Я отклоняюсь назад, опираясь на оба локтя, а затем перекладываю руки ему на голову и поднимаю его выше, пока он не нависает надо мной и не опускает голову для поцелуя.

И впервые я не скрываю своих чувств к нему. Я не скрываю это. Я не пытаюсь подавить это. Я позволяю любви поглотить меня целиком и передаю ее в поцелуе, чтобы он почувствовал, как много он для меня значит.

— Я не хочу никогда оставаться без тебя, — шепчу я, проводя пальцами по его лицу. — Я всегда буду любить тебя так, как никто и никогда не сможет.

Он открывает рот, но я не даю ему произнести ни слова, притягивая его к себе для очередного поцелуя.

Я не хочу слышать, что «я тоже тебя люблю».

Я не хочу слышать, что «влюбляюсь в тебя».

Мне нужны эти три слова в самой простой форме.

Я люблю тебя.

И ради этого я готова ждать столько, сколько потребуется.

Я переплетаю пальцы с его волосами и наслаждаюсь тем, как мне спокойно, когда он рядом. Как желанна я чувствую себя в этот момент.

Мечты иногда сбываются. И счастливая жизнь наступает не только один раз в жизни…

ГЛАВА 31

Логан

Ежемесячные посиделки начнутся только через четыре часа, но вот я уже стучусь в дверь родительского дома с миссией.

Прошла неделя с тех пор, как Кэссиди переехала ко мне, а мой предыдущий компаньон, Призрак, был выселен и переехал в дом Нико. Большую часть времени я нахожусь на девятом облаке, наслаждаясь тем, что Кэсс рядом со мной, обнимая и целуя ее, когда мне захочется.

Но это не все блестки и сияние. Есть сторона Кэсс, которую мне неприятно видеть. Она пытается скрыть свою неуверенность, но каждый день я вижу, как она не уверена в нас… во мне. Мелочи, например, когда я загрузил ее пустую чашку в посудомоечную машину на днях утром, пока она читала брошюру на кухне. Я ничего не подумал, но она побледнела и начала извиняться.

То же самое произошло, когда она готовила ужин. Меня учили, что, когда женщина готовит для тебя, ты сам убираешь за собой, но Кэсс перегнулась через обеденный стол, чтобы выхватить у меня из рук тарелку, да так быстро, что снова повредила ребра.

Она ведет себя так, будто я выставлю ее за дверь, как только она сделает хоть шаг не туда, и это каждый раз убивает меня. Я замечаю, насколько она уязвима теперь, когда она почти все время со мной. Теперь, когда мы разговариваем и проводим время вместе вне постели. Я вижу, как легко заставить ее сомневаться во мне и в себе.

Она стала больше открываться, рассказывать о своем прошлом, о родителях-алкоголиках и приемных семьях, о жестоком обращении, пренебрежении и страхе.

И именно поэтому я нахожусь в родительском доме.

Кэссиди теперь моя, в ней растет мой ребенок, и будь я проклят, если позволю кому-то еще причинить ей боль.

Умышленно или нет, но все закончится сейчас.

Я столкнулся со своими братьями и вышел невредимым. Пришло время встретиться с родителями.

— Логан! — щебетала мама, обнимая меня за шею. — Не ожидала, что ты придешь так рано.

Я обнимаю ее в ответ, а затем иду дальше, вдыхая сладкий аромат яблочного пирога, витающий в воздухе.

Бабушка, должно быть, снова здесь.

Моя мама отлично готовит, но, как и Талия, не умеет печь. Еще одна позиция в длинном списке того, что их объединяет. Жаль, что ни одна из этих вещей не сближает их.

— Все в порядке? — спрашивает мама, и шестое чувство, которое она развила, воспитывая команду мальчиков, как всегда, срабатывает безотказно. — Ты выглядишь обеспокоенным, милый. Что случилось?

Пока ничего.

— Папа здесь?

— Да, — говорит она, ее глаза сузились и полны противоречивых эмоций. — Он в своем кабинете.

— Ты можешь сходить за ним? Мне нужно вам кое-что сказать.

Она слегка бледнеет, и ее прекрасное лицо искажается от беспокойства, но она кивает и спешит по длинному фойе к задней части дома, пока я направляюсь в одну из гостиных.

Я не сажусь, слишком нервничаю, чтобы оставаться неподвижным.

— Логан, — говорит мой отец твердым, но дружелюбным тоном, входя в комнату. — Что привело тебя так рано?

— Думаю, вам стоит присесть. — Я прислоняюсь к роялю, сжимая и разжимая кулаки.

Они переглядываются друг с другом, но подчиняются, садятся на белый диван «Честерфилд», вплотную друг к другу, единым фронтом перед лицом возможных проблем.

Мы с братьями берем с них пример.

Мама ерзает на своем месте, ее глаза расширены, и папа берет ее руку, держит ее на коленях, нежно поглаживая костяшки пальцев.

— Я хочу познакомить вас со своей девушкой, — начинаю я, давая этой части информации впитаться. — Но это произойдет либо на моих условиях, либо не произойдет вообще.

Моя мать выпрямляет спину в защитной манере, а отец остается бесстрастным. Его неоспоримый авторитет не оставляет места для сомнений в том, кто здесь главный. Годы политической карьеры означают, что Роберт Хейс контролирует любую ситуацию, даже если не произносит ни слова.

Он знает, что у моего присутствия есть причина, и я почти уверен, что он также знает, что это за причина, но пока я не скажу то, что должно быть сказано, он будет молчать и изучать мои движения и жесты, прежде чем возьмет на себя роль переговорщика.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает мама, ее щеки пылают алым от раздражения, которое звучит в ее голосе.

— Мам… — Я подхожу ближе и сажусь в кресло напротив дивана. — Тео никогда не скажет тебе этого, но я скажу, потому что кто-то должен это сделать. — Я делаю глубокий вдох, смотрю на нее, мой тон настолько мягок, насколько это возможно в данной ситуации. — Я знаю, что ты любишь нас, и ты не в своей тарелке сейчас, когда мы стали взрослыми и создали свои собственные семьи, но ты должна принять, что женщины в нашей жизни никогда не заменят тебя. Тео любит тебя так же сильно, как и до женитьбы на Талии. Никто из нас не перестанет любить тебя, потому что мы выросли, но…

— Но? — мама сжимает губы в тонкую линию, вырывая руку из папиной хватки и складывая руки на груди.

У нее потрясенный взгляд. Она наклоняет туловище в сторону и поднимает подбородок, глаза сужены, губы сжаты. Несмотря на ее явную оборонительную манеру, боль в ее глазах задевает меня сильнее, чем раньше.

— Скажи мне, в чем дело, Логан.

Я потираю подбородок, сдерживая свои эмоции. Причинять ей боль я не намерен. Я просто пытаюсь помочь ей образумиться и понять, что ее поведение дорого ей обойдется.

— Но если ты не примешь наш выбор, мама, ты будешь видеть нас все реже и реже. Тео в какой-то момент сорвется, если ты не перестанешь относиться к его жене как к врагу. Я удивлен, что он так долго продержался.

— Я не отношусь к ней как к врагу! — мамины щеки разгорелись еще сильнее, в глазах поплыли маленькие факелы. — Я не обязана ее любить, правда? Она жена Тео, а не моя.

— Ты не обязана ее любить, — соглашаюсь я, не позволяя ее гневу охватить меня и зажечь фитиль. — Но какая причина, кроме ревности, у тебя есть, чтобы не любить ее? Она из кожи вон лезет, чтобы заслужить твое признание. Она замечательная, мама. Она делает Тео счастливым. Что еще тебе нужно? Ты должна быть рада, что он нашел ее.

Ты бы видела, какими персонажами он себя окружал.

Папа обхватывает мамины плечи, притягивая ее ближе, словно желая утешить, но выражение его лица больше не бесстрастно. Он — открытая книга.

Сегодня он на моей стороне. Однако вслух он этого не признает, поддерживая единый фронт мистера и миссис Роберт Хейс.

— Я люблю вас, — продолжаю я, глядя им обоим в глаза. — Обоих. И я хочу познакомить вас со своей девушкой, но я также люблю ее, а она уже достаточно натерпелась. — Я опираюсь локтями на колени, пальцы сцеплены в узел. — Вот почему я здесь. Чтобы сказать вам, что если вы заставите ее почувствовать себя нежеланной, хотя бы на секунду, я больше не приведу ее сюда. И я не приеду. — Я глубоко вдыхаю, готовясь сообщить самую важную новость, которую я когда-либо им скажу. — Надеюсь, ты постараешься не вести себя так враждебно, мама, потому что в феврале ты снова станешь бабушкой.