Мигуэль сжал зубы, но вместо этого его рот открылся в широкой, нелепой улыбке. Попытался шагнуть вперёд — и тут же пошёл спиной назад, словно невидимая сила подталкивала его делать всё наоборот. Похоже, правила этого места диктовали нам не только язык, но и каждый жест.

Я сделал шаг, пытаясь удержать равновесие, но ноги сами повели меня в обратную сторону. С трудом обернувшись на Мигуэля, заметил, как он пытается двинуться ко мне, но тоже идёт назад, старательно делая вид, что так и задумано.

— Какой план? — попытался спросить я, но мои слова вновь прозвучали наоборот: "Йокак налп?"

Мигуэль попытался ответить, но его голос окончательно спутался в набор непонятных звуков, которые также развернулись в обратную сторону: "…Ем ят? Ытск… Что?"

Мы переглянулись, понимая, что дальше будет только сложнее. Но сейчас было важно одно — добраться до главного зала, если только это дело не окажется таким же нелепым, как всё, что здесь происходит.

Мы потратили минут тридцать, пытаясь хоть как-то приспособиться к извращённой физике этого места. Каждый шаг превращался в абсурдное представление. Когда Мигуэль пробовал сделать шаг вперёд, его тело, словно насмехаясь, вело его назад. Я же, делая шаг влево, обнаруживал себя уходящим вправо, а попытка перепрыгнуть через препятствие приводила к тому, что я внезапно кидался на землю, прежде чем с грохотом врезаться в стол. Всё, что мы делали, происходило с задержкой или вовсе наоборот. Мы оба отчаянно махали руками, пытаясь как-то восстановить контроль над собственными движениями, но вместо этого лишь ещё сильнее запутывались.

Когда стало очевидно, что просто так мы не справимся, нам пришлось импровизировать. Мы начали искать способы хоть как-то координировать наши действия. Ещё полчаса ушло на то, чтобы разработать несколько простых сигналов. Мы решили, что кивок головой будет означать "идём", поднятая рука — "стоп", два пальца в виде буквы "V" — "атакуем". А вот средний палец мгновенно стал универсальным сигналом, подходящим для всех других ситуаций, которые нас так или иначе доставали в этом месте.

Когда мы наконец смогли более-менее двигаться и хоть как-то общаться, решили, наконец, двинуться вперёд. Каждый шаг сопровождался спотыканием, а наши реплики, матерные или саркастические, звучали в обратную сторону, что добавляло ситуации ещё больше абсурда. Но, несмотря на все эти препятствия, мы упрямо продолжали идти дальше.

И тут нам попалось первое испытание — комната, которую мы, естественно, не заметили сразу. Как только мы переступили её порог, дверь захлопнулась за спиной, а по всему помещению стало разгораться пламя. Стены загорелись так ярко, что отступать было некуда. Мы с Мигуэлем замерли на месте, осознавая, что попали в ловушку. Паника начала нарастать. Я пытался найти выход, но пламя только усиливалось, охватывая всё вокруг.

Мигуэль, вместо того чтобы испугаться, как любой нормальный человек, решил рискнуть. Он приблизился к огню, словно проверяя что-то, и быстро провёл рукой через пламя. Затем, ухмыльнувшись, он пошёл прямо через огонь к выходу.

— Это он спятил окончательно? — пронеслось у меня в голове. — Или решил, что может просто пройти сквозь огонь и выйти без единого ожога?

Но тут я заметил, что пламя не обжигает его, а наоборот, оставляет на коже лёгкий иней. Огонь не жёг, он замораживал. Я понял, что единственный шанс выбраться отсюда — пройти через огонь, пока он не превратил меня в ледышку. Быстро оценив ситуацию, я рванул следом за Мигуэлем, чувствуя, как холод пронизывает до костей, но зная, что это единственный путь к выходу из этой комнаты.

Я быстро пробрался сквозь ледяную преграду, чувствуя, как промёрз до костей. Ледяное пламя оставило на мне слой инея, и, вывалившись с другой стороны, я дрожал от холода, весь покрытый льдом. Зубы стучали, и первым импульсом было выматерить Мигуэля так, чтобы его уши завяли, но, увидев его, понял, что он выглядит не сильно лучше. Так что, я решил отложить выяснение отношений на потом и вместо этого осмотреть новый зал, в который мы попали.

Очередной зал оказался ещё одной ловушкой, но на этот раз гораздо более коварной. Мы очутились на арене, где пространство менялось буквально на глазах. Пол, который казался твёрдым, вдруг становился мягким, как песок, стены перемещались, словно были живыми, а предметы появлялись и исчезали, мгновенно меняя своё местоположение. Что-то, что было далеко, вдруг оказывалось в опасной близости, а безопасное место становилось смертельной ловушкой.

Мы с Мигуэлем инстинктивно начали двигаться, пытаясь адаптироваться к этому хаосу. Каждый шаг мог стать последним, если не следить за тем, что происходит вокруг. Пол тоже мог внезапно исчезнуть под ногами, а стена — врезаться в бок, если на секунду зазеваться.

Мигуэль подал сигнал — два пальца буквой "V". Атакуем? В этом хаосе? Но не успел я подумать, как одна из стен буквально рванула в мою сторону. Я отпрыгнул в сторону, едва избежав столкновения, и увидел, как на месте, где я только что стоял, зияет чёрная пропасть. Пространство буквально пыталось нас убить, и с каждой секундой это становилось всё очевиднее.

Эта комната требовала мгновенной реакции и идеальной координации. Мы должны были двигаться синхронно, чтобы не быть захваченными изменяющимся пространством, а это было куда сложнее, чем казалось изначально. Каждое наше действие, каждое движение в этом месте могли привести к гибели, если мы не справимся с этим безумием.

Мы оказались в смертельной игре, где каждое наше движение могло стать последним. Пространство вокруг нас было похоже на живое существо, которое стремилось уничтожить нас. Стены двигались, пол исчезал, а предметы появлялись и исчезали так быстро, что едва удавалось уследить. Каждая секунда здесь превращалась в борьбу за выживание.

Мигуэль жестом показал "идём", и мы двинулись вперёд, пытаясь держаться вместе и двигаться настолько синхронно, насколько это было возможно в данных условиях. Сначала мы двигались медленно, но это оказалось не лучшей тактикой. Пол подо мной вдруг исчез, и я чуть не провалился в бездну, но в последний момент успел схватиться за край внезапно появившейся стены. Мигуэль протянул руку и помог мне выбраться, но наша ситуация от этого не стала менее угрожающей.

— Трёч! — выругался я, но слова прозвучали задом наперёд.

Мы поняли, что медлить нельзя. Нам нужно было найти какой-то паттерн в этом хаосе, но времени на размышления не оставалось. Я заметил, что каждая перемена происходила с определённым интервалом — несколько секунд, затем всё начинало двигаться. Мы должны были использовать эти короткие моменты стабильности.

— Ловим момент, — произнёс Мигуэль, опять же задом наперёд, но суть была ясна и так. Я кивнул.

Мы начали двигаться быстрее, используя мгновения, когда пространство замирало, чтобы перебегать из одной точки в другую. Стена сдвинулась в сторону, и мы увидели коридор, который вёл к выходу, но он был на другой стороне зала, и в любой момент мог исчезнуть. Нам нужно было пересечь арену, не попав под сметающее движение стен и исчезающие полы.

Я сделал первый рывок, успев пересечь половину зала до того, как пол начал снова исчезать. Мигуэль следовал за мной, но его движение оказалось немного медленнее, и внезапно под ним исчезла опора. Я увидел, как он начал падать, но вовремя успел схватить его за руку, удерживая над бездной и отплачивая свой долг по спасению.

— Давай, подтягивайся! — выкрикнул я, понимая, что времени у нас совсем мало. Стена рядом начала двигаться в нашу сторону, готовая смести нас обоих в пропасть.

Мигуэль напряг все силы, и я помог ему выбраться на край. Мы оба тяжело дышали, но медлить не было времени. Пол под нами вновь начал двигаться, и нам нужно было добраться до выхода, прежде чем всё снова изменится.

Синхронно, как если бы мы были единым целым, мы рванули к выходу. Пространство вокруг нас бешено изменялось, но мы уже понимали ритм этой игры. Последний прыжок — и мы выкатились в коридор, который сразу за нами закрылся стеной. Зал за спиной превратился в непробиваемую преграду, но мы успели вырваться.