Член у нее во рту совершал такие же ритмичные толчки, скользя по ее языку. Не в силах уже сосать его, она широко открыла рот, принимая его. Член проникал в ее рот все глубже, мешая издавать звуки, а затем, пульсируя, обжег ее горло горячей струей семени. Над головой раздался низкий стон, и почти одновременно толчки внутри ее влагалища ускорились до безумной частоты, взрываясь в сладкую пульсацию и заканчиваясь жаркими объятиями на ее спине.

Динка обессиленно распласталась на груди Штороса, но он приподнялся сам, поднимая ее и разворачивая спиной к себе.

— Ты рано расслабилась, козочка, — шепнул он. — Я еще не взял тебя сзади.

— Все, что захочешь, — прошептала Динка, становясь на четвереньки. — Только помни, что ты обещал не делать мне больно.

— Клянусь, тебе будет хорошо, — выдохнул он, проводя рукой по ее скользкой влажной промежности, залитой секретом и спермой, и погружая увлажненный палец в задний проход. Вопреки всякому здравому смыслу, Динка снова застонала, возбуждаясь от новых ощущений. Шторос, тем временем, увлажнял свой член, скользя между складок ее промежности и массировал пальцем ее анус, разогревая и растягивая его. Губ Динки коснулся еще один член.

— Соси, — прорычал его владелец, и Динка узнала голос Тирсвада.

Она обхватила член губами и легонько коснулась зубами нежного основания головки, прикусывая сквозь складки кожи. А затем с удовлетворением услышала, как он подавился своим стоном.

Увлеченная членом Тирсвада, она даже не почувствовала, как Шторос мягко и совершенно безболезненно проник ей в задний проход. Лишь когда он начал вбиваться в нее горячими страстными ударами, она ощутила нарастающее жгучее наслаждение и выпятила навстречу его толчкам попку, принимая его в себя глубоко, до самого основания, и с силой сжимая его сфинктером.

Ее стоны словно стали сигналом для Тирсвада, и он тоже начал ритмично входить в ее рот, скользя членом по губам и языку. Он придерживал член за основание рукой, помогая себе и контролируя глубину проникновения.

А Динка просто отключилась от реальности, полностью растворившись в сотрясающих ее тело толчках и расплескивающемся от каждого удара наслаждении. Последний оргазм уже не был таким ярким, как предыдущие. Она просто вздрогнула всем телом и обессиленно рухнула на кровать. Тирвад тут же освободил ее рот, закончив самостоятельно с помощью руки. А Шторос, придерживая ее таз на весу, сильно вонзился в нее и задрожал, толкаясь бедрами и издавая низкий вибрирующий рык.

С головы Динки сорвали повязку, но у нее не было сил даже открыть глаза, чтобы посмотреть на своих мужчин.

— Похоже, нам снова пора в баню, — засмеялся Хоегард.

Он перевернул Динку на спину и бережно обтирал ее тело увлажненным в теплой воде полотенцем, особенно уделяя внимание бедрам, ягодицам и промежности.

— Я никогда бы не подумал, что такое… может быть так приятно, — проворчал Дайм, протягивая руку и сжимая Динкину ладошку в своей огромной ладони. — Тебе было хорошо, малышка?

— Лучше, чем когда-либо в жизни, — выдохнула Динка, обводя взглядом растянувшихся вокруг нее варрэнов. Здесь, за закрытыми дверями, они не пытались скрыть свою сущность: изо рта у них у всех торчали клыки, а головы венчали изогнутые рога. Какие же они все-таки красивые! Динка неприкрыто любовалась их умиротворенными лицами и точеными телами, распростершимися вокруг нее.

Жизнь понемногу возвращалась в ее тело вместе с нестерпимым голодом.

— Хватит валяться, — рявкнула она, неожиданно для всех соскакивая с кровати. — Я голодна как демон, и требую, чтобы меня накормили!

Варрэны со смехом скатывались с кровати вслед за ней, на ходу натягивая штаны.

— Наша маленькая предводительница вырабатывает командный голос, — фыркнул Шторос, закутывая Динку в большое полотенце. Одежда ее осталась где-то в бане.

— Сейчас распоряжусь, чтобы нам подали завтрак и принесу Динкину одежду, — вызвался Тирсвад и скрылся за дверью.

Остальные расселись вокруг стола и начали обсуждать планы на предстоящий день.

Спустя час, сытые и полные сил, они уже шагали в сторону городского рынка. Динка любопытно оглядывалась, шагая между варрэнами и придерживаясь за локоть Дайма, чтобы не отстать от его размашистого шага. Она была на рынке всего три раза в жизни. Два из них она была в ошейнике, а один раз совсем одна. И все три раза мучительная тревога отравляла все ее существо. Сейчас же она с наслаждением озиралась по сторонам, разглядывая разноцветные лотки, бойких торговцев, уличных танцоров, исполняющих свои незамысловатые танцы прямо посреди рыночной площади бросив наземь шапки для монеток.

Динка потянула Вожака за рукав, останавливаясь и любуясь парочкой танцоров, где мужчина страстно обнимал свою партнершу, а затем подбрасывал в небеса, ловил и кружил-кружил-кружил, так, что ее пышные многослойные юбки взлетали, словно подхваченные ветром. Но варрэнов зрелище нисколько не впечатлило, и они двинулись дальше, к оружейным лавкам, увлекая Динку за собой мимо палаток с яркими тканями и разноцветными платьями, мимо лотков с сахарными петушками, мимо лавок с лечебными травами и досок, на которых были вывешены всевозможные ленты, бусы, монисты, серьги и другие украшения.

У оружейных лавок они остановились надолго. Вполне понятно было их стремление вооружиться, чтобы хорошо охранять вверенный им груз. Однако… Динка снова дернула Дайма за рукав, вынуждая обратить на нее внимание.

Дайм отвлекся от оружия и вопросительно посмотрел на нее.

— Дай мне мою долю денег, — потребовала Динка, протягивая ему свою раскрытую мошну, в которой не было ни гроша с тех пор, как они бежали из тюрьмы.

— Зачем тебе? — подозрительно сощурился Дайм, не спеша делиться золотыми монетами. Остальные варрэны отвлеклись от оружия и окружили их, с интересом наблюдая за их разговором, но не вмешиваясь.

— Я пойду погуляю, пока вы тут оружие выбираете, — сообщила Динка, стараясь принять самостоятельный и независимый вид.

— Сейчас купим то, что необходимо и погуляем вместе, — примирительно проговорил Дайм. Но Динка нахмурилась и топнула ногой.

— Я хочу погулять одна. Без вас, — проговорила она жестко, стараясь, чтобы это не выглядело капризом непослушного ребенка. — Дай мне денег.

Со стороны остальных послышались сдавленные смешки, которые прекратились как только Вожак обвел всех строгим взглядом.

— И сколько тебе дать денег? — напряженно проговорил он.

— Мою долю, — уверенно ответила Динка. — Если тебе заплатили сто золотых, то двадцать из них моя доля. Разве не так?

Смешки стали отчетливее, и Динка уже видела, что давятся смехом Шторос с Хоегардом. Тирсвад стоял мрачный, как туча.

— Динка, — Вожак убедительно склонился к ней, положив руку на плечо. — Одной гулять по ярмарке может быть опасно. Куда ты хочешь пойти? Пойдем вместе прямо сейчас.

Но Динка была непреклонна. Она тряхнула плечами, сбрасывая руку Дайма, и поджала губы.

— Я в состоянии позаботиться о себе самостоятельно. Скажи где и когда мы встретимся, и я приду к нужному месту. Или ты думаешь, что я попытаюсь сбежать? — она насмешливо сощурилась. — Может снова наденешь на меня ошейник с цепочкой и прикуешь к своему запястью?

Дайм заметно смутился, что на его суровом лице закаленного воина выглядело изумительно.

— Что ты так? Я же о тебе беспокоюсь, — проворчал он, доставая кошель с деньгами и отсчитывая двадцать монет.

— И куда ты пойдешь? — спросил Вожак с тревогой, отдавая ей полную мошну.

— Это мое дело, — буркнула Динка, расстегивая пояс и укрепляя мошну на нем. Для нее это было важно — отстоять свою независимость. Не раствориться в уютной безопасности их опеки. Доказать себе, что она не игрушка варрэнов, а полноправный член их команды, свободный в своем выборе.

— Я иду с тобой, — вдруг вступил в разговор молчавший до этого Тирвад. — Я одну тебя не отпущу.