— Да, это нормально, — спокойно ответил Шторос. — Ты приблизилась к возрасту, когда наши Варрэн-Лин отмечают свой праздник совершеннолетия — День Выбора. И раздражительность вначале тоже нормально. Нас слишком много вокруг тебя. Инстинкт подсказывает тебе на время оогъяри выбрать кого-то одного.

— Я что, по-твоему, собака или корова? Разве я какое-то животное, чтобы у меня была течка? — в этот раз Динка не справилась с голосом, и он сорвался на визг.

Шторос поморщился, но ответил довольно жестко:

— Ты не человек!

Динка попятилась, хватая ртом воздух. Да. Он прав. Она не человек. Но для нее это все равно было шоком. В таком ключе она о себе еще не думала. Она настолько не человек, что у нее, словно у кошки или у собаки, наступил период размножения. И это значит, что она скоро, не контролируя себя, будет стелиться перед каждым, лишь бы…

Запах четверых мужчин ощущался нестерпимо остро, нервировал, раздражал.

— Уходите, — проворчала она тихо. — Все уходите отсюда. Я хочу побыть одна.

Варрэны беззвучными тенями скользнули к выходу из пещеры и исчезли из вида, оставив после себя шлейф терпкого мужского запаха. Динка стянула с себя штаны и придирчиво осмотрела панталоны.

Крови было не так уж и много, несколько капель. Не сравнить с тем, как обычно проходили у нее месячные, когда… Когда она еще была человеком. Динка завыла, схватившись за голову. Да что же это такое происходит?

Она все-таки она ополоснула в ручье испачканные бедра, отыскала в своей сумке свернутые рулончиками бинты и, сформировав прокладку, зажала ее между бедер, а поверх натянула обратно штаны. Панталоны тщательно застирала в ручье. Надо бы вынести их наружу и развесить на скалах, чтобы просохли. Но от одной мысли выйти и снова столкнуться там с мужчинами, ее всю затрясло. Отжав панталоны и бросив их комком у ручья, Динка свернулась калачиком на твердом полу и затихла.

Ей надо было хорошенько все обдумать. Было же и в этом что-то хорошее. Например то, что портал влияет даже на нее. Значит он есть, и он где-то поблизости. Значит все усилия и поиски не зря. Если он есть, то рано или поздно они придумают как его открыть.

Хорошо то, что это не новый выкидыш. Хотя, если разобраться, то беременности у нее не должно было наступить. Ведь с прошлого выкидыша они воздерживались от близости, нарушив запрет только три дня назад. За три дня вряд ли могла наступить новая беременность. Даже если и наступила, то ребенок не прирос еще внутри.

Хорошо, что она в такой непростой период в безопасном месте со своими мужчинами. Ведь, если бы она оказалась среди людей с такими вспышками ярости, то могла выдать себя, напав на чужого мужчину, и кого-нибудь покалечить.

А вот то, что у нее фаза размножения, как у животных, ее пугало. Пусть она не человек, но разум свой она терять не хотела. Даже на непродолжительный период. Это было странно и страшно не контролировать свои поступки. Или их все-таки можно контролировать, если разумно подойти к этому?

Шторос посоветовал ей на это время выбрать кого-то одного. Это было бы очень разумно и логично. Один мужчина не раздражал настолько сильно. Оставшись наедине с Хоегардом она испытывала раздражение, но желания напасть и разорвать его в клочья не возникало. Но когда на пороге пещеры появился Дайм, в голове словно помутилось. Накатили неразумная паника и оглушающая ярость. И еще раньше, она спокойно сидела со Шторосом, раздражалась на глупые вопросы, но как только рядом оказался Тирсвад и схватил ее на глазах у Штороса, она озверела и укусила его.

Очень правильно. Ведь среди животных ни одна, даже самая оголтелая самка, не подпустит к себе сразу четверых самцов. Только одного.

Но как ей выбрать? Как решить, кого оставить при себе, а кого прогнать?

Надежного и уравновешенного Дайма?

Заботливого и понимающего Хоегарда?

Нежного и восхищающегося ей Тирсвада?

Горячего и властного Штороса?

Если бы они были похожи друг на друга, то выбрать было бы проще. А они были такие разные и, она так нуждалась в каждом из них. Но все четверо… Динку передернуло от нахлынувшего отторжения. И тут же передернуло от того, что отторжение было не ее, чуждое ей ощущение неправильности. В своем сознании она уже давно, не без помощи своих мужчин, отказалась от мысли о том, что любить четверых — это неправильно. Но обострившиеся инстинкты настаивали на том, что четыре самца — это опасно.

За этими невеселыми размышлениями, Динка задремала.

Проснулась она от пронизывающего холода. В пещере было темно, только в углу тлели угли погасшего костра, освещая прижавшиеся друг к другу тела мужчин. Динка поежилась, и думая о том, как тепло и уютно нырнуть в клубок сплетенных тел, поднялась со своего места и шагнула к затухающему костру.

— Иди-ка сюда, — Дайм приподнялся на локте и поманил ее к себе. Динка подошла поближе и опустилась на колени около него.

Дайм высвободил руку и, подхватив ее за талию, усадил себе на живот. И тут же вытянул свои руки вдоль тела.

— Если ты не хочешь, я не буду тебя трогать. Делай только то, что тебе нравится.

— То, что мне нравится? — улыбнулась Динка, подхватила за запястья его большие руки и завела их ему за голову. Для этого пришлось низко склониться над его лицом. — Будешь лежать так, пока я не отпущу. А я пока придумаю, что с тобой сделать, — коварно добавила она, откровенно любуясь им. Мышцы на его плечах натянулись и в таком положении смотрелись особенно рельефно.

Будь у него желание, он бы вмиг освободился, но он улыбнулся в ответ, позволяя придать ему такую беспомощную позу.

— Динка, тебе помочь его завалить или сама справишься? — со всех сторон послышался хохот. Дайм напрягся и оскалился, но пошевелиться не рискнул. Остальные трое варрэнов окружили их. Динка вздрогнула от их близости, но они смотрели не на нее.

Динка посмотрела на распростертого перед ней огромного варрэна, и ей тоже стало весело. Это всего-лишь игра, а в играх нет опасности. Только удовольствие. К тому же играли сейчас не с ней, а с Даймом.

— Да, это зрелище дорого стоит: Динка уложила непобедимого Дайма на лопатки, — усмехнулся Хоегард, опускаясь на бедра Дайма верхом за спиной у Динки и положив ей руки на живот.

— Проваливайте отсюда, она моя! — прорычал Дайм, почувствовав, что женщину, которая обратила на него внимание, сейчас попытаются увести. Но Динке игра понравилась. И она, сдавив руками его запястья, чтобы не вырвался, накрыла поцелуем его рот. Дайм дернулся под ней, но замер, отвечая на страстный глубокий поцелуй.

— Как мы воспользуемся его беспомощностью? — сквозь сдавленный смех послышался голос Штороса слева от Дайма над самым ухом у Динки.

— Интересно, а он щекотки боится? — вторил ему Тирсвад, подхохатывая справа от целующейся парочки.

— Сейчас проверим, — приобщился к веселью Хоегард, и, проведя руки подмышками у Динки, пробежался пальцами по обнаженным открытым ребрам Дайма.

— Ы-ы, — взвыл Дайм, извиваясь. И Динка рассмеялась, прерывая поцелуй, но продолжая удерживать его в лежачем положении.

— Я вам, гаденыши, потом все кости переломаю, — зарычал Дайм страшно, но всерьез вырваться не пытался и искоса поглядывал на смеющуюся Динку.

Они втроем набросились одновременно с трех сторон, щекоча Вожака и удерживающую его Динку. Динка с визгом и хохотом каталась по груди Дайма, забыв о необходимости его держать и пытаясь увернуться от щекочущих прикосновений. Но четыре пары рук нежно скользили по ее телу, находя самые чувствительные места.

Она сама не заметила, как щекочущие прикосновения становились все более откровенными, лаская ее тело. Руки Хоегарда, обвивающие ее сзади, потянули вверх рубашку. И тут же большие ладони Дайма накрыли ее грудь. Шторос расплетал ей волосы. А Тирсвад, удерживая одну ладонь на ее животе, второй гладил между лопатками. Все четверо тянулись к ней, лаская ее тело, жадно втягивая в себя ее запах. И близость друг друга их нисколько не смущала. Она и сама, забывшись в горячих прикосновениях рук, покрывающих все тело, гладила мускулистые предплечья и запрокидывала голову, подставляя горло горячим влажным губам.