Следующий кадр — она стоит на крыше, холодный ветер треплет её волосы. Её лицо застыло в какой-то странной смеси печали и отчаяния. Я чувствую, как в животе всё холодеет, её глаза смотрят куда-то вдаль, но кажется, что она уже приняла решение, которое никто не в силах изменить.

— Так, — пробормотал я вслух, ощущая, как меня тошнит от этих сменяющихся картин, — это её мысли? Или какие-то чужие иллюзии?

Я посмотрел вокруг, пытаясь как-то стабилизировать этот хаос. Никакой логики, никакой связи между этими моментами. Счастье и ужас, дружба и одиночество — всё вперемешку. Как будто она запуталась в собственных воспоминаниях или эмоциях.

Это что, она прямо сейчас видит эти образы? Или это просто обрывки всего, что осталось у неё в голове?

— И что мне делать? — пробормотал я, оглядывая этот ментальный бардак.

Попытался двинуться вперёд, но каждый шаг был будто через вязкий туман, словно разум стремился идти дальше, а вот душа застряла где-то между мной и этой чертовщиной. Каждый шаг давался с трудом, как если бы воздух сам решил, что мне тут делать нечего. Ноги прилипали к "полу", если его вообще можно было назвать полом, и я чувствовал себя так, будто шёл по затопленному трясине сознания.

Но, как только я собрался с мыслями, раздался голос.

— О, ещё один глюк. Только вот я тебя не помню. Ты кто вообще?

Обернувшись, я застыл. Передо мной стояла Лея. Только это была не та Лея, которую я знал в реальности. Нет, это была версия Леи, лет пятнадцати, не старше. Взбалмошенная девчонка с синими волосами, пирсингом на губе и татуировкой на шее. Она держала в руке банку энергетика и смотрела на меня, как на какое-то странное привидение.

— Ты кто? — повторила она, приподняв бровь. — Я тебя вообще не помню.

— Лея? — выдавил я, пытаясь осознать происходящее. — Ты… Ты серьёзно? Это же я, Даня!

Она усмехнулась, глотнула из банки и закатила глаза.

— Даня, глюк, не глюк — какая разница? Ты тут ничем не лучше остальных. — Она махнула рукой, будто отгоняя назойливую муху. — Я тут давно живу, между прочим. И мне норм.

Я попытался объяснить ей, что всё это ненормально, что это — её разум, что она застряла в своём сознании, но она лишь пожала плечами.

— Глюки постоянно пытаются что-то объяснить, — фыркнула она. — Привыкла уже. Ну, удачи там, в твоих странных попытках меня убедить. А я пошла.

С этими словами она шагнула на невидимую лестницу, которая вдруг появилась прямо перед ней, и вошла в одно из размытых воспоминаний. Я даже не успел ничего сказать, как она исчезла из виду.

— Да ладно? Ты серьёзно?! — я стоял в полнейшем шоке, разглядывая лестницу, ведущую в никуда.

Но оставаться на месте не было смысла. Я приложил все усилия, чтобы пойти за ней. Каждый шаг давался легче, как будто с каждым моим движением моё сознание или душа медленно привыкали к этому странному месту. Сначала было невыносимо трудно, но постепенно что-то изменилось. Я чувствовал, как эта ментальная грязь, будто бы намеренно сковывавшая меня, начинала отступать.

— Ну ладно, Лея, — пробормотал я себе под нос. — Если ты думаешь, что сбежишь от меня в этом бардаке, ты ошибаешься.

Шаг за шагом, я направился следом за ней, в это странное, постоянно меняющееся пространство её сознания, где картинка менялась быстрее, чем я мог успевать реагировать.

Шаг за шагом я продирался сквозь это странное пространство, но с каждым мгновением идти становилось чуть легче. Видимо, сознание или душа, как бы их ни называли, наконец привыкли к этому месту. Я пробрался вперёд, оглядываясь, пытаясь уловить хоть какой-то след Леи. Всё было будто вырвано из снов: картинки и эпизоды менялись хаотично, как в перемешанной колоде карт.

Вот она — опять та самая Лея. Уже не пятнадцатилетняя бунтовщица, а та, которую я знал. Стоит в окружении каких-то людей. Они смеются, разговаривают, но что-то было не так. Это была иллюзия. Её друзья — они выглядели странно, как будто их лица теряли чёткость, размазывались в боковые тени, как будто их просто не существовало.

Я сделал ещё шаг вперёд и тут же провалился в очередное воспоминание. Теперь это была Лея в больничной палате. Она лежала на койке, абсолютно неподвижная, под капельницами, а вокруг неё бродили люди в белых халатах. Это был момент из её прошлого, когда она однажды чуть не погибла. Я стоял и смотрел на это, чувствуя, как нарастает тяжесть. Она тогда лежала без сознания несколько дней, и никто не знал, проснётся ли она вообще. Казалось, это был один из её глубинных страхов — снова попасть в это состояние, застрять между жизнью и смертью.

Тут же картинка сменилась. Я увидел Лею совсем другую: она стояла на сцене в круге света, вокруг было темно. Публика аплодировала, лица были размыты, но сама она сияла. Её голос звучал уверенно, и она улыбалась — вот эта Лея была той самой, какую я знал. Уверенная, дерзкая, с огнём в глазах, готовая бросить вызов всему миру. Но и это исчезло в следующую секунду.

Я пробирался через эти воспоминания, как через какой-то лабиринт, каждый шаг казался более осмысленным, чем предыдущий. Я не мог просто оставить её здесь. Это был не просто бред — это был её внутренний мир, её борьба, и она застряла в этом хаосе.

Двигаясь дальше, я услышал её голос.

— Знаешь, если ты думаешь, что найдёшь меня так легко, ты ошибаешься. Я тут давно. Это мой мир, и ты в нём никто, — раздалось откуда-то сверху.

Я посмотрел в сторону, откуда шёл голос. Лея — всё та же пятнадцатилетняя версия, с той же насмешкой на лице, сидела на лестнице, свесив ноги куда-то в бездну и беззаботно ими болтала.

— Ты серьёзно считаешь, что можешь просто войти в чужую голову и что всё пойдёт гладко? — продолжила она, криво усмехнувшись. — Глюки обычно пропадают быстро, а ты тут застрял. Может, просто расслабишься и уйдёшь?

— Лея, это не глюк. Это реальность. Тебе нужно вернуться, — сказал я, чувствуя, как злость накатывает волнами. — Ты застряла в своём сознании, и я пришёл, чтобы помочь тебе выбраться.

— О, вот только не надо мне этих лекций, — отмахнулась она, словно я был очередной назойливой мухой. — Этот мир для меня реальнее, чем тот, который ты называешь настоящим.

— А если я скажу, что без тебя там мне конец? Ты мне нужна. Нужна в реальности. Потому что там я не смогу воевать с целым миром один, и ты это знаешь. Или ты так и будешь сидеть тут, считая, что это всё нормально? — я шагнул к ней, но опять почувствовал эту невыносимую тяжесть внутри.

Она подняла на меня глаза и на мгновение замерла, как будто в её взгляд вернулось что-то от той Леи, которую я знал.

— Должна вернуться, должна помочь… А почему я вообще кому-то что-то должна? — внезапно заговорила Лея, вставая с лестницы и нервно откидывая волосы с лица. — Я должна была быть хорошей ученицей, потому что так хотят родители. Должна была помогать по дому, потому что "так принято". Потом должна была стать хорошей девушкой, женой, напарником… А теперь, — её голос стал тише, но ещё более едким, — я должна помочь тебе сражаться со всем миром. Почему? Почему я всегда всем что-то должна?

Она остановилась, смотря на меня прямо, с вызовом в глазах.

— А мне что? Мне кто-то что-то должен? — добавила она, вскинув подбородок.

Я застыл. Честно говоря, у меня не было готового ответа на этот вопрос. Она стояла, сложив руки на груди, ожидая от меня хоть какой-то реакции. Но как только пауза затянулась, она кивнула сама себе, видимо найдя ответ в своих мыслях.

— Да уж… — пробормотала она, начиная отворачиваться.

И тут я выдохнул и крикнул:

— А чего ты хочешь? Сама? Ты, настоящая? Чего бы хотела, помимо того, чтобы от тебя ничего не требовали?

Она остановилась, и я заметил, как её плечи слегка расслабились. Лея медленно обернулась, посмотрев на меня серьёзно, очень вдумчиво.

— Хочу уверенности, — сказала она. — Приключений. Признания, что я чего-то достойна. Хочу кого-то, кому я могу доверять. Кто сунулся бы за мной в такую задницу, о которой никто бы даже думать не стал.