Провались все к низвергнутым! Моя попытка снять проклятье не сработала?

Это значит, что я на самом деле не люблю ректора Стортона? Или что я пока не отдала ему то, что должна отдать?

И почему, чтобы мантикора тут все съела, я в глубине души радуюсь тому, что проклятье, нас двоих связывающее, все еще действует⁈

Я просто жалкая. Мачеха бы за такое мне не дала пряник, и была бы права!

— Проклятье. Уннер-р-р, — голос ректора Стортона прозвучал тихим рокотом. — Уннер, будет лучше, если вы обернетесь.

Его тело, увеличившееся в несколько раз, покрытое звериной шерстью, почти касалось моего, и я слышала, как в груди ректора Стортона бьется огромное сердце, чувствовала макушкой его тяжелое дыхание.

— Будет лучше, если вы меня выпустите, ректор Стортон. Решить вопрос с невинностью мы, боюсь, сейчас не в состоянии.

Я покраснела от собственной дерзости, но ничуть о ней не жалела. Да, я не аристократка. Я не благородная леди, у меня нет компаньонки, меня некому защитить, а моя репутация втоптана в грязь. Глупо делать вид, что я, как и Лаура, понятия не имею, о чем идет речь.

Молчание, воцарившееся после моего ответа, затягивалось.

— Уннер, будьте внимательны с тем, что я сейчас скажу. Помолвка с принцессой не имеет значения, потому что никакой помолвки нет.

Я обернулась, чувствуя, как в груди колотится сердце. Вот глупая! Как будто это что-то для меня меняет!

— Я не дура, ректор Стортон. Все знают о вас и о принцессе. К тому же…

— А еще все знают о вас, Танг, и о половине адептов мужского пола академии, но от этого сплетни не становятся правдой.

— Но…

— Ее высочеству пятнадцать, Танг! Она ребенок! — зарычал ректор, и его чудовищная морда исказилась гневом. — За кого вы меня принимаете?

Длинный пушистый хвост заметался из стороны в сторону, острые уши прижались к голове.

О, он в самом деле зол.

Но меня таким не испугаешь.

— Вы ведь пока и не женитесь, — заметила я, скрестив руки и стараясь говорить спокойно.

Учитывая, что меня потряхивало, вряд ли моя попытка была успешной.

— Танг, я ведь говорил вам, что не могу жениться, — раздраженно махнул хвостом ректор Стортон.

— Вы говорили, что никогда не женитесь на мне. Спасибо, я хорошо это усвоила, хоть никогда и не давала повода подумать, что заинтересована в браке. А сейчас, ректор Стортон, я хотела бы вернуться в свою комнату.

— Боюсь, ты все не так поняла, Танг, — осторожно произнес ректор Стортон.

— Что же здесь можно не понять?

Он ничего не ответил, только стоял и смотрел на меня этими своими невыносимо синими, как море, человеческими глазами, так привычно и так неправильно выглядящеми на звериной морде. Волосы, аккуратно собранные в хвост сзади, растрепались и превратились в светлую гриву.

— Я должна идти, ректор Стортон.

Хватит, я устала. Уж лучше Томас или Ходж! К ним я, по крайней мере, ничего не чувствую. Их слова не ранят так сильно.

— Ты хотя бы понимаешь, что со мной делаешь, Танг? Хотя бы немного?

— О чем вы?

Он покачал огромной головой.

— Нам нужно в Стортон-холл.

Сердце подпрыгнуло к самому горлу. Поместье, которое уже успело стать мне родным, уютная библиотека, Дрангур, треск огня в камине… Нет, это тоже будет слишком больно.

— Боюсь, в этом нет нужды.

— Вы хотели узнать, что случилось с моей семьей?

Я растерянно кивнула. Но какое это имеет значение?

— Тогда потрудитесь уделить мне немного вашего драгоценного времени и почтить мое родовое поместье своим визитом, — сказав это, он насмешливо поклонился. — Отомрите, Танг. Мы направляемся в Стортон-холл и, ради всех святых, отойдите от шкатулки с крылоключом.

— А если я не хочу никуда идти?

— Боюсь, вам придется. Я все еще ректор, и вы обязаны слушаться.

Я не успела ответить, когда ректор Стортон отвернулся.

— Бен! — рыкнул он.

Молчание.

— Бэн Тернер, у тебя есть минута, чтобы показаться мне!

Снова молчание.

Когда мне уже показалось, что ректор Стортон спятил и разговаривает сам с собой, раздался скрипучий голос:

— Я ничего не слышал! Меня здесь нет.

Ректор Стортон стоял спиной ко мне, но я могла бы поклясться, что он закатил глаза.

— Я в этом абсолютно уверен. Тем не менее, хочу спросить, раз уж ты меня все равно не слышишь: не желаешь ли ты отправиться в Стортон-холл и увидеть Дрангура?

Снова тишина. Когда я уже подумала, что призрак не ответит, из шкафа вынырнул белый бок.

— Дрангура?

— Да, твоего старого приятеля. Раз уж и я, и Уннер, все равно в курсе твоего… положения, я подумал, что ты не откажешься посидеть с ним за бокальчиком, то есть, чашкой, разумеется, чая. Хотя, если ты не хочешь…

— Разумеется, хочу! — подлетел призрак к самому лицу ректора Стортона. — А я смогу пройти через защиту Дрангура? За ворота? Правда, смогу?

— Разумеется, — повторил ректор Стортон. — Я ведь тебя приглашаю.

Призрак радостно затрясся, напоминая пущенный по воде камень, и снова попытался похлопать короткими ручками.

— Ну так чего же мы ждем? Кстати, Олли, я, возможно лезу не в свое дело, но хочу тебе сказать, что твое поведение…

— Ты прав, Бен. Дело не твое. Уннер?

Ректор Стортон повернулся ко мне и вопросительно заглянул мне в глаза. Я сглотнула. С одной стороны, я хотела только оказаться подальше отсюда. С другой стороны… мое любопытство.

Оно в конечном итоге и взяло верх.

— Ректор Стортон, — кивнула я, делая шаг в сторону и давая ему доступ к шкатулке с крылоключом.

Он неловко отогнул огромной лапой край мантии и вытащил из внутреннего кармана завязанную узлом веревку, подцепив ее когтем. Удовлетворенно кивнул.

— Уннер, вы позволите вашу руку?

— Конечно, тебе бы только руку, — проскрипел Бен, подлетая ближе.

— На днях я читал удивительно интересный трактат о том, как насильно упокоить любое привидение. Так вот…

— Да молчу я, молчу! Шуток не понимает. Милочка, ну вы-то хоть на моей стороне?

Я ничего не ответила. Как я могу знать, на чьей я стороне, если я вообще ничего не понимаю? Во имя всех святых, только вчера Ходж попытался сделать со мной страшное! Утром Томас Морвель заявил, что я его не интересую, а ректор Сторон… С ним вообще ничего не понятно. Почему я вообще куда-то с ним иду?

Это и есть любовь? Делать глупости?

Когда-то я слышала о таких поселениях, где живут только женщины. Отчаянно захотелось стать обитательницей одного из них. Нет мужчин — нет проблем.

Ох, катись все в провал, о чем я только думаю?

Оказавшись перед воротами Стортон-холла, я вытащила свою ладонь из хватки чудовищной лапы и, когда высокие витые створки со скрипом открылись, решительно шагнула вперед.

Меня уже привычно на секунду окутало холодом, ноздрей коснулся неприятный запах. Так происходило каждый раз, когда я приближалась к величественному Стортон-холлу, и я сама не могла объяснить, почему так происходит.

Когда я попала сюда в первый раз, кроме восхищения старинным поместьем, шпилями башен и стрельчатыми окнами, я почувствовала также настороженность. Как будто стояла перед накрытым нарядной белой скатертью столом, за который ни в коем случае нельзя садиться.

Со временем в Стортон-холле я стала чувствовать себя уютно и спокойно, но это чувство, так и оставшееся на задворках сознания, никак не желало уходить.

Возможно, сегодня я получу ответы?

Дрангур встретил нас на крыльце, его темную крылатую фигуру, обрамленную падающим из-за входной двери желтым светом, я увидела издалека.

— Ну и где же он? — спросил Дрангур, когда мы приблизились. — Где этот пройдоха Бен?

Обернувшись, я увидела, что призрак прячется за широкой спиной ректора Стортона, а нервно мятущийся хвост то и дело пересекает прозрачное тело.

Тут налетел порыв ветра, разметавший мне волосы, я заозиралась и обомлела. Оказывается, порыв ветра был… взмахом огромных кожистых крыльев Дрангура, который взлетел.