Наблюдая за Лией и ее ребенком, я поняла, что, скорее всего, никогда больше не испытаю такого мгновения. Я так близко столкнулась с чудом рождения. Однако единственное чудо, которое здесь требовалось, — это помощь Лии и ребенку. У меня не было с собой ни медицинских принадлежностей, ни одеяла, чтобы согреть малышку, ни инструментов, чтобы отрезать пуповину от плаценты. Вдобавок ко всему, из Лии все еще лилась кровь, и я не понимала, нормально ли это.

Я поднялась на ноги и подошла к металлической двери, зная, что сейчас раскрою преступление — скрытую беременность. Дверь открылась, и по ту сторону стоял Чарли с одеялом и небольшой медицинской сумкой.

— Тебе нужно спешить.

Я не могла удержаться от того, чтобы не посмотреть на Чарли в этот момент. Его сострадание настолько тронуло меня, что я испытала давно забытые эмоции. Стремление помочь другому человеку среди уцелевших в этой войне практически вымерло. Каждый был сам за себя, и все мы противостояли друг другу как собаки, дерущиеся из-за кости.

Дверь тихо закрылась за мной, когда я передала Лии одеяло. Порывшись в медицинской сумке, я нашла ножницы, чтобы перерезать пуповину. Я убрала с Лии остатки платья, и нашла ее одежду в другом конце комнаты.

— Давай тебя оденем, — предложила я ей.

Я помогла женщине с одеждой, затем подержала малышку, пока она застегивала пуговицы, слушая ее тихие стоны при каждом движении. Малышка выглядела невредимой и даже не подозревала, в каком месте родилась. Мне оставалось только молиться о том, чтобы она обрела мир.

Лия с мой помощью с трудом поднялась на ноги, завернула ребенка в одеяло, и мы осторожно пошли к выходу.

— Ты должна вернуться в свой барак, спрятаться там, покормить ребенка и сделать все, что в твоих силах, чтобы она была в безопасности и покое.

По бледной коже Лии побежали слезы, она наклонилась вперед и поцеловала меня в щеку.

— Я никогда тебя не забуду, — взволнованно сказала она. — Ты — подарок.

— Больше никаких слез, — напомнила я ей. — Мы не должны показывать свою слабость, помнишь?

Лия фыркнула и, едва заметно улыбнувшись, скрылась за бараком.

Я снова открыла металлическую дверь и увидела Чарли, который все еще стоял на страже.

— С ней и ребенком все в порядке, — прошептала я. — Я отправила их в ее блок.

Чарли посмотрел на меня мрачным взглядом.

— Они убьют их, когда найдут, — сказал он.

Не ответив на его слова, я тяжело сглотнула, отгоняя от себя эту мысль, что это было правдой.

— Я ухожу, — заявила я ему.

— Амелия, ты не можешь.

— Я собираюсь сбежать, — снова повторила я.

— Сколько раз мы уже говорили об этом?

— Думаю, у меня получится, — возразила я.

— Нет, Амелия. Нет.

Я так пристально смотрела на него, думая, может мне удастся разглядеть в глазах Чарли скрытый мотив, но вместо этого увидела на его лице явное беспокойство.

Чарли закрыл нас в душевой и положил руки мне на плечи.

— Амелия, никому не удалось сбежать. Ни одному человеку за год.

— Почему я не могу стать первой?

— Потому что если тебе не удастся, тебя казнят, как и остальных.

Я только пожала плечами, поскольку меня это уже мало волновало. Разница между смертью и тем состоянием, в котором я жила, не могла быть слишком большой. По сравнению с этим рай представлялся мне очень спокойным местом.

— Чарли, мне все равно, если я умру, пытаясь.

— А мне — нет, — сурово сказал он сквозь стиснутые челюсти.

— Мы друзья, — проговорила я. — Ты кормил меня, когда я нуждалась в еде, заставлял улыбаться, что вообще невероятно, и не давал чувствовать себя одинокой, но ты уйдешь, а я — нет.

— Ты этого не знаешь, — возразил он.

Нежная улыбка коснулась моих губ.

— В глубине души я знаю, что только сама могу спасти себя.

— Им не удастся вечно оставаться безнаказанными, — возразил он. Взгляд его глаз умолял меня передумать, но я все же решила попытаться.

— Они и так уже нанесли слишком много вреда. Оглянись вокруг, сколько людей уже погибло.

— Не оставляй меня, Амелия, — прошептал он.

Сначала я хотела сказать, что он эгоист, и почти сделала это, но попыталась успокоиться, пытаясь понять, почему его это так волнует.

— А как же я? — спросила его.

— Я никогда тебя не брошу, — пробормотал он с внезапной хрипотцой в горле.

— Мы только друзья, Чарли. Иногда друзья должны расставаться, особенно те, кто вообще не должны дружить.

— Ты мне не друг, Амелия. — Из его голоса исчезла надломленность, и на смену ей пришел твердый решительный тон.

У меня перехватило дыхание, когда я осознала шокирующую правду, которую услышала. Я ошибочно полагала, что время, проведенное вместе, и помощь, которую Чарли мне оказывал, означают дружбу. Может быть, он просто стремился к святости, в то время как остальные ему подобные бежали к вратам ада. В любом случае, какими бы ни были его мотивы, Чарли всегда будет занимать место в моем сердце. Он давал надежду, что в мире, полном ненависти, еще осталась доброта.

— Я понимаю, — ответила ему.

— Нет, не понимаешь. — Он крепко сжал мои плечи, а его глаза полыхнули тьмой.

— Чарли, — прошептала я, пытаясь освободиться от его хватки. Мне следовало бы испугаться незнакомого взгляда его озерно-голубых глаз, но я никогда раньше не боялась Чарли. Я верила, что его агрессивные поступки не отражают его внутренний мир.

Мой мир перестал вращаться, когда от его недвусмысленного взгляда у меня перехватило дыхание. Я не могла понять, почему его грудь так яростно вздымается и опускается.

— Ты в порядке? — спросила я.

Он слабо кивнул, затем резко вдохнул и впился губами в мои губы. Мое сердце таяло, создавая густой туман в груди. Его губы были теплыми, мягкими и достаточно большими, чтобы поглотить мои. В блаженстве поцелуя я остро осознала, как ужасно от меня воняет и как неприятно пахнет изо рта, но постаралась отбросить эти мысли, так как он обхватил меня за спину и прижал к себе. Казалось, Чарли это не волновало, и в тот момент это значило для меня все. Мне нужен был воздух, но если бы я могла, то с радостью задохнулась бы в его губах и предпочла бы умереть так, а не иначе. Я бы с легкостью отдала свою последнюю секунду жизни за этот момент, который, как мне казалось, никогда не испытаю. Поцелуй Чарли застал меня врасплох, но я не хотела, чтобы он прекращался. Впервые за долгое время я снова почувствовала себя живой. Я не хотела, чтобы Чарли знал, но это был мой первый поцелуй, и мне было непонятно, как ему отвечать. Надеялась, что он не заметит моей неопытности, но, возможно, именно это и заинтриговало Чарли во мне.

Время словно бежало, так же, как и мои мысли. Как я могла не замечать, что Чарли испытывает ко мне такие чувства?

По всему телу пробежали мурашки, и я уверилась, что мои ноги уже не касаются земли, когда Чарли прикоснулся к моим щекам. Давление его губ ослабло, и он отстранился с еще большим трепетом в глазах, чем несколько минут назад.

Не зная, как реагировать, я сказала:

— Прости. От меня, наверное, так ужасно пахнет. Как ты мог захотеть меня поцеловать?

— Амелия, не будь смешной. Для меня все это не имеет значения. Кроме того, обстоятельства, в которых ты находишься, не зависят от тебя. Как это может повлиять на мои чувства к тебе? — спросил он. — Для всех остальных мы такие неправильные, но какое это имеет значение, когда в этом мире нет ничего правильного? Амелия, я… я люблю тебя. Я тебя люблю.

Я потеряла дар речи. Меня слишком удивило признание Чарли, и я пыталась понять, были ли те чувства, которые испытывала к нему, просто дружбой или чем-то большим. Может быть, я отрицала их, защищая свои чувства, потому что знала, что не смогу пережить еще одну потерю.

Но в тот же миг мои мысли изменились, как будто их переключили. Я сомневалась, реальность это или сон, но когда холодный воздух коснулся моих губ, поняла, все это происходит наяву.

— Я не оставлю тебя, — пообещала ему, не задумываясь. Чарли любил меня. Я больше не одна. Кто-то любил меня.