— Что-то случилось? Почему ты не мог уснуть? — встревожилась Динка, нежно поглаживая его по груди.

— Я волнуюсь из-за этого портала, — прошептал он едва слышно. — Парни столько надежд возлагают, а я… Вдруг я не найду его. Или не смогу открыть. Я уже однажды пытался открыть портал, когда все вокруг ждали от меня этого. И не смог… Что будет, если я и в этот раз не смогу?

Или открою не в наш мир, и нас занесет неизвестно куда. Я, хоть и изучал свойства порталов, но тоже знаю не так уж и много. В этом мире я научился читать и пытался найти хоть какую-нибудь информацию о порталах, но ничего стоящего мне так и не встретилось. Люди либо не знают об их существовании, либо ими отсюда вообще нельзя воспользоваться.

— Извини, что меня не было рядом, когда тебе было так нелегко, — вздохнула Динка, сгорая от чувства вины. Пока они со Шторосом развлекались, Хоегард нуждался в ее поддержке.

— Я пришел к тебе в каюту, в надежде увидеть тебя, — продолжал Хоегард. — Но там тебя не было. Глупо было надеяться, что ты захочешь спать одна. Но осознавать это все равно было больно. Впервые в жизни мне захотелось ворваться в соседнюю каюту и избить соперника до полусмерти. Но я просто лег на твою койку и попытался уснуть. Постель пахла тобой, мной, нашей близостью. Это успокаивало. А потом я услышал звук удара и твой крик боли…

Динка затаила дыхание. Как всегда, когда Хоегард рассказывал, события вставали перед глазами с пугающей ясностью.

— Первым порывом было выломать стену и защитить тебя, но ты вдруг совершенно отчетливо попросила еще, и в этой просьбе было столько мольбы, что я растерялся, — Хоегард судорожно взъерошил пятерней длинную гриву, разметавшуюся в процессе драки. Зрачки его снова расширились и дыхание стало всхлипывающим, прерывистым.

— Я слышал каждый удар, каждый твой крик и сходил с ума от того, что не понимал, что происходит. Я не решался вмешиваться, я ненавидел себя за трусость, я боялся за тебя… Ведь Шторос… Ты ведь не знаешь! Он уже однажды убил свою Варрэн-Лин в порыве страсти!

Динка дрожала, сжимая в кулаке рубашку на его груди. Его тревога проникала в нее с каждым словом.

— Я знаю… — прошептала она. Хоегарда смотрел на нее широко распахнутыми глазами.

— Ты знала и все равно позволила ему?.. — судорожно выдохнул Хоегард.

— Я знала, и все равно доверяла ему, — уверенно солгала Динка. Ей нужно было успокоить Хоегарда, а со Шторосом она поговорит позже. — Я верю, что он не мог убить просто так. Этому было какое-то объяснение.

— Он-то не мог? — горько усмехнулся Хоегард.

— И что было дальше? — спросила Динка переводя разговор с личности Штороса на чувства Хоегарда.

— Я все-таки решился вмешаться. Я хотел, чтобы ты позвала меня. Пусть бы я просто побыл рядом, чтобы защитить тебя в случае опасности. Но ты совершенно спокойным голосом велела мне убираться. Мне ничего не оставалось, — он развел руками, и Динка отметила, как подрагивают его пальцы. — Но далеко уйти я все равно не смог, и тихо вернулся в твою каюту. Я слушал звуки ударов и твои крики. И каждый раз боялся, что этот крик станет последним. Что ты… — его голос надломился, и Хоегард вдруг поднялся с земли и порывисто обнял Динку, прижимая ее к себе.

— Я не переживу, если с тобой что-то случиться. Я не понимаю, как можно жить дальше после смерти своей Варрэн-Лин. Если бы… Если бы он что-то сделал с тобой, то я был бы виноват в этом. Я бы себя никогда не простил. Именно я недавно сказал тебе быть со Шторосом помягче. Но я не это имел ввиду! Я не имел ввиду, что надо ему позволять делать такое с тобой! Я долгое время был ему близким другом и, как никто другой, знаю на какую жестокость он способен, — жарко зашептал он ей на ухо, сжимая в объятиях так, что Динка едва могла дышать.

Динка осторожно высвободилась, взяла в ладони его лицо и нежно поцеловала в губы.

— Мы играли, — прошептала она, глядя Хоегарду в глаза. — Я сама попросила его ударить меня ремнем. Потому что этот страх перед поркой… он меня парализует. Меня сильно били дома, и я не могу дать отпор, если на меня замахиваются. Словно опять превращаюсь в беспомощного ребенка. Я хотела почувствовать себя сильной, перестать бояться ремня, уметь постоять за себя. Он не хотел этого делать и наотрез отказывался. Но я заставила его. Ты веришь мне?

— Заставила его тебя бить? — потрясенно проговорил Хоегард, широко распахнув глаза.

— Да, так все и было. Поэтому я велела тебе убираться и не мешать нам, — подтвердила Динка. — Я не подумала о том, что эти звуки могли тебя так напугать. Я думала, что ты доверяешь Шторосу также, как доверяю ему я.

— Я доверял ему, — вздохнул Хоегард. — Но не в этот раз. Ты плакала в лодке. А когда он небрежно спросил тебя, жива ли ты… Я уже был на грани и едва сдерживался, чтобы не перегрызть ему глотку.

— Он меня такое спрашивал? — удивилась Динка. Ее память совсем не отметила этого вопроса. Но Хоегард, находясь на взводе от пережитых чувств, придал слишком большое значение невинной фразе.

— Прости меня, я должен был сначала поговорить с тобой, — покаянно повесил голову Хоегард. — Я так и собирался сделать, но все не было возможности. Весь день Тирсвад от тебя не отходит. И еще этот ублюдок Шторос сам нарвался!

При упоминании Штороса, у него непроизвольно снова удлинились клыки. И Динка погладила пальцем его по губе. Это действие неожиданно увлекло ее. Она оттянула его нижнюю губу и коснулась указательным пальцем ровного ряда зубов. Хоегард, улыбнувшись, лизнул ее палец. От прикосновения его теплого мягкого влажного языка к подушечке по руке побежали мурашки.

— А что если… — Динка снова оседлала его живот и с озорной улыбкой склонилась к его губам. После того, как буря миновала, и ситуация прояснилась, нервное напряжение требовало выхода. И мысль о близости отозвалась в ней вспыхнувшим желанием.

— Нет, Динка, — с сожалением проговорил Хоегард, ссаживая ее со своего живота и принимая сидячее положение. — Они вон за теми кустами. Ждут, когда мы закончим, чтобы снова продолжить путь. И нервничают оттого, что я вас так задержал.

Динка разочарованно вздохнула.

— Потом, ладно? — с робкой надеждой прошептал он ей на ухо. — Как только мы попадем в наш мир, позовешь меня. И я сделаю все, что ты захочешь.

Динка грустно кивнула и поднялась на ноги. В том мире… Захочет ли она близости? Захотят ли они ее? Как это будет ощущаться в теле животного?

Варрэны действительно ждали их за теми кустами. И, наверняка, слышали весь разговор. Между ними повисла неловкость. Динке было неприятно, что пришлось рассказать о том, что никто не должен был знать. Шторос старательно избегал ее взгляда. В полном молчании они вытянулись в цепочку и двинулись дальше к горам, в которых их ждал портал в иной мир.

Шторос, Дайм и Тирсвад быстро продвигались вперед. Динка брела, еле переставляя ноги. Бессонная ночь и послеобеденная драка навалились на нее тяжелым грузом. Следовавший за ней Хоегард, не торопил ее, неслышно шагая позади.

— Неужели нельзя было придумать другого способа избавиться от страха? — неожиданно спросил он. Динка удивленно обернулась, но его мучило вовсе не праздное любопытство. Он продолжал переживать эту ситуацию.

— Я не хочу больше это обсуждать, — покачала она головой и продолжила путь. — Что сделано, то сделано. И я ни о чем не жалею.

— Но ты плакала! Кричала и плакала. А потом еще в лодке… — в отчаянии проговорил Хоегард за ее спиной.

— Я плакала от мысли о том, что больше никогда не смогу быть человеком, — ответила Динка, не оборачиваясь. — Я привыкла к своей внешности, к этому телу. Меня пугает превращение в животное. Пугает то, что я никогда больше не смогу выговорить ни слова, или чего-то сделать своими руками.

О том, что она вспоминала людей, которые ее вырастили, Динка решила не упоминать, чтобы не провоцировать у Хоегарда новый приступ вины. Агнесс все равно не вернуть. А Ливей… Динка ни за что не вернулась бы к нему. Даже если бы прямо сейчас открылся портал в ее прежнюю жизнь.