что это реально. Это не может быть, черт возьми, реальностью. — Послушай, папа. Я не понимаю, о чем идет речь, но мне это не интересно, и у меня пропал аппетит.

Я поднимаюсь со стула, когда отец говорит:

— Сядь.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

— Нет.

— Сядь, Ирина. — Приказывает он, на этот раз его голос более серьезен.

Я сажусь с неохотой.

— Я выдаю тебя замуж не потому, что хочу, а потому, что это единственный способ выжить.

В столовой повисает напряжение, когда мой брат и мама прекращают есть.

— Что значит «выжить»? — Спрашиваю я. Видит ли отец, что я сжимаю кулаки на столе, или нет, он не говорит.

— Есть люди, Ирина, плохие люди, которые причинят вред нашей семье, если ты не будешь делать то, что тебе говорят. — Объясняет он, его лицо омрачено беспокойством, которое никак не успокаивает ярость, которую я сейчас испытываю. — Выдать тебя замуж — единственный выход.

— То есть ты просишь меня стать жертвенным агнцем для семьи? — Мои брови поднимаются. — И это все?

Его горло дергается, когда он сглатывает.

— Не думай об этом так.

Я оглядываю стол в надежде на поддержку, но никто не произносит ни слова. Похоже, они уже пришли к соглашению, прежде чем сообщить мне новость.

— Мой ответ — нет. Если ты сам ввязался в это дело, то должен разбираться с ним сам. Если ты не заметил, сейчас двадцать первый век, и ты не можешь принудить меня к браку.

— Ты не будешь говорить со мной в таком тоне, юная леди. Я твой отец.

Точно, мой отец. Мы с отцом не являемся классическими отцом и дочерью. Наши отношения не напряженные, но и не близкие. Большую часть моего детства он был одержим моим братом, опекая его, потому что он его наследник.

— Если ты можешь согласиться на брак за моей спиной, то я считаю справедливым говорить с тобой так, как считаю нужным. — Я до сих пор не могу поверить, что это происходит. Мой отец ждет, что я выйду замуж, потому что он так сказал. — Мне двадцать три, я еще не определилась в жизни. Замужество — наименьший из моих приоритетов.

— Ирина. — Мамин голос почти шепчет, когда она называет мое имя. — У нас не было выбора, кроме как согласиться. Либо это, либо…

— Дай угадаю. Либо я выхожу замуж, либо все в этой семье будут убиты. — Она отворачивается, чтобы избежать моего взгляда. — Что плохого в смерти? Я самая младшая, почему я должна приносить жертву?

— Следи за тем, что говоришь, Ирина, — рычит мой брат, сидя на своем месте.

— Заткнись, Дэмиен. — Отвечаю я ему, вскакивая на ноги. — Я не выйду замуж, и это окончательно.

Я направляюсь к двойным стеклянным дверям, отделяющим столовую от остальной части дома, когда голос отца останавливает меня.

— Алексей Вадимов, — говорит он. — Так зовут человека, за которого ты выходишь замуж.

У меня колет кожа головы, а в животе завязывается узел. Я поворачиваюсь лицом к отцу.

— Что ты только что сказал?

— Ты меня слышала. — Говорит он, — через неделю ты выйдешь замуж за Алексея Вадимова.

В голове мелькает разговор с Алексеем в приюте, то, как он улыбался, когда говорил, что я еще ничего не знаю. Это то, ради чего все это затевалось, — наша свадьба.

Паника охватывает меня, когда я представляю, какой будет жизнь с Алексеем в качестве моего мужа. Он превратит меня в секс-рабыню, в племенную кобылу для вынашивания своих детей. Я не могу выйти за него замуж.