— Итак, — повысил голос Стортон, — пока адептка Танг, которая, очевидно, занимает в этой академии чужое место, занимается прической, пройдемся по структуре проклятий.

Вот гад!

Я вспыхнула, подняв глаза, но Стортон больше не смотрел на меня.

— Структура проклятья, — говорил он, — чтобы оно сработало, должно содержать как минимум три элемента. Первый — объект, им может быть человек, животное или предмет. Второй — негативное воздействие. Говоря простыми словами, это тот вред, который наносит проклятье. Третий — ограничитель. Это действие, которое нужно совершить, чтобы проклятье разрушить.

— А если я хочу наложить неразрушимое проклятье? — спросил кто-то.

— Похвальное стремление, — мягко улыбнулся Стортон, — если у вас получится, то вам, определенно, присудят Мерлиновскую премию в области магической инженерии. Тем не менее, если допустить, что вы хотите сделать так, чтобы ваше проклятье никогда не было снято, можно воспользоваться несколькими способами. Первый — никому не сообщать о том, какой именно вы поставили ограничитель. Он подходит не во всех случаях, так как процедура наложения стандартного проклятья часто требует устного или письменного воспроизведения его формулы. Потому на помощь приходит второй способ — сделать ограничитель как можно более надежным.

— Например, найти одну единственную песчинку в пустыне? — спросил женский голос, и я узнала Лауру.

— Отличный пример, леди Уортон, — неожиданно сказал ректор. — А теперь разберем, почему он неправильный. Ограничитель должен быть связан с сутью проклятья, иначе ваше заклинание получится не сильнее сглаза. Таким образом, если вы делаете ограничительным условием поиск песчинки в пустыне, проклинать человека вы должны на неудачу в поиске мелких предметов или на что-то подобное. Вряд ли вам захочется тратить на это силы, это не то содержание, с которым проклятье сможет сработать. Проклятья всегда обращаются к чувствам, сильным, глубинным. Я понятно объясняю?

Выражение лица Стортона было спокойным и доброжелательным, как будто ему в самом деле было важно, чтобы Лаура уловила разницу.

Я — не улавливала. Учебник по проклятьям состоял из трех томов и сплошь был исписан исключениями из правил, длинными историческими примерами и таблицами.

Да когда же эта пара наконец закончится!

— Да, ректор Стортон, — сладким голосом ответила Лаура. — Вы рассказываете намного понятнее профессора Бутби.

Держу пари, поняла она не больше моего!

Стортон ничего не ответил, только жестом заставил зеленое облако переместиться на середину аудитории и зависнуть у нас над головами.

Облако зеленого, алого, голубого или коричневого цвета — это заготовка, первый этап создания любого заклинания или проклятья. Грубо говоря, сгусток силы, который нужно направить и придать ему нужную форму.

— Разумеется, структура проклятья, как правило, намного сложнее, но пока мы остановимся на трех основных элементах. Попробуем создать проклятье, которое, к примеру, превращает человека в животное. Превращение в животное, в медведя, допустим — это содержание. Содержание, как обычно, основывается на стихийной магии.

С кончиков пальцев Стортона слетела белая искра и присоединилась к зеленому облаку. Зеленое — это значит, что он работает, используя стихийную магию земли. Кто бы мог подумать, что ректор именно к ней склонен. Ему скорее подошел бы огонь.

Или стихия занозы в заднице — интересно, бывает такая?..

— Затем — объект. В данном случае создадим проклятье с расчетом на то, что носителем будет человек. — Еще одна белая искра. — И ограничитель. Им будет совершение проклятым человечного поступка — обратите внимание, это должно быть эмоционально окрашенное, пропитанное чувствами действие, иначе оно не будет иметь смысла. Это относится к любому ограничителю, важную роль играют эмоции проклятого или того, кто находится рядом с ним.

Третья белая искра присоединилась к первым двум, и зеленое облако угрожающе набухло.

— Итак, проклятье готово, — поднял взгляд на нас ректор. — Теперь мне остается ударить им человека и произнести формулу. К примеру, звучать она может следующим образом: «Ходить тебе в животной шкуре до тех пор, пока человек внутри не возьмет верх». Или более подробно и понятно, если я в хорошем настроении.

В аудитории раздались смешки, и ректор Стортон хлопком уничтожил результат своей работы и улыбнулся. Улыбка у него была красивая, мягкая, синие глаза блестели. Он вообще менялся, когда говорил о проклятьях, с таким лицом кто-то другой мог бы рассказывать о детях или о том, как розовеет закатное небо над морем. В общем, говорить о чем-то хорошем, а не о мерзком.

— Тренируйтесь, — скомандовал Стортон. — У вас пятнадцать минут, чтобы продумать и создать проклятье. Применять его не нужно, разумеется, только продемонстрировать.

— Но это же… но это же опасно! — возмутился кто-то. — Профессор Бутби никогда не заставлял первокурсников заниматься практикой.

— Профессора Бутби это не уберегло, — отрезал ректор. — Если вы хотите стать магом, вам нужна храбрость. Если не хотите — не понимаю, что вы до сих пор делаете в академии.

— Но…

— Можете приступать.

— Но ректор Стортон…

— У вас не так много времени. Если не справитесь. — Он сделал угрожающую паузу. — Пеняйте на себя.

Я вздохнула.

— Ну что, Танг, проклянешь меня? — поиграл бровями Томас. — Может, наедине?

Хотелось бы тебя проклянуть, ты… чурбан невыносимый!

Стараясь не думать о Томасе и о его унизительном предложении, я создала форму для проклятия — она была голубой, потому что я пользовалась стихией воды.

Итак, структура, содержание и объект. Подняв руку, я замерла. Не хотела иметь ничего общего с проклятиями — с тем, чтобы причинять кому-то вред.

— Вам нужна помощь, адептка Танг?

— Нет, — вспыхнула я и попыталась сосредоточиться.

Ректор ушел куда-то мне за спину — видимо, чтобы кошмарить других студентов.

Как гласил второй параграф третьего тома учебника, проклятья должны накладываться с чувством, сильным. Ох, сейчас у меня внутри было полно чувств, главным из них была злость!

Я обвела правой рукой круг, символ человека — именно человек будет объектом моего проклятья. Дальше — содержание.

— Брось, Унни… Ты же понимаешь, что лучше меня никого не найдешь?

— Занимайся своим проклятьем, — прошипела я.

Рядом с Томасом висело пустое алое облако — пустая пока заготовка, но он не торопился начинать работу.

— Цену себе набиваешь? — хмыкнул он, и отбросил с лица прядь темных вьющихся волос. — Я должен был это предвидеть.

— Тебе что, никогда не отказывали?

— Нет, — моргнул он. — И ты не откажешь, я уже решил, что ты моя.

Чудовище!

Я уставилась на форму своего проклятья и улыбнулась. Представлю, что я собираюсь заколдовать надменного и злобного Томаса Морвеля, чтобы ни одна женщина на него не посмотрела!

Вот и содержание.

Мое проклятие превратит мужчину не просто в животное, а в чудовище, какого не видел свет. Чтобы все надменность и высокомерие вылезли наружу! О да!

Что там Томас говорил про то, что мне с ним понравится? Ха, да не только я, ни одной женщине не будет дела до его денег, когда рядом с ней после захода солнца окажется чудовище!

С моих пальцев сорвалась голубоватая искра и влилась в сферу. Отлично, с содержанием разобрались.

Должно быть, выражение моего лица было слишком мечтательным, потому что Томас произнес:

— Ну и кто он?

— Что? — обернулась я к нему.

— Если ты отказала мне, значит, тобой уже кто-то владеет. Кто он? Я поговорю с ним по-мужски.

Не думая, он запустил короткий всполох в свою сферу-заготовку, и она заиграла черными переливами. Черный — плохой цвет, опасный. Я нахмурилась: если эта штука сейчас рванет, я его убью.

— Ты с ума сошел? Какой мужчина? Я пообещала вернуться в родную деревню и учить детей магии. Почему, ты думаешь, я здесь?