Обещание большего, всего того, что ему еще предстоит сделать со мной, заставляет меня снова застонать от горячего проникновения его члена между моих губ, скольжения по моему языку, когда он проталкивает его глубже, и звук его удовольствия совпадает с моим. Одной рукой он держится за изголовье кровати, а другой, отпустив член, проводит костяшками пальцев по моему лицу, и на его лице появляется выражение напряженного удовольствия и ласки, которое меня удивляет.

— Хорошая девочка, — пробормотал он. — Ты так хорошо принимаешь мой член. Так красиво обхватываешь его губами. Можно я трахну тебя в ротик, Милая? Посмотрим, как далеко ты сможешь меня завести?

Он слишком толстый для этого. Я в этом уверена. Я должна покачать головой, сказать ему нет, но вместо этого я киваю, глаза расширяются и слезятся, когда Иван стонет от удовольствия, услышав мой ответ. Обеими руками он хватается за изголовье кровати, поднимая бедра вверх, проталкивая член глубже в мое горло, а моя голова откидывается назад.

А потом он начинает двигаться.

Медленно, неглубоко, как будто он прекрасно понимает, что я никогда не делала этого раньше. Но все равно я чувствую, что задыхаюсь от каждого толчка, глаза слезятся, и я такая мокрая, такая возбужденная, что мне кажется, будто я могу кончить, не прикасаясь к себе. Я хочу прикоснуться к себе, и я тянусь вниз, мои пальцы скользят по слизистой влаге, стекающей с моей киски, когда я нахожу свой клитор и начинаю теребить его, подстраиваясь под ритм, в котором Иван трахает мой рот.

— О боже. Блядь, — стонет он, снова покачивая бедрами. — Правильно. Заставь себя кончить для меня снова. Кончи с моим членом во рту. А потом я трахну тебя так, как тебе нужно, чтобы тебя трахнули.

Я стону что-то нечленораздельное вокруг его члена, боже, пожалуйста, да, чего он не слышит, но, думаю, понимает. Мышцы на моих бедрах напрягаются, узел удовольствия в животе развязывается, и я вскрикиваю, обхватив ртом толстый член Ивана, чувствуя, как разворачиваюсь в третий раз, и оргазм взрывается во мне, когда я сильно кончаю.

Он рывком освобождает себя от моего рта, его рука крепко сжимает его ствол, когда он скользит по моему телу.

— Черт, я чуть не потерял сознание. — Говорит он, глядя на меня широкими темными глазами, и я понимаю, что он имеет в виду.

Мысль о том, что он был настолько возбужден, что почти потерял контроль над своим оргазмом, подстегивает меня, и я снова вздрагиваю и стону, когда он разрывает презерватив и мгновенно скатывает его вниз по своей длине, прежде чем раздвинуть мои бедра шире, и головка его члена оказывается у моего капающего, сжимающегося входа, когда он толкается в меня.

— Боже, — стонет он, хватаясь за изголовье, когда проталкивает набухший кончик внутрь. — Блядь, ты такая тугая, блядь… — Он замирает на мгновение, задыхаясь, пока я сжимаюсь и трепещу вокруг него, последние отголоски моего оргазма все еще пульсируют во мне, а ощущение того, как он заполняет меня, уже начинает подготавливать меня к новому. — Боже, у тебя самая лучшая киска, которую я когда-либо чувствовал, Шарлотта.

Я понятия не имею, как это может быть правдой, но то, как он это говорит, заставляет меня поверить ему. Я стону, когда он проникает глубже, дюйм за дюймом, его член заполняет меня до предела, даже такую мокрую, как я, даже после трех оргазмов. Последним рывком бедер он глубоко входит в меня и смотрит на меня глазами, горящими от вожделения, пока его тело бьется о мое.

— Мне так хорошо, — шепчу я, и по его телу пробегает дрожь.

— И мне тоже. — Он тянется вниз и проводит большим пальцем по моей щеке, снова прижимаясь ко мне, и среди всей этой похоти наступает неожиданный момент нежности, тишина посреди бури. Я обхватываю его ногами, прижимая к себе, приподнимаю бедра, чтобы мы качались вместе, и Иван вдруг наклоняется вперед, его рука проникает под меня, поднимая меня и усаживая к себе на колени.

Он проводит рукой по моим волосам, усаживая меня на себя, и всаживает в меня короткими, неглубокими толчками, а другой рукой обхватывает мою талию, прижимая меня к своему члену так, что при каждом толчке я трусь о него, а его упругая кожа скрежещет о мой клитор.

— Ты снова кончишь на меня, — пробормотал он, его рука обхватила мой затылок, когда он начал двигаться сильнее. — Оседлай мой член, как ты оседлала меня в машине, Шарлотта. Кончи на него, пока я буду находиться внутри тебя, а потом я заполню тебя до отказа. Я жду тебя. Жду, чтобы кончить, и, Боже, мне так чертовски нужно кончить…

Он делает толчки по мере того, как говорит, слова капают на мою кожу, как мед, сладкие и липкие, его тело стимулирует мое с каждым ударом, заставляя меня подниматься выше. Мне нравится, как он говорит со мной, как трахает меня. Мне нравится все, и я обхватываю его за шею, запускаю руки в его волосы и целую его с дикой несдержанностью, пока он доводит нас обоих до предела.

Я сжимаюсь вокруг него, напрягаясь, и Иван стонет.

— Вот так. Да. Блядь, детка, я собираюсь кончить вместе с тобой. Кончи для меня, да…

Его руки сжимают меня, когда наступает оргазм, моя спина выгибается, когда я прижимаюсь к нему, а голова откидывается назад. Я чувствую его рот на своей шее, груди, верхушках грудей, когда он сильно вдавливается в меня, опрокидывая меня на кровать, и я чувствую, как он набухает и пульсирует, удерживая себя там, кончая вместе со мной, пока мы оба прижимаемся друг к другу.

Он остается так на мгновение, задыхаясь, пока мы оба спускаемся с высоты, потная кожа прилипает друг к другу. Он приподнимается на локтях, чтобы не придавить меня, но я чувствую, как вздымается его грудь, и через мгновение он перекатывается на бок, прижав одну руку к ребрам.

— Ты в порядке? — Мне удается перевести взгляд на него, и он кивает.

— Даже если бы я не был в порядке, это того стоило. — Он встречает мой взгляд, на его губах появляется знакомая нахальная ухмылка, и я не могу не улыбнуться в ответ.

— Это был лучший секс в моей жизни, — пробормотала я, и его ухмылка расширилась.

— Хорошо. Это значит, что ты захочешь увидеть меня снова.

Я отдергиваю руку, позволяя своей голове упасть обратно на кровать.

— В любом случае, я бы хотела увидеть тебя снова.

Я медленно поднимаюсь, не зная, что делать дальше. Я хочу вести себя спокойно, отправить Ивана домой, относиться к этому так, как будто это ничего не значит. Но я знаю, что это не так. Это действительно что-то значит. И все, чего я хочу сейчас, — это перевернуться на спину, прижаться к нему и обнимать его, пока мы оба не заснем.

— Ты можешь остаться, если хочешь, — бормочу я, придвигаясь ближе. Иван смотрит на меня, его темно- светлые волосы падают на лицо, и я вижу на нем выражение сожаления.

— Я бы с удовольствием это сделал, — мягко говорит он. — Но мне нужно рано вставать. Наверное, будет лучше, если я этого не сделаю.

— Да. Конечно, конечно. — Я прикусываю губу и начинаю вставать, чтобы пойти в душ, но Иван хватает меня за руку, останавливая.

— Это не имеет к тебе никакого отношения, Шарлотта. — Он поднимает руку, откидывая мои волосы назад. — Я хочу остаться. Правда, хочу. Это просто работа, обещаю. В следующий раз я спланирую все лучше.

Я хочу верить ему. Боже, всем своим существом я хочу верить, что он говорит правду.

— Хорошо, — шепчу я. — Ловлю на слове.

— Хорошо. — Он наклоняется вперед, даря мне еще один поцелуй, а затем опускается вниз, чтобы собрать свою одежду. — Это ненадолго, я могу тебе это пообещать. Я уже хочу тебя снова.

Я вижу, что это правда, так как он встает и начинает одеваться. Его член наполовину твердый, набухший между ног, и я вижу, как он дергается, когда он смотрит на меня, на его лице все еще волчье, голодное выражение.

— Скоро, Шарлотта. — Он натягивает рубашку, обходит кровать и снова целует меня, его губы задерживаются на моих на долгий, теплый момент. — Я напишу тебе.

Он улыбается мне, в его улыбке и темно-синих глазах звучит обещание, и, глядя, как он уходит, я понимаю, что не могу больше притворяться, что это не настоящие отношения. Иван просто ждет меня. Я знаю это — и все, что мне нужно сделать, это отпустить свои другие фантазии. Темное, скрытое место, где я могу говорить обо всем, чего, как мне кажется, я хочу, но боюсь попросить, с человеком, который называет себя Веномом, который говорит мне обо всем, что он хочет сделать со мной в ответ.